На рубеже веков. Дневник ректора

Теперь по времени поднимемся вверх. Днем встречался с дирекцией Стружских вечеров в Македонии. Встреча проходила по инициативе Минкульта. Вся приехавшая ко мне тройка — люди немолодые. Уходят последние люди, которые еще владеют русской культурой. Напоил коллег чаем, и разошлись, взаимно довольные друг другом.

В музее Ермоловой был на маленьком спектакле по «Бесам» Достоевского. Мне было интересно.

19 марта, воскресенье. Возможно, что для дневника я уже иссяк. Пишу с неохотой, скорее принуждая себя, нежели с удовольствием. Подчиняясь, скорее, рациональной необходимости — я действительно много вижу и многое замечаю, — эмоциональной волне. Скорее, из честолюбия, чем по собственной спокойной воле.

День прошел бестолково и трудно. Хорошо, что с утра написал отрывочек для газеты, который пойдет, как обычно, ниже. К одиннадцати заехал Федя, и мы с ним отправились на Пятницкую, где в прямом эфире Виктор Калугин час интервьюировал меня для «Народного радио». Сама передача и интервью были плоскими, я говорил довольно затертые для меня слова. Интересным было только то, что когда я как-то очень обтекаемо дал отпор некой прорвавшейся по телефону гражданке — она говорила, что советский строй убил Мандельштама, мучил Пастернака, довел до самоубийства Цветаеву, при советском строе сидел Шаламов, когда я очень деликатно стал говорить об издержках каждого времени и вспомнил Генриха VIII и его канцлера Томаса Мора, — то целую отповедь этой даме дал другой радиослушатель. Он сказал, что при этом строе они стали поэтами и писателями и при этом же строе стали сомневаться и начали быть строем недовольны. Сказал дорогой товарищ все это убедительно и весомо.

Вторым любопытным моментом оказалась статья в февральском номере журнала «Москва» Наташи Ярцевой, с которой я вместе работал. Статья называется «На развалинах радиоимперии». Здесь много интересного, а главное, есть попытка и сформулировать, и сохранить из былого. Много для меня дорогих имен. В частности, Зои Николаевны Люстровой, Лиды Кирпичовой, Сони Давлекамовой. Эти люди многому меня в свое время научили. Вспомнила Наташа Бориса Дубинина и наверняка специально выпустила имя Эмиля Григорьевича Верника — отца двух московских плейбоев Верников. Я выписываю кусочек, касающийся меня.

«В 70-е годы литдрамой заведовал будущий известный писатель, а тогда просто весьма энергичный молодой человек, очень успешно делающий карьеру, — Сергей Есин. Его кипучий темперамент сотворил в редакции мини-перестройку, но с тоталитарным уклоном: он переворошил множество старых записей, вытаскивая на свет пылившиеся «в запасниках» шедевры (как, например, потрясающее чтение А. Твардовским своей поэмы «Дом у дороги»), часть классики вообще переписал заново с современными мастерами, не боясь парадоксальных сочетаний. Так, Михаил Царев читал Пастернака, Вячеслав Тихонов — Брюсова, Анатолий Папанов — Тютчева (это была его творческая заявка), Иннокентий Смоктуновский — пушкинского «Евгения Онегина». Именно в это время ведущее место в программах редакции заняла рубрика «Писатели у микрофона», доставлявшая много хлопот и сотрудникам, и начальству: столько было различных идеологических табу, предписаний и прочего!

Конечно, по прошествии лет многое видится в некоей голубой дымке, смягчающей жесткие и грубые контуры. Но все же как не сказать о том, что даже Есину, с его энергией, не удалось «пробить», например, чтения по роману А. Н. Толстого «Петр Первый»…»

Потом, после радио, был в общежитии. Там грязь и кажется не все в порядке с законом. С этим буду разбираться завтра. Уже созревает план некой структурной перестройки и кадровых изменений. Может быть, есть смысл сделать все почти так же, как в гостинице. Лыгарев выдыхается и перестает за всем следить, занимаясь только собою.

Вечером был В.А. Симакин, говорили с ним о театре и жизни. Завтра у В.С. день рождения.

С большим трудом пишу очередную инвективу для «Труда»:

«Родное телевидение с немыслимым воодушевлением создает мыльную оперу под названием «Выборы президента». Как и всегда бывает в драматическом произведении, узлами сюжета становятся особенно интенсивные события, которые мы в святом просторечии называем скандалами. Но, к сожалению, скандалов так много, что мы прекращаем обращать на них внимание. Скандал как норма политической жизни. Особыми затейниками здесь выступают лидеры партий, да и само телевидение, привлекая тех или иных лиц, не дремлет. То Зюганов объявит, что в Дагестане и в Башкирии у него на прошлых выборах украли огромное количество голосов, а то на всех обрушат, что тот знаменитый референдум, где мы все должны были говорить «Да-да-нет-да!» целиком был сфальсифицирован, а все архивы уничтожены. А сколько любопытного говорит Скуратов о кремлевской камарилье, ассистируемый собственной женой, что придавало его высказываниям особую пикантность. А как интересно рассуждает Альфред Кох, что ты, дескать, сам виноват: поверил телевидению и во время приватизации бегал по митингам и читал газеты вместо того, чтобы воровать! Если ты небогатый, то чего же ты такой умный? Но иногда, к сожалению, в эту детективно-мыльную оперу вторгаются и чуждые мотивы. Это понятно, классика так обильна, а человеческое воображение исчерпаемо. Удержаться и не подворовать здесь трудно. Вот раздались чарующие звуки цыганской музыки. Путин встречался со своей учительницей, с ивановскими ткачихами, с солдатами на передовой, с рабочими на подмосковном заводе, а вот теперь, значит, приехал в табор? А вот и нет! Цыгане-то поют «К нам приехал, к нам приехал Владимир… Вольфович дорогой»! Слушать надо и смотреть. Потому что прелестную сценку показало телевидение. Песня, чарка, сердечность. Вот только драматургия знакомая. Лев Толстой, «Живой труп».

20 марта, понедельник. День был очень деятельный. Исключил в педагогических целях двух студентов из института. Это первый курс и если не продемонстрировать административные мускулы, то к пятому курсу все разболтается.

Сегодня день рождения у В.С., но отмечать его будем через два-три дня, в пятницу. Пока делаю закупки. Купил мясо на холодец, несмотря на пост, В.С его любит, и судака, чтобы фаршировать.

Ночь просмотрел в «Москве» роман Лидии Шеяковой «Очень интересный роман». Это новейший вид беллетристики, когда предметом облегченного исследования становится собственная жизнь. Чтение прекрасное, но близкое к беллетристике и к мемуарной литературе. Читается, интересно. В романе, одна из глав которого происходит в «Советской культуре», встретил знакомые имена Гриши Симановича и Фархада.

21 марта, вторник. В политике очень много движений, они порой экстравагантны. Но не интересуют. Я успокаиваюсь на том, что Путин русский человек и у него советский менталитет. Все боятся возвращения некоего коммунизма… Я думаю, что из него мы не выходили и теперь в ближайшее столетие и не выйдем. Путин призван выпрямить изломанный и изгаженный якобы демократами кусок рельсов. Он слишком хорошо помнит мать, отца, школу и обстановку, в которой вырос. Все это у него на уровне инстинктов, а последние не выветриваются так быстро, как хочется неким зрителям. На телевидении шабаш всяких предвыборных номеров. Неделю назад Жириновский ездил к цыганам, а два дня назад из Сочи в Грозный Путин перелетел за штурвалом военного самолета. Пиарщики, конечно, придумывают прекрасно. Иногда по ТВ показывают изысканного, с точеными ногтями Павловского. Вот он главный режиссер нашей жизни, надо сказать, он, кажется, переигрывает Бориса Абрамовича, которого кто-то из кандидатов в президенты назвал мудрым. Хорошо бы только чтобы этот мудрец помудрствовал что-нибудь и для народа. Меня очень интересует, любит ли пиарщик своего клиента или здесь, как в публичном доме, ложись давай и имитируй страсть, если деньги «плочены».

Днем на полтора часа заезжал на научную конференцию о Солженицыне, которую устроил журнал «Москва». Повидался с Леней Бородиным, он чувствует себя намного лучше и посвежел, я этому порадовался. Больше всего в нем меня волнует его предельная искренность. Что касается самой конференции, то она, как мне кажется, прошла под знаком отторжения обществом Солженицына. А собрались люди, которые или, как Бородин его чтут в силу разумения или воспоминаний юности, или писали о нем диссертации и работы. Был даже один арабский аспирант, собирающийся мастерить диссертацию о классике. Большинство же народа Солженицына просто не хочет читать. Нет пророка в своем отечестве? Но пророк оказался солидарен с властями предержащими, а перед этим разрушил дом нищего. Доктором из Тюмени Ю.А. Мешковым был прочитан доклад «Право писателя — высказать опережающее суждение о нравственной жизни человека и общества». Это из письма Солженицына IV съезду писателей о цензуре и о своем величии. Уже тогда раздражало в этом письме понимание собственной, может быть и справедливой, роли. Читатель определенно находится по отношению к Солженицыну настороже. Очень интересную мысль высказал Леня Бородин: «Вся литература о лагерях написана «придурками». Один устроился в шарашку, чтобы выжить. Другой в хлеборезку. Единственный писатель, который прошел все — это Шаламов».

Скрытому антисоветскому напору конференции противостоял один парень, говоривший о чувстве «разгона», которое ощущала страна. Это чувство разгона многое, дескать, объясняет. Верно. Это обычная ситуация, через которую проходили многие страны, и в том числе наша, когда «пробивали» окно в Европу. Но есть и моя аргументация, почему «молчала» страна. Почему иногда не клали в почтовые ящики письма, выброшенные на перрон или рельсовое полотно в щель теплушки. Почему не было даже у уголовников сочувствия к политическим? Вся масса народа, если хотите, пролетариата страны стала жить по-другому. Это было замечено — другая пища, другая школа. Другая, более демократическая культура. В сознании народа политические и протестанты были разрушителями этого общего благоденствия, этого чувства счастливого будущего. Да и вообще, почему на околицах сибирских деревень клали хлеб для проходящих по этапу каторжников? Только ли из чувства жалости. А чтобы голодные люди еще и не шарили по домам. Дайте всем нормальный прожиточный уровень, сами мамки искоренят преступность своих детей. Дайте ребенку купить себе бутылку коки, пачку дирола с сахаром, и он не полезет в палатку.

Восстановил одного из выгнанных вчера ребят. Теперь надо восстановить другого. Но интересно, Сериков, которого я выгнал и за нарушение дисциплины и за неуплату, немедленно денежки принес за первый семестр.

Вечером состоялся семинар. Обсуждали трех наших девочек с общим материалом «Как мы не попали на ТВ». Все это очень ругалость, но написано по-журналистски было не плохо. Я забыл им сказать, что роман, написанный в таком стиле, это все равно роман, имеющий право на жизнь.

26 марта, воскресенье. Выборы. Судя по всему, победит Путин. В счете голосов ясно одно: огромное количество нашего народа стоит за коммунистический путь развития страны. Будущему президенту надо крепко с этим считаться. Все разговоры с экрана телевидения о приоритетах у электората Жириновского, Явлинского и Титова оказываются полным блефом. Неожиданность — Аман Тулеев, у него что-то около 8 %. Показали Б. Ельцина в загородной резиденции — что-то вроде царских апартаментов. Жена, дочь — все с бокалами светлого вина. Тон у Ельцина прежний, президентский.