На задворках галактики. Трилогия

Генерал встретил его радушной улыбкой, всем своим видом излучая, что принимает у себя дорогого гостя, хотя лично им двоим пока не доводилось встречаться. Что ж, вот и переведались.

— Проходите, — хозяин кабинета указал на мягкое кресло, оббитое чёрной кожей. — Располагайтесь и чувствуйте себя свободно.

Максим пожал протянутую руку и разместился в кресле.

— Итак, штабс–капитан… вот мы и встретились, — Краснов прищурился и подмигнул. — Да, давно было пора нам поговорить. Но как–то всё события наваливаются. То одно, то другое, то третье.

Масканин подспудно ощущал некоторую скованность, показное радушие (если оно конечно показное, а не в самом деле искреннее) он принял за простую вежливость. Генерал–майор, конечно, не самый высокий чин, но звание в текущем раскладе играло роль постольку поскольку. В Главразведупре, да и на уровне военно–политического руководства Новороссии, Краснов — птица высокого полёта. А иначе и быть не могло. Масканин изучал генерала и не находил в нём ничего броского или харизматичного. Самое, как будто, обыкновенное лицо пожилого человека. Вид усталый, но всё же бодрый. Только вот глаза, они сказали Максиму о многом. Глаза, в которых сошлись, сплавились воедино жар деятельного огня и хлад застывшего льда.

— Ну-с, — прервал паузу Краснов, — как построим нашу беседу? В форме дружеского диалога? Или ещё как–то?

Масканин уловил в голосе генерал весёлые интонации и выдавил из себя:

— Для начала, господин генерал, я бы хотел задать ряд вопросов.

— Это всегда пожалуйста. Это очень даже кстати. И я даже догадываюсь о чём, — Краснов усмехнулся и слегка взмахнул ладонью, мол, давайте ваши вопросы.

— Давно вы здесь?

— Вам разве не сообщили? — удивился Краснов. — Странно, что ребята обошли этот вопрос. В вашем мире мы с осени пятьдесят второго. В Новороссию мы чуть позже перебрались.

— Значит, война без вас начиналась, — сделал вывод Масканин.

— Совершенно верно, — Краснов задумчиво хмыкнул. — О чём же это Кочевник вам всю ночь толдычил?

— О том, о сём… И всё больше о рунхах.

— Понятно. Знаете, Максим Еремеич, давайте поговорим без чинов. Мы не на плацу, тем более не в линейной части.

— Хорошо, Пётр Викторович, — принял правила игры Масканин.

— А раз так, то… кофе? — Краснов приподнял бровь.

— Не откажусь.

— Вот и чудно, — Краснов снял трубку внутреннего телефона и бросил: — Организуйте нам кофейку на двоих.

Он положил трубку и встретил изучающий взгляд Масканина.

— Что, Максим Еремеич, ищите во мне что–то особенное? Напрасно. Я такой же человек как и вы, у нас одна кровь.

— В этом я не сомневаюсь, — выдохнул Масканин.

— Что же вас тогда гнетёт? Я же вижу, что вы чем–то обеспокоены.

— Интересные вы слова подобрали, Пётр Викторович. Но пожалуй, они верны.

— Так–так… Дайте–ка угадаю. Вы после сегодняшней ночи потеряли надежду перевестись обратно в войска, так?

— В точку, — согласился Масканин. — Сказать честно, не моё это всё…

— Ну уж нет, — покачал головой Краснов. — Вы как раз на своём месте…

— Может быть. Но я в войска хочу, понимаете? — не сдавался Масканин. И видя готовность Краснова осадить его, поспешил добавить: — Да, Пётр Викторович, я всё понимаю. Понимаю, что на своём нынешнем месте пользы больше приношу, нежели будь я простым ротным командиром…

— А раз понимаете, — тут же набросился Краснов с хитрой улыбкой, — то должны понимать, что мы вас теперь не можем отпустить. И вы это понимаете, понимаете, что не отвертитесь. Впрочем, я вот что вам скажу, Максим Еремеич: не надо тосковать. Скоро ваши командные таланты нам очень понадобятся. А потом, как знать, может и на нечто большее вас поставим. Всё что нужно у вас есть и даже с преизлихом. В войсках вы бы уже небось батальоном командовали. Однако и у нас с продвижением дело не станет. Орденочек вон уже заслужили, а там, глядь, и капитаном будете.

— Что мне эти орденочки и звания? — повёл плечами Максим. — Приятно, конечно, но мне всё это совсем не важно.

— Ну не лишены же вы честолюбия?

— Не лишён. Однако скажу так: моё честолюбие лежит в совсем иной плоскости.

— Хорошо, — качнул головой генерал. — Очень хорошо. Вот такой вы мне и нужны.

Стук в дверь. Вошёл дневальный по секции с подносом. Поставив его на стол, боец удалился.

— Скажите, — Масканин решил выяснить предел откровенности генерала, — а как вы вообще оказались в нашем локусе? Насколько я понял из объяснений Семёнова, это вышло как–то спонтанно. Или нет?

— Ох, вопросики вы задаёте, Максим, — Краснов немного озадаченно улыбнулся и в душе порадовался что в компании штабс–капитана нет надобности надевать ту или иную маску, а можно вести себя естественно.

Генерал снял покрывало с подноса, обнажив кофейный набор, и вдохнул аромат.

— Вы правда хотите знать как нас занесло в ваши края? — Краснов добродушно растянул губы в улыбке.

Пётр Викторович рассматривал Масканина и видел в нём неподдельный интерес. Теперь взгляд «охотника» — самородка, походивший поначалу на взгляд волка–одиночки, заметно смягчился. Раз уж пошёл разговор не просто без чинов, а как говорится, по душам, почему бы не дать воли любопытству? Тем более что он, Краснов, заинтересован в Масканине — до недавнего — простом боевом офицере, чья судьба ещё неполный год назад была неотличима от судеб миллионов его соотечественников.

Генерал собственноручно разлил по чашкам кофе из вычурного и изящного серебрённого кофейника. Затем поставил на стол две коньячные рюмки из кантонского хрусталя, и выжидающе посмотрел в глаза Масканину.

Максим кивнул. Для него, неизбалованного в действующей армии генеральским вниманием (на фронте и полковников–то видел не часто), минувшая ночь и этот разговор с генералом попахивали в некоторой степени чем–то ирреальным. И Масканин словно выдохнул:

— Хочу, Пётр Викторович.

— Тогда, Максим, устраивайтесь поудобней. Хлопнем по рюмашке, и за чашечкой–другой кофе, я поведаю, как оно всё для нас начиналось.

Рассказ длился долго. Времени Максим не засекал, но по ощущению вышло более двух часов. Многое хозяин кабинета, конечно, утаил. Да оно и понятно. Но рассказчиком он оказался хорошим, да к тому же некоторые свои похождения он описал не без юмора.

И вот осипший от долгого говорения Краснов сделал глоток давно остывшего кофе, поставил пустую чашку на поднос и выжидающе замолчал.

— Скажите, а Торгаев давно в курсе всего этого?

— Торгаев… — повторил Краснов. — Да, Степана я ввёл в курс почти с самого начала нашего знакомства. Я лично подметил его и до создания отряда «Рарог» незаметно опекал… Небось теперь дуетесь на него, а?

— Да нет, Пётр Викторович. Я же знаю, что он подписку о неразглашении давал. Какие тут обиды. Я бы тоже молчал в тряпочку. Только вы мне вот что скажите… То что чужаки очень сильно подмогли Велгону я уже понял. Подстегнули военные разработки, подбросили кое–какие технологии… А вы? Ваша роль какова в этом плане противостояния?

— Что ж, — Краснов по привычке провёл ладонью по коротко остриженным волосам. — Я отвечу вам честно. На самом деле наша помощь не столь значительна, как вы могли бы подумать. Новороссия и без нас бы справилась. Что–что, а это для меня очевидно. С бoльшим надрывом и б? льшими потерями, но справилась бы. Мы лишь подтолкнули Главразведупр и руководство Новороссии к некоторым шагам. Ускорили принятие ряда мер, структурировали противостояние со «стирателями». Ну и кое–что ещё…