На задворках галактики. Трилогия

— Графинчик водки, — заказал Краснов, изучая его безупречно–белую униформу, — грамм на триста. И закуски мясной.

— Смею предложить нашу фирменную закуску "Кристальная слеза", — угодливо предложил официант, склонившись ещё чуть ниже.

Краснов согласно кивнул, про себя не одобрив нарочитое совпадение названий.

Не прошло и трёх минут, как официант уже составлял с подноса запотевший графин, следом зачем–то несколько рюмок, выложил на салфетки столовые приборы, и наконец открыл колпак блюда. Фирменная закуска оказалась обыкновенным тонко нарезанным прожаренным мясом, обильно политым подливой и сдобренным свежей, не смотря на осень, зеленью.

"Не дурно, — оценил Краснов, попробовав блюдо и плеснув в рюмку водки. — Не дурно, хоть и без фантазии". Глядя на водку, он пожалел, что придётся её переводить. Перед тем как заявиться в "Кристальную слезу", он принял капсулу с порошком алконейтрализатора.

Опрокинул рюмку, да с аппетитом принялся за еду, благо в тарелке была приличная порция. Представление на помосте, где сменился очередной десяток танцовщиц, его не интересовало. Краснов методично и незаметно прощупывал взглядом зал, пока не понял, что за ним наблюдают. Непосредственно чьего бы то ни было интереса он не заметил, да и никто конечно не пялился в открытую. Но то, что за ним наблюдают, он почувствовал спиной. Бывает такое, когда по спине мурашки пробегают от чужого враждебного взгляда. Как знать, может и неспроста официант выставил к графину несколько рюмок?

— Как вам девочки? — задал идиотский вопрос вышедший из–за спины незнакомец и бесцеремонно уселся напротив.

На загорелом лице незнакомца возникла вежливая улыбочка. Пухлые губы растягивались не дольше нескольких секунд. Ему бы другие губы, узкие, под стать тонким чертам, что вкупе с щёгольскими усиками придало бы его лицу жёсткость и мужественность, которую любят женщины. А так, с этими усиками слащавый какой–то выходил образ, отталкивающий.

Краснов деловито так, не спеша, расправился с закуской, словно и не заметил появления незнакомца. Однако окинул его оценивающим взглядом, хватившего, чтобы оценить не только физиономию. Под клетчатым пиджаком бежевая рубашка с накрахмаленным воротничком, стянутым жёлтой бабочкой. Странный выбор цвета для бабочки, ну да не это главное. Воротник выглядел так, будто под ним скрывался защитный ворот бронежилета.

"Интересно, — подумалось Петру Викторовичу, — долго ли он будет меня зондировать? Или прямо сейчас брать будут?.."

Учёв опыт с "Фунтом счастья", Краснов к сегодняшнему делу подготовился обстоятельней. Так вышло, что на борту "Реликта" совершено не оказалось лёгких бронежилетов, да и тяжелых армейских тоже. Имелось несколько массивных бронекостюмов десантного варианта, но разгуливать в них по городу… Хорошо, что в охотничьем домике предусмотрительного и запасливого Йенса хранились бронники. Хоть и достаточно лёгкие, но не достаточно надёжные, изготовленные по местной несовершенной технологии, но всё же хоть какая–то защита. Так что пули Краснов не очень–то опасался, за исключением пули в упор. По заверениям Йенса, бронежилетик мог держать девятимиллиметровую пулю на дистанции свыше десяти метров. Ближе — не просто контузия, а вероятное пробивание обычной твердооболочечной пулей. Проверять всё это на себе у Краснова, естественно, желания не было. А ещё бывает пули в голову летят — промелькнула мысль… Помимо бронежилета были заготовлены и некоторые другие средства защиты из взятой с собой с корабля амуниции.

— Хороший нынче вечер, — как бы невзначай произнёс незнакомец и бесцеремонно взял графин, из которого налил в ближнюю к нему рюмку и опрокинул её.

— Что я по сценарию должен сделать? — Краснов говорил спокойно, в свою очередь изучая реакцию хама на свою же реакцию. — Психануть? Или повозмущаться, позвав распорядителя?

— Ну зачем же так сразу? Вы молчите, меня игнорируете…

— Я вас не знаю. И знакомиться не имею ни малейшего желания.

Незнакомец довольно ухмыльнулся, словно получил подтверждение каким–то своим мыслям. Чувствовал он себя уверенно, как хозяин положения, ощущал видимо за собой силу. И конечно был прав в своих ощущениях. За устроенной незнакомцем мизансценой внимательно следили многие пары глаз.

— А вот я вас знаю, господин Корф, и, думаю, скоро узнаю ещё лучше.

— Да что вы! И где же вы хотите навязать мне своё общество? Неужели в старой крепости?

Краснов намеренно упомянул старинную, отжившую свой век крепость, использовавшуюся последние лет сто как внутреннюю тюрьму СМБ.

— Угадали. Сразу и в точку.

— Там наверное плохо кормят, раз вы ко мне подсели? — съязвил Краснов, намеренно испытывая предел невозмутимости эмбэшника. — Хотите, я вам ужин закажу?

— Кормят там действительно не очень–то, — незнакомец всё же остался невозмутим. — И это такая мелочь, поверьте. Но хорошее обхождение я вам гарантирую, если окажитесь благоразумны.

— Кочевник с Йенсом засекли вашего "друга", — сообщил по "таблетке" Еронцев. — Вышел из здания через задний вход. Кочевник передал, что начинает.

Ничего мудрить Краснов не собирался, руководствуясь принципом: чем проще, тем эффективнее. Демонстративно извлёк из кармашка на лацкане безобидную на вид конфетку, со словами: "Люблю, знаете ли, сладким закусить". Под пристальным взглядом развернул обёртку, в которой вместо конфеты находились две надежные шумоизоляционные затычки, и живенько впихнул их в уши, на виду у начинающего уже догадываться эмбэшника.

Оракул наблюдал всё это, затерявшись в толпе. Манипуляции Краснова послужили ему сигналом. В зале раздался дичайший грохот синхронно сработавших четырёх звуковых мин с радиовзрывателем, настроенным на общую волну. Одновременно со звуковыми, сработали и безвредные дымовые шашки, заложенные по всему залу, где под столиком, где за колонной, а где и под нижней этажеркой тележки официанта. Дымовых шашек Оракул заложил много, и не только в самом зале. Клубы буро–желтоватого, изощрённо пованивающего миазмами прорвавшей канализации, дыма начали стремительно расползаться у лестниц, по вестибюлю, у туалетов и везде, где сообразил поставить шашки пытливый ум Александра Кужеля. Особенно долго не мог сообразить швейцар, откуда в его нычке, где он припрятал "боезапас" на сегодняшнюю ночь, взялось столько вонючего дыма. А в зале, тем временем, начался форменный бардак.

Оглушённая перехлестнувшимися звуковыми ударами публика, словно напрочь погрузившись в дурман сна, вяло начала расползаться по хаотичным траекториям. Какие–то девицы истерично завизжали, о чём можно было догадаться по их перекошенным, перенапряженным и в миг потерявшим привлекательность лицам. Воплей их никто не слышал, как не слышал и продолжающую шпарить со сцены фонограмму. Дебют заезжей кабаре–труппы был напрочь сорван. Танцовщицы попадали на подмосток, словно обожравшиеся мухи в компот, ошарашено и безуспешно пытаясь вернуть себя в горизонталь. В иной ситуации все их потуги вызвали бы море аплодисментов, настолько революционно они смотрелись, с точки зрения эротического искусства Темискиры. Но сейчас их новаторство некому было оценить.

Ещё только начинался весь этот бедлам, Краснов засветил кромкой тарелки в лоб эмбэшнику, и тут же нырнул на пол. Там его и накрыло. Затычки оказались не панацеей от звукового удара, по телу словно ударил невидимый молот. Аж в глазах на мгновение потемнело и воздух из лёгких вышибло, да на секунду–другую мышцы ослабли. Ощущения ещё те, но всё же не сравнить с повальными контузиями публики и эмбэшников. Лихорадочно борясь с вялостью в теле, Краснов под столом ожидал нацеленных в его сторону выстрелов. Но какое там! Сотрудникам СМБ было не до этого. Они как при сильнейшем похмелье, стискивали головы, порываясь куда бежать, толком не соображая куда, к тому же почти потеряв возможность ориентироваться в пространстве. После звукового удара в глазах двоилось, троилось, четверилось… короче, нет смысла объяснять, все мы люди грешные…

Лёжа, Краснов проверил живучесть сокарского сикуриста, убивать которого совершенно не желал. К счастью, лоб эмбэшника, густо измазанный остатками фирменного блюда, оказался крепче тарелки с мизинец толщиной. Тогда Краснов вытащил затычки, вскочил, машинально зажимая нос рукавом, и едва не столкнулся с Оракулом.

— За мной! — крикнул тот и бросился куда–то в расползающееся дымовое облако.

Пока Краснов бежал за ним, успел проклясть всю нечистую силу и химиков всех времён и народов. Вонь начинала сводить с ума, от неё — даже не от дыма, слезились глаза и появился никогда не беспокоивший насморк.