НА ЮЖНОМ УРАЛЕ

Тут и сушёную тарашку каспийскую продают совсем дёшево. Всего рубль за килограмм. В то время, как в Баку килограмм сушенной тарашки стоит пять рублей.

Тоже пристраиваюсь к очереди за сушёной рыбой и покупаю её на десять рублей. Продавец довольный тем, что ему делаю такую хорошую выручку, выбирает мне самую лучшую рыбу и рассказывает, как должен ею пользоваться.

Когда говорю продавцу, что все моё детство прошло в Избербаше с этой тарашкой, то продавец ещё добавляет бесплатно несколько лучших рыб за то, что у него в Избербаше, оказывается, сейчас живёт старший брат со своей большой семьёй.

Под вечер с огромной сеткой-авоськой, наполненной сушенной тарашкой направляюсь к маленькой железнодорожной станции Мардакяны. Ехать на поезде от посёлка Мардакяны до Баку очень долго.

Зато намного дешевле чем в автобусе и свободно можно сидеть. Так как сейчас автобусы до города из посёлка переполнены туристами и торгашами, которые всюду снуют со своими баулами и сумками.

– Где тут билетная касса? – спрашиваю, старика, который стоит на площадке перрона вокзала.

– Садись, дорогой! – предлагает старик и сам садиться в подошедший поезд. – Там все возьмёшь.

Сажусь в старый вагон поезда, на котором, возможно, ездили ещё во времена двадцати шести бакинских комиссаров? Лавки вагона многократно раз перекрашенные, напоминают громаду брусков, на которых в течение многих десятилетий испытывали масляную краску.

Краска на сидениях лавки лежит толстыми буграми и сидеть на этих лавках совершенно невозможно. Это всё равно, что сидеть на булыжниках, которые уложены в подводу, запряжённую лошадьми и скакать на подводе во весь опор.

Вот и сейчас вагон болтается во все стороны. Сильно подпрыгивает на стыках рельсов, словно подвода по дорожным ухабинам. Вынужден подложить себе под зад кусок картона, обрывки которого валяются всюду по вагону.

Видно это торгаши разбросали пустые коробки после продажи своего товара в вагонах этого поезда. Куски картона немного спасают меня от вибрации и оттого, чтобы не выпачкал себе брюки от жирных лавок, смазанных потоком воздуха наполненного парами нефти во время проезда поезда через старые нефтяные промысла.

Где до сих пор нефть находится на поверхности огромными лужами, испаряясь жирными облаками в атмосферу вокруг леса нефтяных вышек у старых промыслов, рядом с которыми сейчас проезжает поезд.

Маслянистое облако бросается на поезд и уже через мгновение железнодорожный транспорт вместе с пассажирами покрывается пятнами масла. Даже закрытые окна вагона поезда не спасают от проникновения удушливого запаха мазута.

– Товарищи пассажиры! Приготовьте свои билетики на контрольную проверку. – объявляет контролёр, в сопровождении четверых накаченных парней с красными повязками на рукавах. – Не подвергайте себя штрафу. Когда контролёр подходит ко мне, то в нем узнаю того старика, с которым разговаривал на перроне вокзала Мардакяны.

Протягиваю старику три рубля, так как мелких монет у меня нет. Старик тут же выписывает мне авторучкой на жёлтом бланке штраф на три рубля за безбилетный проезд в поезде до Баку.

– Мне нужен билет, а не штраф! – удивлённо, возмущаюсь сам. – Вы мне сами сказали, что в поезде.

– Это тебе, что, разве ни билет? – вытаращив глаза, перебивает старик. – Дешевле в кассе пассажиры берут.

– У тебя совести нет! – возмущённо, кричу в сторону уходящих контролёров поезда. – Бессовестный!

– Зато есть постановление Совета Министров Азербайджан, – отвечает старик, не поворачиваясь в мою сторону, – штрафовать всех безбилетников за нарушение постановления закона за проезд в любом транспорте.

Контролёры скрываются в соседнем вагоне. Оставляю себе, как сувенир, штрафной билет и ложу его в верхний карманчик своего пиджака, ближе к сердцу и к партийному билету, который лежит у меня во внутреннем кармане пиджака с левой стороны.

Придёт время, мне будет, что рассказать там дома о приключениях в этой командировке в пригородном поезде до Баку. Без этого бланка штрафа мне никто не поверит.

– Товарищи пассажиры! Приготовьте билетики на проверку! – опять, слышу, нудный голос старого контролёра, когда поезд подъезжает к Баку. – Не подвергайте себя позорному штрафу за проезд.

Терпеливо жду, когда эта орава «законных» грабителей приблизится ко мне. Весь горю сказать им какую-нибудь пакость насчёт их постановления Совета Министров Азербайджана. Хорошо, штраф не выбросил.

– Молодой человек! Предъявите билет. – объявляет старик, словно видит меня впервые в поезде.

– Уже знаком с постановление Совета Министров Азербайджана. – ехидно, объявляю, предъявляя старому контролёру, выписанный им же мне штрафной билет за безбилетный проезд в поезде. – Вот ваш билетик!

– Молодец! – благодарит старик. – Рад, что ты усвоил постановления правительства Азербайджана. Счастливого тебе пути. Ты у нас в гостях.

Толпа контролёров скрывается в обратном направлении вагона. Поднимаюсь с места и направляюсь к выходу из вагона поезда, проезд на котором до Баку мне сегодня дорого обошёлся.

Поэтому мне уже противно сидеть до полной остановки поезда, и ожидаю в тамбуре вагона, чтобы скорее выйти из вагона. Прямо с железнодорожного вокзала пешком отправляюсь к себе в номер Мне сегодня некуда уже спешить.

Надо хотя бы по городу сэкономить деньги и как-то компенсировать свою утрату денег за штраф, уплаченный в поезде от станции посёлка Мардакяны до Баку.

Поэтому не сажусь в городской транспорт и медленно через час добираясь до гостиницы «Бакы», выпивая по пути пару кружек пива с сушенной тарашкой. Пиво в центре Баку ни так сильно разбавлено водой, как это вделают в посёлке Мардакяны.

Всё-таки Баку, это столица Азербайджана и как-то не прилично бакинцам перед гостями сильно разбавлять пиво водой. Но зато пиво в столице и стоит по столичному, это двадцать восемь копеек за кружку, в то время, как в посёлке Мардакяны кружка пива стоить восемнадцать копеек.

Это аж, на целых десять копеек дешевле! Но! Сильно разбавлено водой дешёвое пиво в Мардакяны. Так что лучше пить бакинское пиво. Пусть и подороже, это пиво стоит.

Зато можно много выпить пива за небольшую цену. В гостинице «Бакы» поднимаюсь лифтом на свой десятый этаж и прохожу прямо к себе в номер, нигде не задерживаясь, так как из-за меня всюду затыкают нос от запаха, исходящего из моей сетки авоськи и от прокисшего пива внутри моего желудка.

Ни все же любят пиво и сушёную тарашку, так как это люблю. Вот мне и приходиться прятаться в своём номере от посторонних глаз и носов. Хорошо ещё, что ко мне никого больше не подселили.