На службе Отечеству

– Где штаб полка, товарищ старший лейтенант?
– переспросил веснушчатый солдат.
– Эвон, дворов через пять, - показал вдоль переулка.
– С большим крыльцом дом под зеленой железной крышей. Самый большой в здешней округе. Правление колхоза, а нынче там штаб.

– Полная информация, - улыбнулся я.

– А что, - не понял повар, - разве я лишнего сказал?

– Нет, нет, спасибо.

Минут через пятнадцать я вошел в помещение штаба. В комнате просторной пятистенной избы начальник штаба полка майор Модин (Николай Сергеевич получил очередное звание) проводил с офицерами занятие. Присев на свободный край широкой скамьи, стал дожидаться перерыва. Николай Сергеевич, заметив меня, улыбнулся:

– Слушаю вас.

Доложил о своем прибытии. Модин выслушал и в ответ радушно сказал:

– Кстати прибыл. Разбираем действия стрелковой роты в условиях лесисто-болотистой местности. Садись, послушай. Может, для себя что возьмешь. Тем более что майор Павлюк в отъезде. Докладывать некому, разве что представиться майору Кулябину, но и его сейчас нет. Решили баньку соорудить, пошел туда. Будет из раньше чем через час-полтора. Садись.

Николай Сергеевич продолжил занятие. Говорил спокойно, уверенно. Уставные положения подкреплял примерами прошедших боев, решений командиров и начальников в ходе выполнения поставленных задач. Часто обращался то к одному, то к другому из офицеров, не обошел вниманием и меня. Словом, шел деловой разговор.

После занятия Модин представил меня офицерам полка, познакомил с планами учебы части. Полумесячная подготовка личного состава в основном сводилась к практическим занятиям но действиям в различных условиях боя. Исключение составляли офицеры, для которых планировались теоретические лекции, тактические летучки, прием зачетов по уставам и наставлениям, семинарские занятия, да прибывающее пополнение, в основе работы с которым лежали изучение матеральной части оружия и одиночная подготовка. Свыше двух третей времени отводилось на тактическую подготовку, венцом которой являлись учения с боевой стрельбой. Много времени уделялось ведению боевых действий в условиях лесисто-болотистой местности, форсированию водных преград, особенно ночью.

Поздно вечером, когда мое знакомство с документами подходило к концу, вернулись майоры Валентин Евстафьевич Павлюк и Николай Афанасьевич Кулябин. Они были возбуждены и радостны. В дивизию еще прибыло пополнение, стало известно, что материальная часть истребительно-противотанковой артиллерии заменялась зарекомендовавшими себя с самой лучшей стороны 57-мм орудиями.

Увидев меня, Павлюк довольно сказал:

– Наконец-то явился, пропащая душа! Спрашиваю сегодня Румянцева: "Куда моего комбата девал?" - "Какого, - говорит, - комбата?" - "Алтунина". "Так ведь он еще приказом не утвержден в должности".
– "Ну и что из этого? Приказ - бумажка, а мне человек нужен, комбат. Люди его ждут, живые люди".
– "Да не кипятись ты, - отвечает.
– Убыл твой Алтунин. Вчера вечером убыл. И наверное, уже на месте".

– Николай Сергеевич, - обернулся Павлюк к начальнику штаба, - ввел Алтунина в курс наших дел?

– Да, познакомил. Представил офицерам полка.
– Вот и хорошо. В батальоне был?

– Нет еще.

– Вместе пойдем. Как ты, Николай Афанасьевич, не составишь нам компанию?

– Как же, составлю! С Елагиным переговорить нужно. У него там в четвертой роте не создана парторганизация, а политотдел жмет.

– Точнее, рекомендует, Николай Афанасьевич.

– Пусть будет так.

Спустя минут двадцать зашли в штаб батальона - небольшую, но уютную под тесовой крышей избу. Здесь нас поджидали. Среднего роста, худощавый, с черными усами капитан лет сорока подал команду.

– Вольно!
– остановил его Павлюк и кивнул в мою сторону.
– С новым командиром батальона прибыли. Вам его уже представляли. От себя хочу лишь добавить - фронтовик! Прошу любить и жаловать.

Валентин Евстафьевич взял меня под руку и представил капитана:

– Бухарин Николай Яковлевич, ваш заместитель по строевой части, Александр Терентьевич.

Мы крепко пожали друг другу руки.

– Адъютант старший батальона капитан Охрименко, - представился другой офицер, четко взяв под козырек.

– Заместитель командира но политической части лейтенант Елагин, встал по команде "Смирно" плотный мужчина.

– Иван Иванович, - добавил стоявший рядом майор Кулябин.

Сели за большой, вымытый до желтизны крестьянский стол. Командир полка поинтересовался ходом занятий в батальоне, подготовкой к взводным тактическим учениям с боевой стрельбой. Капитан Бухарин неторопливо начал докладывать. Все его внимательно слушали. Дело коснулось разработок. Адъютант старший представил несколько вариантов.

– Неплохо, - ознакомившись с ними, произнес Павлюк и передал мне: Как ваше мнение?

Разработки в основном были сделаны добротно.

– Разве что обстановку нужно усложнить на отдельных этапах.

– Вот и я об этом, - довольно улыбнулся Павлюк.
– Только не немного, а до предела. Заставлять командиров и бойцов трудиться с полной отдачей и даже больше. В обучении должны следовать суворовской формуле: "Тяжело в учении - легко в бою!"

– Лучше пот, чем излишняя кровь, - вставил Кулябин.

Мы обсудили вопросы предстоящего тактико-строевого занятия, стрельб. Зашел разговор о кадрах.

– В ближайшие дни рядовой состав полностью получите, - заверил майор Павлюк.
– Недокомплект сержантского состава решить за счет опытных и отличившихся в боях бойцов. Учебная рота понесла большие потери, и рассчитывать на нее не приходится. Офицерами вы укомплектованы.

– Парторга батальона нет, - вздохнул лейтенант Елагин.

– У себя разве не подобрали?
– посмотрел на него майор Кулябин. Сколько в батальоне коммунистов - и на тебе...

– Выходит, не подобрали, раз прошу. Офицеры в основном комсомольского возраста. Среди старшин и сержантов есть с жизненным опытом, но грамотешки не хватает.

– Ну, Иван Иванович, тебе вынь да положь готовенького парторга. Неужели так-таки никого и нет?

– Был, и не один, на примете, Николай Афанасьевич, но сами знаете последние бои, а коммунисты шли впереди...

– Хорошо.
– Кулябин помолчал.
– Подберем вам парторга. Зашел разговор о создании партийной организации в 4-й роте.

И этот вопрос был решен положительно.

Павлюк с Кулябиным ушли.

Говорливая хозяйка лет пятидесяти накрыла стол.

– Нежинских огурчиков не откушать - грех, - начала она украинским говором.
– Наш край на всю Россию ими известен. Садитесь и кушайте, я тут и бульбу с салом приготовила. Слава богу, немцы к нам заглядывали редко. Не разграбили, как в других местах.

Огорчать хозяйку не хотелось. Да и, признаться, давно домашнего харча не пробовал - все из солдатского котла, а то и вообще одни консервы. Сел, пригласил за стол ординарца. С удовольствием поели разваристой картошки с хрустящими огурцами, салом и свежей выпечки домашним хлебом, от запаха которого, когда вошли в дом, даже дух захватило.