«На суше и на море» - 79. Фантастика
Шрифт:
— Если бы я знала, что это олгой-хорхой, — застеснялась Демьянова, — я бы тут же убежала.
— Тем не менее приготовьтесь к тому, что это место монголы назовут Демьян-Обо и будут приезжать на поклонение. Я говорю совершенно серьезно.
Анна Семеновна смутилась и спряталась за спину Сайхана.
— Так что же получается, — воскликнул Максаржаб, — этот червяк небелковый, что ли?
Волков пожал плечами:
— Конечно, белковый. Законы развития жизни нерушимы. Однако жестокие условия Гоби могли так направить эволюцию, что получился олгой-хорхой. Здесь нет ничего удивительного, белковая жизнь невероятно разнообразна.
— А как он убивает? — продолжал спрашивать
— Определенного ничего сказать нельзя, — задумчиво сказал Иван Михайлович. — Есть у меня одна мысль…
— Какая же?
— Вы проверили свой прибор? — вдруг обратился к физику Волков.
— Да, — удивился тот. — Но…
— Нашли неисправность?
— Нет.
— Я так и думал. Следовательно, вы действительно зарегистрировали ультрафиолетовое излучение из песков с длиной волны около 260 нанометров?
— Выходит, так.
— И чем это объяснить?
— Получается, что в песках находился мощный источник лучей. Погодите, погодите… Живые существа не могут излучать ультрафиолет!
— Нет, могут! — твердо сказал Иван Михайлович. — В двадцатых годах крупный советский биолог Гурвич сделал интересное открытие. Он доказал, что клетки и ткани всех животных и растений производят ультрафиолетовые лучи с длиной волны, как мне помнится, от двухсот до трехсот нанометров. Вопрос этот достаточно сложный, но ясно одно: без этих лучей клетки не могут размножаться. Гурвич назвал их митогенетическими, то есть способствующими митозу, делению клеток. Теперь нетрудно вообразить животное, которое в процессе естественного отбора многократно развило способность генерировать и накапливать смертоносные лучи. Подобных примеров тьма: скаты парализуют добычу электрическим током, змея убивает ядом, который у ее далеких предков был всего лишь слюной. А олгой-хорхой убивает излучением, причем только на близком расстоянии, так как воздух поглощает ультрафиолет.
— Ультрафиолетовым излучением убить нельзя, — возразила Демьянова. — Если доза будет слишком большой, пациент просто получит ожог. Уж я-то знаю возможности кварцевых ламп.
— Во-первых, я говорю об излучении с громадной энергией. Во-вторых, известно, что лучи с длиной волны 240–280 нанометров наиболее губительны для живых клеток. Они так могут воздействовать на мозг, на дыхательные центры, что жертва погибнет от удушья. Как наш злосчастный медведь.
— Не согласен! — воскликнул Лодой Дамба. — Чтобы излучать так, червяк должен быть горячее солнца. Кроме того, кожа и кости для ультрафиолета непроницаемы.
— Ну и что? Возможно, в организме олгой-хорхоя имеется механизм ультрафиолетового лазера. Как известно, лазер дает мощное излучение, сам при этом не разогреваясь. Возможно, в излучении гобийского червяка есть еще какие-то жесткие компоненты, вроде гамма- и бета-лучей, которые убивают мгновенно. Все это еще предстоит выяснить. Дел у нас теперь столько, что… — не договорив, Волков встал. — В мое отсутствие меня замещает Равиль Саидович.
Потом повернулся к Демьяновой:
— В медицинской помощи нуждается арат Цэвэн, он пострадал от встречи с олгой-хорхоем. Поезжайте к нему немедленно и выясните, можно ли его отправить вертолетом в Улан-Батор. Конечно, очень важны для науки все типичные признаки поражения организма от этого излучения.
Начальник экспедиции шагнул к выходу из палатки, но еще раз обернулся к Демьяновой.
— Видите, Анна Семеновна, теперь и вы включились в серьезную научную работу.
Юрий Никитин
«ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ»
К вечеру море стало сумрачным. О борта корабля тяжело били серые свинцовые волны, над самыми надстройками висело набрякшее небо. Оставалась узенькая полоска между молотом туч и наковальней океана, и корабль полз изо всех сил, все еще надеясь выскользнуть из-под удара грозы.
Правда, такая картина могла возникнуть разве что для наблюдателя из самой дальней дали: корабль несся, как гигантский плуг, мощно вспарывая океан. Все сорок два участника научно-исследовательской экспедиции разместились в уютных каютах, кое-кто еще сидел в библиотеке, некоторые отправились в кают-компанию смотреть фильм, доставленный вчера самолетом вместе с почтой.
Назар остался в своей каюте, тесном помещении, чуть побольше купе в вагоне поезда. Хорошо хоть какие-то удобства предусмотрены: цветной телевизор, мягкий диван, приемник, диктофон, кондиционер, климатизер, проектор с большим выбором диафильмов.
Сперва Назар попытался читать, затем включил телевизор, пощелкал тумблерами радиоприемника, но возникшее тягостное чувство не проходило, напротив — усиливалось. Выключил кондиционер, а климатизер настроил на усиленное озонирование воздуха, но и это не помогло. Что-то тяжелое, давящее вторгалось в психику, и бороться с этим было трудно. Когда же пойдут на спад эти вспышки на Солнце, чтобы можно было взяться за работу?
Со злостью отдернул штору. За иллюминатором в черноте ночи вспыхивали молнии, погромыхивало. Корабль шел ровно, о качке не было и речи: на столике горделиво возвышался длинноногий бокал, доверху наполненный соком.
Но все же что-то сопутствующее таким грозам действовало угнетающе. То ли пониженное давление плюс солнечная активность, то ли еще что-то. Все-таки человек — часть природы и живет по ее законам… Любое возмущение на Солнце, противостояние Марса, даже приливные атмосферные волны, вызванные гравитацией планет-гигантов Юпитера и Сатурна, — все это властно вторгается в психику, вносит возмущение в симфонию человеческой души…
В конце концов Назар полез в аптечку. Там отыскались великолепные транквилизаторы: мощные, не кумулятивные, приятные на вкус. Вообще-то он редко прибегал к лекарствам, но это сейчас было оправдано трудностью плавания в открытом океане. Вот уже восьмой день не видят они ничего, кроме однообразной морской глади…
Проглотив пару таблеток, Назар подумал и добавил к ним еще две: поправочный коэффициент на отвратительную погоду. По телу стала разливаться успокоительная теплота, кровь побежала по жилам быстрее, приятно защипало в кончиках пальцев, а в голове, напротив, стало легко и хорошо.
Он решил лечь и потянулся к шторе, чтобы задернуть ее, отгородиться от холодного негостеприимного мира… В этот момент там, за иллюминатором, сверкнула яркая молния, осветила страшные апокалиптические тучи, их неправдоподобно лиловые рваные края и… парусный корабль, которые несся по бурному морю.
Это было невероятно. Однако Назар отчетливо видел в двух-трех кабельтовых странный парусник, стремительно мчавшийся параллельным курсом, лишь постепенно отставая… Его накрывали волны, но он упрямо взлетал на следующий чудовищный вал, чтобы снова провалиться в бездну. По морю неслась каравелла, настоящая каравелла! На таких ходили Колумб и Васко да Гама. Высокие надстройки на носу и корме, три мачты. На гроте — красивый косой парус, на бизани — поменьше, тоже косой, на фоке — почти квадратный.