На той стороне

Вир просто расцвел и принялся жать руку его сиятельству, а Воронцов подумал, что его жестоко на. ли. Забрав деньги, среди которых было всего две золотых куны, он получил в дар сумку-кошель на пояс. Тут же ему были предоставлены на выбор ремни, все, как один, с массивными литыми пряжками, кобура на бедро и ранец, вот этот был действительно не плох. Крепкая кожа, конечно, прибавляла весу, но надежность требовала жертв, до синтетических прочных материалов этот мир дойдет не скоро. Он был в два раза больше, чем тот солдатский, что ему вернули, два вместительных отделения, два внешних кармана под всякую мелочь, и два сбоку, все закрывалось на обычные пряжки с ремешками.

— Зачарован от воды и огня, Ваше сиятельство, — заверил Вир, — сама Авия над ним работала, я его за три золотых куны выставлял. Но вам так отдам, уж больно хорошую вы мне идею фактически за дарма уступили. Пожалуй, покину я эту деревеньку, потерянную в лесах, как тьма сойдет. С такой идеей можно в вольном городе хорошо устроиться.

Константин собрал обновки в рюкзак.

— Ну что ж, удачи тебе, мастер. Буду в вольном городе, загляну к тебе. А пока жду от тебя новую кобуру.

— Прямо сейчас начну делать, Ваше сиятельство, — заверил его Вир. — Думаю, уже завтра к утру будет первый образец. Самому не терпится, ничего сложного-то нет, идея на поверхности. Но это ж каким умом надо обладать, чтобы свести вместе все, что нужно для ее реализации.

Воронцов кивнул и, закинув за спину ранец, вышел на улицу. Черен тут же оказался рядом.

— Позвольте, Ваше сиятельство, взять у вас ранец, нечего вам таскать самому тяжести.

Константин подумал и передал тому почти пустой рюкзак.

— Неси, — разрешил он.

А сам задумался, что делать дальше. Деньги кое-какие появились, теперь и гардероб не помешало обновить, готовая одежда тут только в лавке. Там же нужно к оружию прицениться, и патронам. Черт, как же лихо его обули ребятки ныне покойного Соловья, ведь все было, а теперь ни черта нет.

— Пошли, глянем на вашу лавку.

Черен кивнул и двинулся вперед, закинув на плечо имущество боярина. Похоже, его вполне устраивала роль сопровождающего и носильщика.

Лавка, переступив порог которой Константин аж присвистнул. Деревенский продмаг на его родной Земле, был по сравнению с ней настоящим гипермаркетом. В этом мире он видел два магазина — «Лавку братьев Силовых» и табачную. Да, небо и земля, даже почти разрушенный оружейный магаз, переживший шестьдесят лет катастрофы в проклятой столице, выглядел лучше. Помещение — три на четыре, тусклый свет, которого едва хватало, чтобы разглядеть товар, стойки справа и слева, впереди прилавков, за которым стоял хозяин. Он был полной противоположностью Вира — среднего роста, с сальными тонкими волосами серого цвета, весом эдак килограммов под сто тридцать, круглым морщинистым лицом с тремя подбородками, и маленькими заплывшими жиром глазками. Первое впечатление — полная антипатия.

— О, Ваше сиятельство, — радостно воскликнул он, — все ждал, когда же вы появитесь!

Воронцов, неспешно разглядывая товар, дошел до прилавка и стал изучать оружейную стойку за спиной торгаша. Пожалуй, это было самым интересным местом, но даже тут все было печально.

— М-да, — произнес про себя Константин, изучая товар. Три винтовки, две свежие, с увеличенными пятнадцати зарядными магазинами, как у людей Кина, а может, даже и их, бандиты сдали из личных трофеев, и его собственная, вытащенная из дворца князя. Пяток ружей, один дробовик с рычажной перезарядкой, остальные двустволки и одностволки, состояние крайней убитости. Калибр, как ни странно, привычный, отечественный — двенадцатый. Дальше на крюках висели пистолеты и револьверы, ничего похожего на «Императора», с которым теперь расхаживала Авия тут не было и в помине, за то нашлась уже знакомая смесь ТТ и кольта1911 «Монарх» 9мм. Выглядел он солидно, вот только, глядя на него, складывалось ощущение, что его делали не на заводе, а в кузнице, причем оба молотобойца были косорукими. Приказчик просветил, что делают их в трех местах. Первое — самое лучшее качество — мануфактуры боярина Медведева, вотчины которого располагались на юге, днях в десяти дороги. Второе место — Старгород, на землях графа Смолина, вотчинные земли боярина Орлова. Тут уже и качество пониже и надежность, но и цена вниз падает. Третий делают в вольном городе Светлодар, город воров, карманников и нечестных дельцов, жил там народ, что-то вроде цыган, только очень воинственных, вот там и делали третью версию монарха. Стоила она гроши, надежность была аховой, умельцы покупали это недоразумение оптом, потом дорабатывали. Вот и этот пистоль был оттуда родом и не факт, что доработан. Револьверы были разные — и откидной барабан, и с переломом, и с перезарядкой, как у нагана, долгой, нудной, неудобной.

Толстый лавочник все время, что Константин разглядывал товар, молчал, видимо, не решался лезть к его благородию с советами.

А Константин просто ох…, недоумевал, цены были такие, что его финансов хватит на дешевого «Монарха», тот всего пять кун серебром стоил. Его винтовка была выстелена за пять золотых. Самый приличный револьвер, как и все, что делались после катастрофы с шестигранным длинным стволом, стоил шесть, остальные подешевле — от двух до четырех, но тратить на это деньги? Увольте. Дробовик стоил три рыжья, магазинная винтовка, которая оказалась новоделом, да еще и полуавтоматом, целых десять, вторая болтовка — семь. Ружья Воронцов даже не рассматривал. Значит, придется обходиться тем, что есть. К счастью, несостоявшийся убийца явился к нему с репликой офицерского длинноствольного револьвера под стандартный калибр 7,50х30, револьвер Зора, «иволга», спрятанный в бане, был короче на пять сантиметров и калибр имел поменьше почти макаровкий 9х21. Константин посмотрел на торгаша.

— Два десятка длинных семерок к револьверу, полтора десятка коротких девяток под Иволгу.

— Десять серебром, — ныряя под прилавок и доставая вполне себе заводские пачки, назвал цену барыга.

— Побойся богов, — возмутился Воронцов, поняв, что его сейчас опять пытаются на…

Он знал, что патроны стоят дешевле. Пачка семерки — 20 штук, обходилась в пять серебрушек, короткие, так как не слишком популярны, всего две за двадцать. А тут только половина пачки.

— Охренел совсем? — поинтересовался он у торгаша. — Скидывай минимум три. И добавь шомпол и масло.

— Ваше сиятельство, — возмущенно завопил пухлый, — тут вам не город, моя цена такая. Это там семерка по четыре куны, здесь у меня семь.

— Скидывай, — процедил Воронцов, — я же не уронил тебя до реальных, так что, ты с наваром, имей совесть.

Торгаш с багровым от возмущения лицом с минуту дышал, тягаясь с Константином взглядами, потом все же сдался.

— Семь.

— Другое дело, — согласился Воронцов. — Я не против, когда торговец наживается, но когда он задирает цену чуть ли не вдвое, я бью ему по роже. — И продемонстрировав кулак в перчатке из тонкой кожи, которым Вир сразу обрезал пальцы, полез в калитку.

Он еще раз прошелся вдоль прилавков. Пачки махорки его не заинтересовали, два пакета табака из лавки еще имелись, даже запасная рубаха была, пусть вся в бурых подтеках, но все же. Взгляд наткнулся на наколенники, толстые, кожаные, с двумя ремнями и даже какая-то мягкая подложка.

— Это кто ж такой умный? — поинтересовался сам у себя Константин, а ведь он хотел загнать эту идею очередному кожевеннику, и не задаром. А теперь все. Какой смысл продавать то, что есть и так. — Сколько? — крикнул он, демонстрируя хозяину наколенник.

— Куна, — отозвался тот, радости от посещения Константином его лавки сильно поуменьшилось.

— Беру, — примеряя обновку на правую ногу, крикнул Воронцов.

В принципе, было удобно, он даже упал на колено, чтобы проверить. Чувствительно, конечно, но не так, как без него. Нее, точно нужная хрень. Черт, а ведь у него еще куртка, которую он кое-как от кровищи отстирал, но все равно носить-то ее нельзя, любое зверье учует изгвазданную подкладку с километра. Френч — штука хорошая, но долго не протянет. Воронцов перевернулся и посмотрел на соседнюю стену, где висела кое-какая одежда. Штаны, рубахи — не то. Платья, сарафаны — совсем не то. Все примитивное, явный самопал. Так, куртки кожаные, две, на него не налезут, размерчик подкачал. А вот кожаное полупальто с полами до середины бедер, массивными пуговицами и отворотами, вроде налезет. Константин без спросу снял его с вешалки и, скинув френч, начал облачаться в настоящую комиссарскую кожанку. Да, она словно сошла с экрана, прям как фильмах про гражданскую — плотная, вот только впереди лето, жарко будет, а до горки тут не скоро созреют.

Воронцов облачился, застегнул пуговицы, лацканы отогнул и закрепил, довольно широкие, чуть ниже солнечного сплетения. Выглядело круто. Подвигал руками, кожа слегка поскрипывала, не тяжелая и не такая толстая, как та, что он взял в «Лавке братьев Силовых». Вообще удобная куртка.

— Зачарована на прочность, — начал рекламировать барыга, который так и остался безымянным, — не каждые когти возьмут. Да и из офицерского револьвера, не прострелить, плюс, вторая руна — комфорта, летом не жарко, зимой можно таскать до минус пяти или десяти. Если тонкий свитер тоже зачарованный, то и минус пятнадцать не страшно. Веды накладывал сильный ведун, не чета нашей, многоуважаемой, Авии. Настоящий чаровник.