На Темной Стороне

– Кречет? Мне казалось, он не способен лгать.

– По отношению к врагу это не ложь, а военная хитрость. Но тебе не кажется, что мы слишком... в политику?

Ермаков проворчал:

– Суворов говаривал: каждый солдат должон знать свой маневр.

Но отступил, а Егоров еще и сказал язвительно:

– Суворов порол своих чудо-богатырей до смерти. Они его боялись больше, чем неприятеля. Мне тоже что ли ввести шпицрутенты?.. Словом, завтра будь готов со своей командой к переброске.

– На место?

– К границе.

– Ого! К какой? – он увидел недовольное лицо Егорова, пошутил, возвращая Егорову им же когда-то сказанные слова: – Бисмарк говаривал, что если человек не желает заниматься политикой, то политика займется им.

– Инструкции будешь получать по ходу операции.

В коробке компа зашуршало, отыскивая скрытые файлы, распаковывая, подготавливая к просмотру. Наконец на экране появилась надпись «Папка без номера». Пальцы генерала нервно тронули мышь, курсор побежал по колонке прокрутки.

В тренировочный лагерь группы «каскад» прибыл новенький. И опять черноволосый, смуглый, без каких-либо данных, без документов. Судя по результатам, за плечами стоит не один год службы в элитных частях быстрого реагирования, но сопроводительные документы не поступили, по которым можно бы проследить многое.

За спиной прерывисто вздохнул капитан Свиридов. Его серые глаза не отрывались от экрана, где новенький в группе старичков бегал, прыгал, стрелял в прыжках и падении, вступал в схватки с противниками, снова прыгал в тяжелом защитном бронежилете, способной выдержать удары пуль крупнокалиберного пулемета.

– Что ответили американцы? – спросил Васильев.

Он не отрывался от зрелища, где новенький почти не уступал ветеранам. За спиной снова послышался вздох:

– Просят передавать им все записи, видеопленки, любые материалы. Похоже, что-то в обучении их заинтересовало.

– И ничего не предпринимать? – спросил Васильев недоверчиво.

– Ничего...

В голосе Свиридова было недоумение. Он ревностно выполнял все распоряжение Васильева, старого боевого генерала, что еще во времена Брежнева, разуверившись в коммунизме, предложил услуги юсовской разведке. С тех пор он регулярно снабжал их информацией. Плату сперва брать отказывался, стеснялся, он-де против диктатуры и за демократию, но штатовцы недоумевали и настаивали, и генерал наконец махнул рукой, стал брать долларами и услугами: если юсовцы уверены, что продается все, то не стоит спорить из-за таких разногласий. Главное, не дать чудовищной советской машине двинуть танки на Европу, не дать развязать войну, а для этого надо Штатам сообщать всю военную информацию, чтобы они вовремя принимали меры.

Для этого он привлек и своего верного ученика Свиридова, тогда еще лейтенанта. Теперь же, он генерал, а Свиридов – капитан, получали в долларах, почти не принимая мер предосторожностей, ведь разворовывалось все и везде, и уже даже военная прокуратура не спрашивала, откуда у того или другого прапорщика вдруг да пятиэтажная дача, а то и вилла на Гавайях!

– Одно ясно, – нарушил молчание Свиридов, – они заканчивают подготовку. Этого Човна, несмотря на его отставание, скоро явно отправят в составе диверсионной группы. Узнать бы маршрут хотя бы приблизительный...

– Когда отбывают?

– Предположительно, в среду.

– Собирай все, – распорядился Васильев. – что, относится к их группе. У юсовцев головатые аналитики, сложат все кусочки, поймут все. Есть какие-то данные. Собираются отбыть скоро?

– Вчера и позавчера были выходные! Но все остались в лагере.

– Понятно. Значит, последняя стадия.

– Так точно.

Васильев нахмурился, глаза выхватывали кусочки информации, что плавала по экрану, сказал после паузы:

– Найди повод привезти их в мой кабинет для беседы.

– Но «каскад» нам не подчинен! Даже мы не сможем явиться к ним с инспекцией или просто с визитом...

Васильев повысил голос:

– Выполняй. Ермаков отбыл в Москву, не заметил?.. А его заместитель – хороший оперативник, но никудышний руководитель. Наплети, что снова очередная перестройка, перетряска, переподчинение, что права «каскада» снова урезаны – в первый ли раз? – что их вот-вот передадут в подчинение не то ГРУ, не то вообще разбросают для усиления «альфовцев».

– А когда выяснится?

Васильев хмыкнул:

– Но ведь ты передаешь только слухи?..

– Слушаюсь!

– Что-нибудь, – добавил Васильев, – наплети о последнем инструктаже. О бдительности, ответственности, осознанности принятия решений... Чтобы это выглядело как обычная бюрократическая рутина. Мол, штабники имитируют деятельность, надеются на повышение жалованья.

Свиридов с готовностью вытянулся:

– Сделать это сейчас?

Васильев покачал головой:

– Сперва настроим кое-какую аппаратуру. И я не хочу, чтобы нам мешали при... инструктаже. Понял?

Дмитрий перешагнул порог, автоматически сканируя помещение, на предмет откуда могут выстрелить, куда метнуться ему самому, что можно использовать для обороны и нападения из тех предметов, что в пределах досягаемости...

В комнате было двое офицеров. В лагере их не встречал, да и не пускают на территорию «каскада» посторонних, даже с маршальскими звездами. Будь на месте Ермаков, можно бы отмазаться от посещения штаба, Дмитрий сразу ощутил неясную враждебность, хотя генерал смотрел с отеческой улыбкой, весь спокойный и умиротворенный, словно генеральское жалование ему пообещали платить по конца жизни.

Офицер с погонами капитана отчеканил:

– Господин генерал, по вашему приказанию стажер Човен доставлен!

Генерал встал с улыбкой, протянул Дмитрию руку через стол, сказал с добродушной укоризной:

– Ну зачем же так?.. Мы не в стройбате. Садитесь, товарищ Човен... Тьфу, никак не привыкну, господин Човен. Мы в таких войсках, что обходимся без формальностей.

Сам он с явным облегчением плюхнулся обратно в кресло, воротник расстегнул, видна дряблая покрасневшая от усилий шея. Дмитрий сел, ощущение опасности не оставляло, а когда второй офицер заходил со спины, на загривке начинали угрожающе подниматься волосы.

– Я к вашим услугам, – ответил он.

Генерал пропыхтел:

– Эх, где моя молодость... Когда-то и я был бравым десантником. Стрелял и ломал кости. И сейчас еще бы... Но брюхо мешает, да и все эти бредни о ценностях человеческой жизни хоть в одно ухо да западают. Черт, сильна же у врага пропаганда! Нам бы такую... Как вы относитесь к этим трюизмам, что человеческая жизнь – священна?

Дмитрий ответил осторожно:

– Золотые слова.

– Вот-вот, – крякнул генерал. – Слова золотые! Потому так и действуют на неподготовленные головы. А ведь наша задача успеть эти головы подготовить раньше. Чтобы молодое поколение было готово бдить и защищать...