На восточном порубежье

Кивающий Головой, Холодный Ветер, Кричащий будучи тойонами в этой битве не верили своим глазам. После длительного и оживленного обсуждения, они вновь собрали своих воинов и повели на врагов.

На это раз капитан встретил их убийственным огнем из пушек, которые удалось притащить на позицию и изготовить к стрельбе во время замешательства.

Пушечная картечь оказалась убийственней гранат. Это были уже горы трупов. Лишь небольшой группе воинов вооруженных копьями удалось достигнуть казаков. Не смотря на превосходное умение фехтовать копьем, их костяные наконечники не смогли нанести особого урона закованным в железо русским казакам. Эти чукчи были изрублены саблями и приняли почетную смерть. После, нескольких попыток атаковать, чукчи кинулись на утек.

— Тангы призвали против нас злых духов! — крикнул Кивающий Головой и то же устремился прочь с поля боя.

— Виктория! Виктория! — кричали гренадеры и казаки.

— Виктория! — кричал Павлуцкий.

Коряки, что уклонились от главного сражения теперь были по всюду. Одни добивали раненых, другие собирали и сгоняли в кучу стада олений, что еще недавно принадлежали поверженному противнику.

Павлуцкий, в сопровождении офицеров, как и подобает военачальнику обходил поле боя.

Чукчи потеряли в этом сражении более пятисот лучших своих бойцов. В качестве трофеев русские захватили стадо олений, в несколько тысяч голов, да пожитки убиенных чукоч. С русской стороны во время рукопашной схватки погиб пятидесятник и два его казака. Семьдесят человек получили ранения.

— Обратите внимание на нравы этих дикарей! — молвил сотник Шипицын, указывая на трупы обнаруженные в лагере чукчей.

Десятки женщин и детей, не успевших бежать с мужьями лежали мертвые.

— Кто их? — тихо спросил капитан, хотя и догадывался.

— Не захотели сдаваться в плен. Сами удушили детей, а себя закололи.

— От чего же? Мы с женщинами и детьми не воюем, — буркнул Павлуцкий.

— Дикие люди господин капитан! Это у них обычное дело!

На месте битвы Павлуцкий простоял несколько дней, но приклоненных тойонов, просящих о мире так и не дождался.

Пленных было немного, и те в первую же ночь удавились ремнями. Из удавки успели вытащить лишь одного. Теперь он стоял перед капитаном Павлуцким, а тот с интересом разглядывал пленника.

Перед ним стоял молодой воин чукча. Среднего роста, широкие плечи. Его медленные движения сейчас не сочетались с той стремительностью и импульсивностью что видели вчера во время боя.

Черные прямые волосы были обрезаны на русский манер, а вески бриты. Видимо в уходе за лицом нож не последний инструмент. Брови сходились на переносице, предавая лицу излишнюю свирепость. Глаза широкие но сильно прищурены, отчего морщины на обветренном лице медно — красного цвета, становились характерными чертами лица. Приоткрытый, слегка оскаленный рот, оголял крепкие, крупные зубы. Легко можно было представить как они дробят кости, да и казаки рассказывают, что во время боя оскаленных зубов приходится опасаться не менее чукотского ножа или копья.

В своем большинство чукотских мужчины молоды, до старости доживают единицы, уж больно много в их жизни опасностей, ставших для них привычными.

Пленник уже лишился боевой амуниции и был одет в легкую короткую кухлянку из оленьей кожи, летние штаны и торбасы из прокопченной на огне кожи — дымлины, с подошвой из лахтача.

Его вид произвел хорошее впечатление на Павлуцкого. Ему как офицеру было лестно иметь столь опасного и сильного врага, имеющего весьма грозную репутацию по всей тундре, прибрежным островам, и даже у заморских алеутов. Его вид можно назвать даже опрятным, если бы не явное наличие вшей и резкий специфический запах. Он напомнил капитану запах медвежьей берлоги, что как то довелось ощутить во время охоты.

Но тут они были обоюдны. Чукча как вошел в походный шатер Павлуцкого тоже стал фыркать и крутить носом. Было явно что русский дух его крайне раздражал.

В качестве толмача был крещеный юкагир, что неплохо справлялся с обязанностями и не вызывал раздражение у чукчи. Несмотря на положение пленника и связанные руки он вел себя крайне независимо. Страха не испытывал вовсе, а разговаривал ввиду неудержимого природного любопытства.

— Кто ты и чьих будешь? — полюбопытствовал капитан.

Но чукча пропустил вопрос мимо ушей видимо не желая отвечать на него.

— Я узнал тебя тангы! Ты большой русский шаман! Ты трус! Русские испугались честно биться с моим народом, и ты призвал на помощь злых духов. Они убили наших воинов и забрали их души!

— Почему ты не отвечаешь на мой вопрос? Кто ты?

— Ты хитрый! Если злые духи узнают мое имя, то охранителям трудно будет уберечь мою душу. Но чукча обманет тебя и все равно уйдет верхний мир.

— Теперь у вас нет воинов! Их трупы съедят волки, — решил пойти на провокацию Павлуцкий, видя наивность дикоря.

— Чукчи истинные люди. Наши женщины умеют рожать сильных мужчин. У нас воинов, как звезд на небе. Когда будет большая луна, шаманы соберутся вместе и прогонят злых духов, и тогда снова будет война.

— Многие чукотские воины вышли на битву с одними арканами. У вас что, нет копий и луков?

Павлуцкому хотелось разозлить чукчу, но тот оскалился смеясь и ответил, чем весьма озадачил капитана.

— Оленные чукчи которых привел Холодный ветер, сильно хвастливы. Они грозились переловить всех арканами, как оленей, и сделать рабами.

— Я захватил стада оленей, и теперь чукчи умрут с голоду! — опять схитрил капитан.

— Наши братья добыли кита, мяса и жира хватит всем. Чукча будет сыт и селен, он победит русских тангы и заберет оленей.

— Дикий и наивный народ, — подумал Павлуцкий, когда увели пленника.

— Они рядом, у побережья, а после полнолуния будут готовы нас атаковать. Что же господа дикари! Баталии продолжаются! Я снова иду к вам! — Подбадривая себя, произнес Павлуцкий.

После небольшого отдыха, приведя в порядок русское воинство, Анадырская партия продолжило свое движение на восток вдоль побережья Чукотского моря.

8

Тоже время. Возле поселка береговых луораветланов, где сильнейшим человеком Кивающий Головой, опять многолюдно, но уже не по поводу торгов или праздников. Многие кочевья пришли сюда спасаясь от тангы. Две, а может и три тысячи чукоч воинов собрались в ополчение против русских.

Сейчас по всем кочевьям и поселкам побережья, в каждой яранге звучит бубен. В шаманах у чукчей полный достаток. В каждом семейном шатре имеется свой шаман, и теперь они бьют в бубны и поют песни напоминающие вой зверей тундры. Этим они призывают духов помощников, чтобы вместе справиться со злыми духами.

Старшие шаманы сказали, что злые духи убийцы пришли со стороны заката из земли принадлежащей Солнечному Владыке. Русские тангы показали им дорогу. Теперь духи невидимо витают в пространстве и охотятся за человеческими душами и телами.

Духи помощники слабы, как и сам шаман, лишь собравшись вместе, они смогут победить зло и оградить луораветланов от гибели.

Но желательно злых духов не прогнать, а натравить на самих тангы. Для этого нужен злобный шаман. Он начинает заклинания во внешнем шатре яранги, и злые духи через дымовое отверстие скапливаются у костра. После того как духи проникли в тело злобного шамана он чтобы придать своему заклинанию особую силу, раздевается донага и на четвереньках выползает из шатра ночью при свете полной луны.