На волосок от... любви

– Ты, видимо, стараешься показать себя в лучшем свете. Но сможешь ли ты и дальше так себя вести?

– Это будет безумно трудно, – с дьявольской улыбкой заметил Ричард, – но я постараюсь.

Холли шутливо толкнула его и похлопала по плечу.

– Миссис Кроуфорд не говорила, что ты рос плохим мальчиком. Наоборот, по ее словам, ты всегда был замечательным сыном.

– Никогда не верь тому, что матери говорят о своих сыновьях, – сказал Ричард. – Кстати, о моей маме, – добавил он. – Я получил сегодня утром от нее письмо по электронной почте. Мелвин предусмотрительно взял с собой ноутбук и оставил мне свой электронный адрес. Поэтому я послал им сообщение о нашей помолвке.

– Нет, Ричард! Ты не мог этого сделать! – Холли предполагала, что они некоторое время будут держать все в секрете. – Надеюсь, ты хотя бы умолчал об истории с магазином? Мне нравится твоя мать, Ричард. И я ей нравлюсь. Поэтому меньше всего хочу, чтобы она решила, будто для меня важны только деньги.

– Поверь мне, такого не случится. Она знает, что я купил для тебя цветочный магазин, и очень довольна. Еще я написал, что схожу по тебе с ума и мы отправляемся в небольшое путешествие. Но главное в моем письме – мы поженимся, как только они с Мелвином вернутся.

Холли долго молча смотрела на него.

– И… и что она ответила?

Она даже не могла себе представить реакцию миссис Кроуфорд на сообщение сына о том, что он сходит с ума по Холли. Может, его мать решит, что он влюбился без памяти?! Что смог наконец забыть о Джоанне?!

Холли очень хотелось, чтобы так считала не только мать Ричарда, но и все остальные. Неприятно было осознавать, что к их браку могут отнестись так же, как к союзу Риса и Аланны.

– Мама поздравила нас, а потом предупредила, что, возможно, мы будем праздновать две свадьбы одновременно.

– Она и Мелвин?!

– Да! Он сделал ей предложение, и она согласилась.

– Это замечательно!

– Они идеально подходят друг другу. Совсем как мы с тобой.

Холли тоже не сомневалась, что они с Ричардом подходят друг другу, но он на двенадцать лет старше ее. И намного опытнее. Может быть, она испытывает к нему отчасти дочернюю любовь?! Тогда легко объяснить то, что она уже не может жить без него.

– Ты опять задумалась, – нахмурился Ричард. – Ненавижу это, потому что никогда не могу понять, о чем ты размышляешь.

– Неужели? – Холли была удивлена. Ей всегда казалось, что он читает все ее мысли. – Хочешь сказать, что я для тебя загадка?

– Да, и порой меня это беспокоит.

– А о чем я сейчас думаю? – поинтересовалась Холли, медленно оглядывая его с ног до головы.

– На этот раз я могу сказать точно, – пробормотал он.

– Будь осторожен, – смеясь, предупредила она, когда Ричард уложил ее на узкую койку.

– Ты можешь замолчать?! – Он поцеловал ее.

Прошло более часа, прежде чем Холли наконец приняла лекарство от укачивания, о котором говорил Ричард.

– Чем ты хочешь сейчас заняться? – спросил он, когда они оделись и привели себя в порядок.

– Мы можем прогуляться по палубе и зайти в кафе, – предложила она. – А еще лучше, давай отправимся в бар и закажем что-нибудь покрепче. Сегодня нам за руль садиться не надо.

– Нам? – спросил он, подняв от удивления брови, и подошел к ней совсем близко.

Ричард навис над Холли, словно подчеркивая, насколько он крупнее ее.

Но она больше не боялась его. Ничуть.

– Неужели ты думаешь, что я позволю тебе одному вести машину в течение всего путешествия? – Она попыталась хоть немного отодвинуться.

– Знаешь, нам надо немедленно прояснить одну вещь – свою машину я всегда вожу сам.

– Это точно? – переспросила Холли, скрестив руки на груди. – В таком случае у нас намечается первая ссора.

– Нет, только не это. – Ричард шутливо поднял обе руки вверх. – Никаких ссор! Ты можешь становиться водителем. Иногда. Если только будешь осторожна.

– Ты говоришь, как все мужчины.

– Да, – легко согласился он. – Как все мужчины. Извини меня за это. Когда мы вернемся, я куплю тебе автомобиль. Какой бы ты хотела?

Этот вопрос застал Холли врасплох. Новая машина! С одной стороны, ей очень хотелось ездить на собственной машине. Но внутренний голос подсказывал, что таким образом Ричард, вероятно, пытается купить ее.

Но они же собираются стать мужем и женой. Почему он не может подарить ей машину? И все же Холли не очень нравилась эта идея.

– Я не знаю, – честно сказала она. – Мне надо подумать.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

В воскресенье утром они прибыли в Хобарт, административный центр Тасмании, один из самых старых и красивых городов Австралии.

– Хобарт напоминает некоторые портовые города на юге Англии, – заметил Ричард, когда они медленно ехали вдоль бухты.

– Я никогда не была в других странах, поэтому не могу ни с чем сравнивать, – ответила Холли. – Но мне здесь очень нравится. Почти так же, как Сидней.

В бухте стояло множество разнообразных судов – от маленьких шлюпок до роскошных яхт.

– Ты знаешь о том, что гавань Хобарта занимает второе место в мире по глубине? – спросил Ричард.

– А какая самая глубокая? – заинтересовалась Холли.

– В Рио.

– Откуда ты знаешь? Он пожал плечами.

– Я много читаю. И у меня хорошая память. Это, кстати, очень помогало во время учебы. Особенно на экзаменах.

– А я не сдала ни одного экзамена в своей жизни, – выпалила Холли. – Я даже не закончила школу, потому что в пятнадцать лет начала работать в магазине, чтобы помочь отцу. – Ей внезапно стало грустно. – Наверно, ты считаешь меня абсолютно невежественной.

– Вовсе нет. Как раз наоборот. Я вижу, насколько ты умна. Ведь ты вела бухгалтерию магазина, не обучаясь этому. Сдача школьных экзаменов совсем не означает, что из тебя выйдет в дальнейшем толк. Главное то, что заложено в тебе природой, Холли.

– Тебе легко говорить. Ты-то получил образование. Это то же самое, что, имея деньги, заверять, что они – далеко не главное. Попробуй прожить без денег, и сразу поймешь – без них никуда.

Холли уже сама не могла вспомнить, почему их разговор коснулся больной темы, и сразу пожалела об этом.

Последние несколько дней были восхитительными. Первую ночь на острове они провели в замечательном доме, представляющем историческую ценность. Раньше здесь находилась резиденция какого-то доктора, а в девятнадцатом веке здание превратили в военный госпиталь.