На углу, у Патриарших...

Незаметно доведший их до места работы Шевелев развернулся и прогулочным шагом добрался до гостиницы, где на тротуаре у подъезда притулилась «Ока». Он все уже подготовил к отъезду, и «Ока» резво побежала из плавучего городка. На шоссе Шевелев дал скорость: машин там пока почти не наблюдалось. Только один раз «Оке» пришлось принять на обочину: навстречу пронеслись, уверенно занимая середину проезжей части, темно-синий «Мерседес» и бежевый шестидверный «Линкольн».

…На переговорном телефонном пункте города Торжка Шевелев зашел в кабину и, дождавшись соединения, доложил:

— Оба работают в городском музее, Валентин Поливанов — экскурсоводом, а Олег Дьячков — плотником. Сейчас на рабочих местах и, судя по всему, никуда больше не собираются… — Помолчал, слушая собеседника, затем продолжал: — Кое-что узнал мимоходом. Они вчера втроем вместе с директором в ресторане отдыхали. Ну и я тоже, за столиком со здешним бизнесменом одним. Так вот, директор музея Коломиец — бывший секретарь райкома комсомола, а Поливанов у него инструктором был. Дьячков из местных пижонов. Правда, в последнее время поутих, не высовывается. Все трое — при деньгах… — Опять помолчал. — Еду.

…Из музея вышла оживленная, жизнерадостная компания и подошла к двум богатым иномаркам. Три упитанных иностранца, директор музея Иван Коломиец и — добрым дядюшкой — Алексей Тарасов составляли это отнюдь не голодное и не нищее сборище.

— Вы, Иван Степанович, уже были гостеприимным хозяином, — Тарасов под локоток подвел Коломийца к «Линкольну» и усадил на переднее сиденье рядом с важным шофером. — А теперь вы наш дорогой гость.

Он тут же открыл дверцу для двух американцев, которые вольготно устроились в обширном салоне. Обернулся к третьему:

— А вы, мистер Сильверстайн?

— Я хочу катиться с вами, — сказал мистер Сильверстайн с немыслимым акцентом и заржал заразительно и тупо, сугубо по-американски. — Литл разговор. Интим конфиденс.

Поехали. «Мерседес» впереди, «Линкольн» сзади. Сидя рядом с Тарасовым, бойкий американец спросил без всякого акцента:

— Лешка, а этот Коломиец по-английски сечет?

— Вряд ли, — презрительно фыркнул дородный полуседой Лешка. — Из комсомольцев. Ну, да на всякий случай я его за стекло усадил.

— Лады, — Сильверстайн мелко закивал. — Ты знаешь, во сколько прямо навскидку оценил эту сову Гиге?

— Во сколько? — после короткой — для солидности — паузы лениво спросил Тарасов. Спокоен он был, ох, спокоен.

— Триста тысяч, — коротко взлаял Сильверстайн.

— Пятьсот, Гриша, пятьсот, — снисходительно хохотнул Алексей. — Я краем уха все-таки услышал, — Тарасов на миг повернул лицо к мистеру Сильверстайну, язвительно улыбнулся. — Хотя ты теперь и американский миллионер без дураков, Гришка, а как был ломщиком, так и остался.

— А ты ангел без крыльев, — с американского миллионера Гришки все скатывалось как с гуся вода. — Лады. Триста твои. С директором рассчитываешься сам?

— Зачем же все усложнять? — опять снисходительно и вновь лениво усмехнулся Лешка. — Лучше уж я прямо к мистеру Гигсу…

— Врешь! — взвизгнул Гришка. — Не пойдешь! Поостережешься неподкованного по российским делам купца! Окончательно — сколько?!

— Все пятьсот, — Тарасов был просто убийственно спокоен.

— А я без навара? — окрысился Гришка.

— Совесть поимей, Гриша, — урезонил его Тарасов. — Ведь знаешь, что в штатах наваришь другую половину.

Машины остановились — доехали до места. Казалось, вот он, рай земной. Путешественники вывалились из автомобилей у монументальной роскошной русской избы.

— О! — восхитился избой мистер Гиге. Обернулся к заливу и снова: — О!

Второй настоящий американец, без восклицаний оглядев окрестности, улыбнулся Тарасову:

— О'кей, мистер Тарасов!

Солнце било в окно квартиры, где томились оперативники. Все трое бодрствовали, но Климов горестно прошептал Вешнякову:

— Вот когда по-настоящему спать захотелось.

Лепилов, дежуривший у дверей, вдруг резко вскинул руку. Синхронно и бесшумно Вешняков и Климов брызнули по углам, затаились там, чтобы быть невидимыми из дверей. Заскрежетал в замочной скважине ключ. Дверь тихонько отворилась внутрь, прикрывая собой Лепилова с пистолетом в руке. Кто-то шагнул в прихожую, остановился, прислушался. Казалось, его встречает лишь тишина пустого помещения. Человек сделал второй шаг и вдруг шейными позвонками ощутил холод металла.

— Руки в гору! Не дергаться! — страшным голосом прокричал Лепилов.

Человек все-таки дернулся, за что и получил удар рукояткой «Макарова» по затылку. Ему не дали упасть: подскочили Вешняков с Климовым. Подхватили, скрутили, завалили, защелкнули на запястьях задержанного наручники.

… — Взяли, — устало доложил по телефону Лепилов. Никольский провел рукой по лицу, словно паутину снял. Отлегло от сердца.

— Молодцы! — от души похвалил он оперативников.

— Молодцы, да не очень… — поспешил огорчить начальника Миша.

— Что — постороннего повязали? — догадываясь, ужаснулся Никольский.

— Не совсем постороннего. Посланца, — чуть успокоил отца-командира Лепилов. — Он за вещами приехал.

— Где Клягин?! — яростно взревел Сергей.

— Клягин ждет его с вещами в «Макдональдсе» на Добрынинской в четырнадцать ноль-ноль, — доложил Михаил. — Паренек оставляет машину, оставляет ключи в машине и вещи. А сам только извещает Клягина и остается в «Макдональдсе».

— Вы с пареньком поработали? — спросил Никольский грозно.

— Ага, — беспечно отозвался Лепилов.

— С гарантией? Ничего не выкинет? — забеспокоился Никольский.

— Он уже ручной, Сергей Васильевич! — со смехом заверил Миша.

— Я с группой захвата жду вас на Добрынинской. Подъезжайте ровно в четырнадцать ноль-ноль! — суровым голосом отдал приказ Сергей.

…Никольский, гуляя, обошел «Макдональдс» кругом. Мужички из группы захвата выглядели вполне прилично: усредненные москвичи занимались суетными повседневными делами: жевали, беседовали, ждали любимых девушек.