На Севере дальнем

Лицо Тынэта вспыхнуло ослепительной белозубой улыб­кой. И в этой улыбке для Чумкеля вдруг ожило до последней мельчайшей черточки лицо жены, с которой его навсегда раз­лучили в тот давний проклятый день. И только в это мгно­вение он всем существом своим по-настоящему почувствовал, что у него действительно есть сын.

— Сын! — тихо промолвил Чумкель.

— Люди! — послышался громкий голос Таграта. — Идем­те в наш клуб на большой праздник встречи!

Толпа всколыхнулась и направилась к клубу.

Гоомо поднял на руки своих племянников, Чочоя и Кэу­кая, и, увлекаемый толпой, пошел к большому дому, который назывался непонятным словом «клуб».

— Что это у вас за красные шарфики на груди? — спросил он, поглядывая то на Чочоя, то на Кэукая.

— Это не шарфики, это пионерские галстуки, — с какой-то особенной гордостью, озадачившей Гоомо, ответил Чочой. — Мы тебе расскажем. Мы тебе много-много расскажем и много покажем!