На войне и в плену. Воспоминания немецкого солдата. 1937—1950

Наконец, и Лейпциг остался позади, но прошло еще несколько дней, прежде чем я сумел ощутить, что тень Кремля больше не нависает надо мной. В лагере для беженцев нам давали сколько угодно разнообразной еды: больше никаких жидких щей и куска хлеба. Я вернулся домой 7 мая 1950 года. Не могу описать свою радость при встрече с родителями. Они очень постарели с тех пор, как я видел их в последний раз, и этому очень способствовала разлука со мной, но оба они знали, что обязательно меня дождутся, сколько бы на это ни потребовалось времени. Когда я увидел отчий дом, одной из первых мыслей стало воспоминание о главаре уголовников в Смоленске и его пророчестве, что я вернусь домой меньше чем через пять лет, которое чудесным образом сбылось.

Меня заставило написать эту книгу то, что мое прошлое так и осталось со мной даже сегодня: ужас и страх тех танковых боев, чувство отвращения, вызванное массовыми казнями, муки голода, боль избиений, безнадежность от вида бесконечных страданий в неволе. Проще простить, чем забыть. Когда-нибудь я удалю свою татуировку, и рогатый черт не будет больше грустно наигрывать на балалайке, сидя на моем плече. Но тень всего того, что он символизирует в моей жизни, останется со мной до самого конца.