(На)следственные мероприятия

Пока я терзался судорожными раздумьями, дед равнодушно пояснил:

– Внук хотел сказать, что это его наложник.

Кто?!

Я взбешенно выдохнул и тут же искоса взглянул на Моргана, чтобы удостовериться, что тот не совершит какую-нибудь спонтанную глупость, но напарник (в кои-то веки!) повел себя полностью сообразно ситуации: залился румянцем и потупил взгляд.

Дедово объяснение, возможно, слегка удивило привратников, однако возражать они не стали. Пропустили нас всех внутрь.

– Ты что такое им наплел?! – сквозь зубы процедил я, добравшись до Тору-сама, бодро возглавлявшего нашу немногочисленную, но представительную процессию.

– Хочешь, чтобы я поверил, будто вы вместе работаете? Извини, но с такой замечательной ловкостью ему самое место в постели: по крайней мере, упасть будет невозможно. А уж его стоны, раздававшиеся на весь дом полночи! К тому же твои плечи поутру, покрытые весьма красноречивыми следами… Тут и самый последний глупец не ошибся бы в выводах.

И он туда же! Ну ладно наш Отдел в составе трех… Хорошо, четырех кретинов. Барбара, застолбившая эту тему для шуток на годы вперед. Но родной дед, даже не подумавший хоть чуть-чуть разобраться…

– Пусть это тебя не смущает. Да, подобные традиции не слишком широко распространены, но они восходят своим возникновением в далекое прошлое, а над памятью предков никто не рискнет смеяться.

Утешил! Сделать объявление на всю улицу, а потом уверять, что все нормально и в рамках приличий? Нет, в Дип-Дип-Тауне я точно больше не появлюсь. Никогда. И напарничек еще удружил… Вряд ли кому-нибудь удалось бы подтвердить слова деда лучше и убедительнее!

Путь по узкому коридору оказался длинным до невозможности. И так же невозможно было проследить, сколько поворотов и куда было сделано: я сбился со счета примерно на третьем десятке и перестал заниматься этим неблагодарным делом, положившись на Тору-сама, который, судя по всему, знал дорогу наизусть. А потом перед нами распахнулись двери в…

Я даже кожей ощущал, что помещение невероятно огромно. Своего рода шестое чувство отчаянно кричало: «Вокруг тебя квадратные мили пространства!» Целый космос, усыпанный звездами ламп. Правда, они освещали лишь многочисленные столы, а лица сидящих людей были еле различимы в мягких сумерках. Много лиц. Много людей.

– Что это? – вполголоса спросил я у деда.

– Совет кланов, – в тон мне ответил Тору-сама, опускаясь в предназначенное для него кресло.

Мне тоже выделили место для сидения, а вот Катсу и Моргану пришлось остаться стоять, каждому – за своим… хм, хозяином.

– Ну твой дедуля и шутник, – шепнул напарник, склоняясь к моему уху.

– Сам не ожидал. Но ты тоже хорош! Мог бы и…

– Мог бы что? – с сомнением переспросил Мо. – Мои артистические способности не настолько замечательны, чтобы доказывать публике, что белое, мокрое, холодное и состоящее из замерзшей воды – это вовсе не снег.

– Зато их вполне хватило, чтобы…

– Тебя это волнует?

– Нет!

– Так в чем же дело? – явственно пожали плечами у меня за спиной.

Тем временем в центре зала высветилась площадка, своими размерами похожая на боксерский ринг. Собственно, и настроением тоже, потому что слева на ней неподвижно стояла хрупкая девушка в скромном платье до пят, а справа переступал с ноги на ногу молодой парень хрестоматийно бандитского вида. Такого человека можно арестовывать сразу и без предъявления улик, достаточно только заглянуть в глаза.

Между двумя участниками предстоящего сражения, непонятно только, реального или виртуального, находился… Ну будем считать, рефери. Старикан на инвалидной коляске.

– Что тут должно произойти? – спросил я у деда.

– Голосование.

– Кого-то выбирают?

– Нового главу клана Арагона.

– И кто будет голосовать?

– Члены клана, конечно.

– А мы тут тогда зачем?

– Увидишь, – загадочно пообещал Тору-сама и знаком предложил мне на какое-то время замолчать.

Что я и сделал, тем более тишину прогнал голос инвалида:

– Дамы и господа! Сейчас вам всем предстоит стать наблюдателями события, которое происходит для каждого из присутствующих здесь лишь однажды в жизни. В том числе и для этих молодых людей, находящихся перед вами. Их нет нужды представлять: решения и дела сами говорят за них. К настоящей минуте оба претендента на управление кланом Арагона прошли все испытания, утвержденные Советом, и готовы узнать свою судьбу. Но прежде, чем голосование начнется, любой, у кого есть сомнения и вопросы, волен объявить о них перед всеми.

В зале повисло почти торжественное молчание, правда, длилось оно совсем чуть-чуть.

– Ходят слухи, что последнее испытание претендентки не слишком соответствовало правилам, – заявил, поднявшись со своего места, человек, чей стол располагался футов на двадцать правее нашего.

Это еще что за новость? Звучит, как обвинение в жульничестве.

– Познакомьте нас с этими слухами, – предложил старик на коляске.

– Она убила своего человека, а значит… Все могло быть специально подстроено.

Конечно, все было подстроено! Уж я-то знаю. И если они все сейчас решат, что девушка виновна… Но ей же не причинят вреда? Ее же не предадут публичной казни прямо здесь и сейчас? Да пусть только попробуют!

Зал слегка зашумел, но рядом со мной сухо прошелестели складки дедулиного кимоно, и слова Тору-сама встретил уже не гул, а уважительное молчание.

– Правилами не оговаривается, кто должен стать жертвой, друг, враг или любой случайно выбранный человек.

– Но сговор… Сговор мог быть! – не отступил любитель слухов.

– Сговор? Или все-таки исполнение священного долга слуги перед господином? Сколько ваших людей пошло бы на смерть, только чтобы доказать вам свою преданность? Подумайте, господа и дамы. Можно рисковать жизнью ради денег, власти, своего будущего и будущего своей семьи, но добровольно уйти в небытие лишь потому, что твоя смерть – шанс для твоего хозяина… Крохотный. Призрачный. Всего одна песчинка на чаше весов. Кто из вас хотя бы раз ставил свою жизнь на кон ради единственного вдоха другого человека?