На задворках галактики. Трилогия
Шрифт:
— Идём, подышим, — предложил майор, — и употребим.
— Вдвоём?
— Почему вдвоём? Олега буди…
— А я не сплю, — отозвался Бембетьев.
— Ну, так как? — подмигнул майор. — Идём что ли?
— Пошли, — согласился Бембетьев за себя и Масканина.
Госпитальных халатов ни у кого не было, чай не мирное время, хорошо хоть прачечная работала исправно. Впопыхах одевшись потеплее, троица покинула палату. На улице как–никак декабрь вот–вот наступит, хоть и тёплый в южной Хаконе был климат, но однако дыхание зимы чувствовалось и здесь.
Из всех постояльцев палаты майор Полудуб волей–неволей сошёлся только
Через не заколоченный чёрный ход они вышли из палаты на заваленную разбитой мебелью лестницу, аккуратно спустились со второго этажа, стараясь ничего не задеть, дабы не привлечь к себе внимания грохотом падающих останков санаторской роскоши. Бембетьев осторожно выглянул за дверь, ища на улице признаки возможной неприятности в лице бдительной санитарки или случайно идущего мимо военврача. Но на заднем дворике "опасности" заметно не было и Бембетьев подал рукой знак. Троица дружно устремилась в дальний закуток, профланировав между посаженным под окнами яблонями ещё не до конца сбросившими пожелтевшую листву.
В закутке валялась всякая всячина, выброшенная из окон как ненужный в госпитале хлам. На корточках сидеть не пришлось, каждому досталось по сломанной тумбочке, в качестве импровизированного столика ещё в прошлое посещение закутка был приспособлен бронзовый бюст какого–то хаконского вождя, успевший под открытым небом покрыться патиной. Не сам бюст, естественно, стал столиком, просто постамент у него оказался широкий, такой, что кружки удобно в рядок ставить. Кружки были обычные алюминиевые, припрятанные здесь несколько дней назад. Майор извлёк из рукава солдатскую восьмисотграммовую фляжку, запрятанную им так, что со стороны и не скажешь, есть ли в рукаве что–либо. Отвинтил крышечку и принюхался, одобрительно крякнув.
— Нормально, — заключил он.
— Водяра? — спросил Масканин.
— Да, откуда здесь водяра? — Бембетьев хмыкнул.
— Правильно, — майор разлил по первой. — Медицинский спирт. Разведённый пятьдесят на пятьдесят. Такая вот гидроколбаса.
— А на закусь что, курятина? — усмехнулся Бембетьев.
— Ну да, — кивнул майор, — со столовки с собой хрен что вынесешь, а сбегать в город — вообще дохлый номер. Поэтому, господа, только гидроколбаса с курятиной.
Масканин почесал нос, пытаясь врубиться. Бембетьев и Полудуб понимающе переглянулись и похлопали его по плечу каждый со своей стороны.
— Это у нас со времён учёбы во владимирском пехотном, — объяснил Бембетьев. — Юнкера — народ не особо богатый, зачастую только водка из выпивки, да сигареты на закусь, если выпадет редкая возможность бухнуть после отбоя. Водка или самогон — гидроколбаса. Выпил, закурил — вот тебе и курятина.
— Понял, — Масканин улыбнулся. — И часто вы так?
— Не часто, но бывало, — ответил майор. — По крайней мере, в моё время.
— Да и в моё, — заметил Бембетьев, смотря на майора. — Ты меня не помнишь конечно, а мы на вас, на выпускной курс как на богов смотрели. Поэтому тебя я помню, ты нас ещё строевухой на плацу гонял.
— Было дело, да, — начал припоминать майор, проведя ладонью по стриженному под ноль затылку.
— А смысл в чём? — поинтересовался Масканин.
— Так в нашей альма–матер заведено, —
ответил Бембетьев. — Каждый август выпускной курс обучает строевой обитуру, то есть уже зачисленных и сведённых в подразделения салаг, но ещё не принявших присягу. Традиция-с.— Да-а… — протянул Масканин. — Гидроколбаса, говорите, с курятиной. Хэх! Обойдусь, пожалуй, без вашей курятины. А что за повод, кстати?
— Повод есть, Макс, — майор подмигнул. — Всамделешний. Письмецо я получил от жены, сегодня в столовке передали. Шло оно долго, пока туда–сюда, сам знаешь как оно бывает. Короче, рожает моя. Когда — точно не знаю, но если она не ошиблась, то примерно сегодня.
— Сын, дочь? — спросил Масканин.
— Надеюсь, сын. Хватит с меня девок. Фамилию продолжать надо, она у меня редкая. А то вдруг я последний Полудуб на свете? Ну, давайте, мужики, чтоб моя благополучно разродилась.
Кружки глухо лязгнули. Выпили залпом. Масканин жестом отказался от протянутой майором сигареты, затянул воздух через рукав.
— Последним быть никак не можешь, — заявил он. — Где–нибудь ещё Полудуб сыщется. Обязательно сыщется.
— Угу, — буркнул майор, затягиваясь, — примерно то же мне и наш коновал сказал. Мол, подумаешь, два пальца оттяпаю, от вас Полудубов не убудет. Это у него, засранца, шуточки такие.
— Гаврилов? — спросил Бембетьев.
— Гаврилов—Гаврилов, — закивал майор.
— На Гаврилова это похоже, мужик он языкастый. Юмор у него не для всех.
— В общем, пальцы резать я ему не дал. По одной фаланге — чёрт с ним, всё равно раздробило. А он мне: теперь не дуб, а полдуба точно осталось… Шутник, бля.
— Как ощущения? — посмотрел Бембетьев на укороченные пальцы майора.
— Хреново, — скривился тот, разглядывая обрубки среднего и безымянного пальцев правой руки. — Никак не привыкну, что ногтей нет и постоянно кажется, что кончики пальцев свербят. Во, штука какая… Свербит, ноет то, чего нет…
— Между первой и второй, как говорится… — предложил Бембетьев, разливая.
— А ты шустрый парень, смотрю, — одобрил майор. — За боевое братство…
Выпили по второй. Масканин вновь занюхал рукавом, посматривая, как остальные жадно затягиваются.
— За братство — это хорошо, — сказал он, — только знаем мы вас, мотострелков. Что вы, что танкисты — один хрен. Сегодня здесь, завтра там.
— Во–во, — подхватил Бембетьев, — не то что завтра, а через пять минут вас и след простыл. Механизаторы войны, блин.
— Так, я не понял, — ухмыльнулся Полудуб, — это вы к чему?
— К чему, к чему… — Бембетьев окутался дымом, прикуривая новую сигарету. — Вон две недели назад, когда меня с Максом сюда доставили… Ваш двадцатый должен был на Даме идти. А в итоге? Понесла вас нелёгкая на участок соседней дивизии…
— Понятно, — майор докурил в три затяга, сплюнул и выбросил щелчком окурок. — Мы мобильные войска, куда начальство скажет, туда и прёмся. Обычное дело — с участка на участок прыгать, как блохи. Бывало так за ночь загоняют… А там под Даме нас к своим же танкистам из двадцать второго полка на взаимодействие бросили. Двадцать второй из нашей же дивизии…
— Вот я и говорю, — встрял Масканин, — рассчитываешь на вас, а кукиш с маслом в итоге. Кто там у нас справа стоял, Олег? Сто шестидесятая? — увидав кивок Бембетьева, продолжил: — Не могли что ли у соседей несколько батальонов для ваших танков взять?