На «стрелке»

– Да, да, отлично. Въ воскресенье «онъ» будетъ въ Петергоф, у него гости обдаютъ.

– Нет, откуда вы знаете?

– Мн кажется, меня какъ будто приглашали… Знаете, что я вамъ скажу, мой дружокъ: никогда не пугайте меня скандаломъ, это дурно дйствуетъ мн на пищевареніе. Этотъ дуракъ, который показалъ вамъ Шушу, вроятно не зналъ, что я тоже могъ бы показать васъ кое-кому…

– Вотъ, вы уже разозлились. Полно, я не хочу ссориться. Въ воскресенье вы со мной, не правда ли?

– Ну, такъ-то лучше. Хорошо.

– Непремнно?

– Непремнно.

Повацкій отошелъ, и продолжая поминутно раскланиваться, пробрался на боковую аллею. Онъ издали увидлъ тамъ даму въ серомъ англійскомъ костюм, въ которой призналъ баронессу Кильвассеръ. Какъ онъ и предвидлъ раньше, она шла съ глуховатою тетушкой, жившею у нея въ дом съ тхъ поръ, какъ баронесса разошлась съ мужемъ.

Повацкій еще издали отдалъ почтительнйшій поклонъ.

– Какъ мы давно не видлись! Вы все втренничаете, m-r Никъ-Никъ? – встртила его баронесса.

– Только въ ма мсяц. Въ цломъ году одинъ мсяцъ – вдь это не много? – улыбнулся молодой человкъ.

– Въ такомъ случа вы дурно выбрали свой мсяцъ: намъ не удастся втренничать вмст. На дняхъ я узжаю заграницу.

– Вы приводите меня въ отчаяніе. Но не шутя, вы скоро узжаете? когда?

– Въ воскресенье, съ вечернимъ поздомъ. Прізжайте меня проводить.

– До какого пункта?

Баронесса засмялась.

– До моего купэ, – отвтила она.

– Слушаю-съ. Но это очень дурно, что вы такъ скоро узжаете: я остаюсь здсь до іюля.

– Въ іюл я буду въ Остенде.

– А я въ Aix-les-Bains.

– Изъ Aix-les-Bains есть желзная дорога въ Остенде.

– Наврное.

Баронесса и Повацкій посмотрли другъ другу прямо въ глаза.

– Я была бы очень рада встртить васъ заграницей, – сказала она.

– Въ такомъ случа я ду въ Остенде. Мн кажется, что купальный костюмъ долженъ чертовски идти къ вамъ.

– Я думаю, что вы не ошибаетесь.

И они оба снова разсмялись и разошлись.

Повацкій направился дальше по береговой алле, къ тому мсту, гд стоятъ пустые экипажи. Уже темнло, и ему надоло вглядываться въ двойную вереницу колясокъ и шарабановъ, тянувшуюся подл него. Онъ разсянно отвчалъ на привтствія, часто даже не зная, кто ему кланяется или окликаетъ его.

«Кажется, я получилъ нсколько приглашеній на воскресенье, – припоминалъ онъ. – Въ Петергофъ, это разъ. Въ Павловскъ, два. Къ Паш на Каменный, три. Къ Фелисьену, четыре. Баронесса звала въ вокзалъ, проводить ее – пять. Само собой, что я не могу быть въ пяти мстахъ и на четырехъ обдахъ одновременно».

Онъ пошелъ скоре, помахивая тросточкой.

«Очень трудно, когда нужно выбирать, – продолжалъ онъ думать. – Ба! – мысленно воскликнулъ онъ. – Чтобъ никого не обидть, я поду обдать къ старой княгин Троевровой на ея казенную дачу. Тамъ два министра будутъ, отличный случай напомнить о себ. Такъ-то лучше всего».

И успокоенный этимъ ршеніемъ, онъ слъ въ коляску и веллъ «сдлать кругъ».