На Север!

– Что, совсем ничего нет? – ослик округлил глаза.

– Вот, – я порылся в карманах и выудил ту штуку, которую Яга называет крутилкой для идиотов. – Спиннер. Говорят, развивает мелкую моторику.

Я высоко подбросил безделушку, одновременно раскрутив вокруг оси. Она взлетела с низким жужжанием и засветилась красным, синим и зелёным. Я подставил руку, чтобы поймать спиннер, но мелькнула тень, подул ветерок, и идиотская крутилка оказалась в цепких ручонках вурдалачки, а та, в свою очередь, шагах в двадцати от меня. Опасная деточка вовсю забавлялась с новой игрушкой.

– Глянь, как увлеклась, – ослик положил мне голову на застывшую в ожидании возвращения спиннера ладонь. – А ты говорил, что оружия нет.

– Быстро и тихо смываемся отсюда! – проговорил я.

5

Вот никогда бы не подумал, что эта глупая безделушка спасёт мне жизнь. Но факт остаётся фактом. Мы беспрепятственно ретировались и устремились к царским палатам.

Пусть этими вурдалаками, или кто они там есть, сколько бы их там ни было, и какими бы свирепыми и быстрыми они ни были, Степан занимается. Брат в подобных делах гораздо более сведущ. Да и не попрётся он к ним один, да ещё с голыми руками.

– Между прочим, я тебе жизнь спас, – заявил Ницше, лишь только мы отдалились на достаточное расстояние. – Если б я тебя не боднул под коленку, она бы тебе горло порвала! А ты опять на меня садишься! Как это по-человечески!

– Нам же важно побыстрее добраться до подворья! Ты, конечно, не рысак. Но всё равно мне с тобой в скорости не тягаться. И, да. Огромное тебе спасибо, – я наклонился к голове ослика и чмокнул его в макушку.

Он всхрапнул на манер коня и чуть ускорился.

– Интересно, насколько её заинтересовала вещица? – пробормотал он спустя десяток шагов. – Как бы не догнала нас…

– Надеюсь, надолго. Мне вот интересно, что за тварь такая? Одна ли она? И откуда пришла? Какие жертвы среди работников?

– Мы же не собираемся вернуться и поискать ответы? – вскинул голову ослик. – На это компетентные органы существуют!

– Органы? – удивился я.

– Ну, орган. Степан Никанорыч, собственной персоной. Хотя, он же не один. У него дружина есть. Так что, всё-таки, органы. Внутренние. Вкусные, сочные, питательные внутренние органы… О чём это я? – спохватился Ницше.

– С чего такая кровожадность? – усмехнулся я. – Странно слышать подобное от милого и дружелюбного травоядного существа.

– Это я-то травоядный?! – непонятно с чего заспорил ослик. – Я больше фрукты-овощи люблю. Особенно, яблочки. Зерновые, опять же. А трава… Нет, я конечно и травки могу пожевать. Без особого аппетита. Но ведь и люди тоже её едят иногда. Ещё режут зачем-то. Портят вкусные огурцы и помидоры. Смешивают, поливают какой-то гадостью.

– Хорошо, что тебя сейчас Жанна не слышит, – я хмыкнул, представив, как кухарка гоняет своей сковородкой моего ушастого друга. Впрочем, ему не привыкать.

– Жанна хорошая, – протянул Ницше. – Только не понимает очевидных вещей.

– Это каких, например?

– Что утренние новости важнее сна.

– Знаешь, в этом я с ней полностью солидарен.

– А ещё она не терпит грязи. А грязь, между прочим, приносит огромную пользу организму, – назидательно проговорил ослик.

– Это ещё почему? – удивился я.

– Когда существо постоянно возится в грязи, у него вырабатывается такой иммунитет, что никакая болезнь с ним не справится! – безапелляционно обосновал он. – Вот ты, например, видел когда-нибудь больную муху? Чтобы она чихала, кашляла?

– Нет, – откровенно ответил я.

– Вот! А муха ведь постоянно в грязи копошится!

От подобного доказательства у меня глаза на лоб полезли. И ведь не поспоришь.

– А тараканы? Они ж вообще неубиваемые! Их кроме тапка ничего не берёт! – Внезапно ослик резко понизил громкость и выдал: – И девочка эта, вурдалапочка. Помнишь, она тоже какой-то грязью непонятной вся измазана была.

– Думаешь, она поэтому такая шустрая? – хмыкнул я, в очередной раз восхитившись фантазии приятеля. – Грязь какая-нибудь лечебная?

– А что, если эти вурдалаки родились в этой грязи? – предположил Ницше. – В этом, как его… в гумусе! Или сапропели, что бы это ни было. А когда работники стали удобрять репу, потревожили их гнездо. А в гнезде птенцы. Или яйца. Вот они и обиделись.

– Стоп. Какие птенцы? – я попытался остановить словесный поток. – Какие яйца? Это же вурдалаки!

Но мой ушастый приятель был неудержим:

– А кто сказал, что они не несут яйца? Это, насколько я знаю, вид совершенно не изученный. Редкий, к нашему счастью.

– Для нас главное, что у них всё-таки есть дети, – я снова вспомнил, как девочка увлеклась спиннером. – Нормальные дети, которые любят новые игрушки.

– Я б тоже покрутил, – со вздохом сообщил ослик. – Только у меня пальцев нет.

6

Я нашёл Степана на тренировочной площадке. Он гонял свою дружину. В момент, когда я подошёл к ограде, перед братом, потирая плечо, стоял лишь Гаврила Отрыжкин. Остальные восемь молодцев, включая Закидона и Утырка, сидели и лежали на утоптанной земле, постанывая. Да ещё довольный Яков стоял в сторонке. К нему-то я и направился.

– Здоров будь, царевич! – поприветствовал меня здоровяк, занося руку для приветственного тычка.

– Они хоть в состоянии будут службу нести? – я указал на вяло шевелящиеся тела спарринг-партнёров старшего брата.

– А то ж! – хохотнул Яков. – Как миленькие вскочат и побегут! А что, намечается?

Я кивнул. В следующую секунду Гаврила врезался в ограждение рядом со мной. Толстая жердь громко хрустнула.

– Опять починять, шлёпанцы Суворова! – Степан подошёл к нам и с задорной искрой во взгляде спросил: – Что, малой, не желаешь силушкой померяться?

– Окстись, Стёп! – я вытаращил на брата глаза. – Зашибёшь ещё ненароком, не успею новости сообщить!

– Что за новости?

Я поведал о нашей утренней разведке.

– Подъём!!! – проорал Степан, обеспечив мне звон в ушах на ближайшие полчаса.

Дружинники резво повскакивали и поспешили к своему командиру.

– На Чуднинское репостроительное хозяйство совершено нападение, – зычным голосом сообщил соратникам брат. – Враг неизвестен. Предположительно – нежить. Но точное определение, как и численность, мы узнаем на месте.