На самом деле

В субботу в восемь утра включалась дрель за спиной. И начинала долго и громко сверлить бетонные стены. Дрель по бетону – это ужасно. Иногда сверление прекращалось и начинался стук. Стучали металлическим и тяжелым. Все вздрагивало. Не спасали даже наушники. Ни кино посмотреть, ни музыку послушать.

Петя долго ждал, когда эти тетки, что постоянно пасутся у подъезда, обратят внимание на шум и устроят шумному соседу аутодафе. Это слово он узнал в игре, и ему оно нравилось. Особенно по отношению к этому утреннему сверлильщику. И к стучальщику тоже.

Но тетки как-то больше смотрели на него самого, на Петю. И будто чего-то от него ждали. Чего ждали – не понять. Он и не знал их нисколько. Он вообще ни одного человека не знал в своем подъезде. Хотя иногда в лифте рассматривал соседей, думая вот этот или вон тот занимается вечными строительными работами по выходным дням. Хорошо еще, что по рабочим дням все было тихо, и к работе Петя высыпался нормально. Ну, в том случае, конечно, если не заигрывался до поздней ночи.

А вот сверление это, выносящее мозги… И стук.

Он советовался с юристами на работе. Стас, юрисконсульт, объяснял, что есть закон по децибелам и по времени. Получалось, что по времени не прихватить. А вот децибелы надо было мерять. И измерения надо делать не самому, а с инженером из коммунального хозяйства, и обязательно протоколировать все. Иначе суд простых устных жалоб не примет. Ну, а потом – суд, говорил Стас. И если все бумаги в порядке, то соседу укажут на нарушение. Еще можно участковому позвонить – но это просто для очистки совести. Если в суде спросят, звонил или нет – честно скажешь, что звонил, но пользу не принесло. Шумят по-прежнему.

– Кстати, – спрашивал Стас. – А дети в вашем подъезде есть? Малые дети?

Пете было стыдно. Он не знал. Правда, думал он, раз беготни и криков не слышно, то в ближайшем окружении детей нет, выходит. Но, может быть, они есть выше или ниже.

– С детьми еще проще! За детей этого шумного быстро успокоят! Потому что не дает отдыхать ребенку.

В общем, выходило, надо было с тетками этими знакомиться.

Так Петя думал.

Но тут их системный администратор Миша сказал хорошую мысль. Он сказал, что не надо никаких судов. Это долго, мол, и дорого. И никаких участковых тоже не надо. И теток. И вообще – посторонних. А надо, сказал Миша, просто взять бутылку, закуси какой-нибудь, и пойти к этому сверлильщику. Типа, знакомиться. И там уже, чисто по-мужски, познакомившись и выпив, можно договориться обо всем.

– Это я тебе говорю, потому что – опыт. С водкой и закуской можно решить любые вопросы. Понял? Просто стучишь, входишь, знакомишься и предлагаешь – за знакомство. И все.

Водка Пете не нравилась. Но для дела выпить мог. Тем более, посчитав, на его объем тела, выходило, полбутылки – как слону дробина. То есть, спокойно можно было пить на равных. Вот он и купил водку, что подороже, настрогал колбаски, хлеба отрезал, горчицей смазал – любил он, чтобы горчица была на хлебе, а колбаса чтобы «вживую» – и пошел. В субботу, ровно в десять утра, как только опять загудело все и задрожало от художественного сверления по бетону.

– Женщины, женщины, – устало ворчал дознаватель. – Давайте уж по существу.

– По существу? А по существу если, так у нас тут – Сверлильщик!

– Оба-на…

Он совсем снял форменную кепку и задрал голову, рассматривая этажи.

– Вон, значит, куда переехал. И как вы тут с ним?

– Ну, мы-то порядки знаем, – зашумели все разом. – Мы все, как положено! И все вовремя! Нас предупреждали. Да мы и от отцов и дедов знаем. Так что – все в порядке у нас.

– А этот, Петр Иванович Сидоренко – ему вы что сказали по такому поводу?

– А он не спрашивал! Он вовсе пробегал мимо: ни тебе здравствуйте, ни до свидания, ни с праздником, ни про погоду… Но ведь не дурак, должен разбираться, нет? Большой мужик-то. Не пацан какой.

Ну, да… Должен. А если никогда не сталкивался? А если родители не предупредили? Вот просто, подумать и представить, чтобы логично было – как и что делал тот парень, услышав шум в субботу утром? И не в первую же субботу, правильно? Два года уже? Вот видите. Так что бы он мог сделать? Вы не знаете? Ну, так это я знаю. Взял, небось водку – я еще выясню в магазине, какую именно – и пошел знакомиться.

– Батюшки-светы… К Сверлильщику? С водкой? С самого утра? Ой, – прикрыла рот ладошкой Лариса.

– Ну, представили?

– Да если бы хоть к обеду… А то ведь с утра. С водкой. Да он просто с ума сошел! Это же что-то нереальное! Так ведь он мог нам тут такого устроить! А он, смотри, не обиделся, Сверлильщик-то! Все, как было.

Все как было, значит. А жилец где из триста пятьдесят четвертой? А? Эх, тетки… Проморгали молодого. Не уберегли. И главное – некого винить. Сам ведь виноват. А уж с утра подносить Сверлильщику водку…

С другой стороны, дело будет легко и сразу закрыто. Тут все руководство поймет. Но – жалко парня, да. Придется теперь родителей извещать. Интересно, а они-то ему хоть что-то рассказывали о реальной жизни? Или просто вот так выперли в одиночку – и все?

А Сверлильщик – что. Он кочует. Сейчас в этом доме. Пройдет лет пять – переберется в другой. Он ведь не вредный. И даже сверлит так интересно, что слышит только тот, кому надо слышать. Сверлильщик – это вещь в себе. Не нашего разума вещь.

Дознаватель надел кепку, поправил, чтобы ровно-ровно, попрощался за руку с тетками на скамейке и с чувством выполненного долга, зайдя по дороге в магазин насчет водки, отправился в свой кабинет – отписываться по делу.

Нет, но придумать такое: с водкой – с самого утра!

Машина времени

Этот отдел был одним из самых старых в управлении. Шутники относили историю его создания к тем допотопным временам, когда тоже были специально обученные органы, все контролирующие и пресекающие, если что опасное вдруг происходило. Та же история, например, с порохом. Ведь сколько времени порох пробивался в армию! Уже и шутихи разные были, ракеты с фейерверками, а войска все стреляли из луков. Потому, говорили со значением, что еще не готово было человечество к массовому применению пороха. Ведь если бы Столетняя война, да с ружьями, например… И все – не было бы той Европы! Или вот еще бронза и сталь. Тоже ведь тянули до последнего с бронзовым оружием. И потом вдруг резко перешли на железо и сталь.

Старики смеялись, молодые верили и не верили одновременно. Но анализом открытий занимались серьезно, рассматривали каждое изобретение с точки зрения не полезности его для общества, а возможного нанесения вреда от внедрения.

Вот, скажем, гениальный такой порошок для быстрого перегнивания и превращения в компост всяких отходов. Ведь великая вещь, если вдуматься. Никаких тебе выгребных ям, машин оранжевых с толстыми шлангами-рукавами, откачки никакой, вони из колодцев. Сыпанул, куда надо, а оно, на что насыпал, – уже рассыпчатый черный компост. Клади его потом в землю, перекапывай, сажай всякие фрукты-овощи.