На запад, с жирафами!
Шрифт:
5 окт. 38 = 0334П
Кому: миссис Белль Бенчли
Зоопарк Сан-Диего
Сан-Диего, Калифорния
ЖИРАФЫ ЗАГРУЖЕНЫ. ВЫЕЗД НА РАССВЕТЕ.
Р. Дж.
ВОСТОЧН.-АФР. ТРАНСП. КОМП.
5
Кому: мистеру Райли Джонсу
Карантинная станция США
Атения, Нью-Джерси
[ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ]
УДАЧИ. НАПИШИТЕ КАК СМОЖЕТЕ.
ББ.
5 окт. 38 = 0501П
Кому: миссис Белль Бенчли
Зоопарк Сан-Диего
Сан-Диего, Калифорния
СТРАХОВКА НА ТРАНСПОРТИРОВКУ ДВУХ ЖИРАФОВ В СПЕЦИАЛЬНО ОСНАЩЕННОМ ПРИЦЕПЕ ОДОБРЕНА. ДОПОЛНЕНИЕ: АВАРИИ. СТИХИЙНЫЕ БЕДСТВИЯ. ТОРНАДО. ПЫЛЬНЫЕ БУРИ. ПОТОПЫ. В ПРОГРАММЕ ПРЕМИУМ ЗА 150$ ВСЁ ЭТО ПРЕДУСМОТРЕНО.
А. ПЕТТИГРЮ
ЛОНДОНСКИЙ ЛЛОЙД [12]
ЛИДЕНХОЛЛ-СТРИТ, 12
ЛОНДОН ЕСЗ [13]
«Нью-Йорк ивнинг ньюс»
6 октября 1938 года
ЖЕРТВЫ УРАГАНА ОТПРАВЛЯЮТСЯ В ДОРОГУ
Пара жирафов сегодня пересечет Нью-Джерси по пути в Калифорнию.
Атения, Н.-Дж. 6 октября (спецвыпуск). Два жирафа, чудом выживших в недавнем урагане, сошли на сушу и теперь станут первыми представителями своего вида, пересекшими континент на колесах. Сегодня они покинут федеральную карантинную станцию в Атении и отправятся в зоопарк Сан-Диего в Калифорнии. Им предстоит преодолеть 3200 миль.
12
Знаменитый страховой рынок в центре Лондона. — Примеч. перев.
13
Почтовый индекс, где буквы ЕС (Eastern Central) указывают расположение района (центр, восточная часть), а цифра — его номер. — Примеч. перев.
Этим утром жирафы пересекут Нью-Джерси в сопровождении полиции штата, которая настоятельно рекомендует гражданам своими глазами увидеть «пульмановский вагон для жирафов».
«Чикаго трибьюн»
7 октября 1938 года
ЖИРАФЫ СПЕШАТ В САН-ДИЕГО
Нью-Йорк. 7 окт.
Сегодня началось трансконтинентальное путешествие жирафов, которое даст начало новой эре в истории транспорта, сельского хозяйства и… неприятностей. Миссис Белль Бенчли, первая в мире женщина, занявшая должность директора зоопарка, поручила самому опытному своему сотруднику Райли Джонсу непростое задание, которое осложняется еще и высотой груза, а также хрупкостью жирафьих костей. Если Джонсу удастся переправить бесценных великанов, минуя все туннели, виадуки, крытые мосты, низкие ветки, это будет первый случай в жирафьей истории, когда разом двух особей — или по меньшей мере одну! — получилось доставить с одного побережья на другое.
«Они еще молодые и не набрали пока полный рост, так что нам нужен зазор высотой порядка двенадцати футов и восьми дюймов [14] , чтобы не застрять, — говорит Джонс, проложивший маршрут для поездки самостоятельно. — Если понадобится, будем выпускать воздух из шин».
Мы попросили директора чикагского
зоопарка «Брукфилд» прокомментировать ситуацию, и вот что он сказал: «Джонс — славный малый. Если он нашел хорошего водителя, то непременно все сделает по высшему разряду».14
Примерно 3,86 м. — Примеч. перев.
… — Золотце?
Кто-то снова явился ко мне на порог, отвлекая от записей. Не успеваю я и головы повернуть, в комнату входит еще один санитар. Я собираюсь было отчитать его, но тут понимаю, что это она. Огненно-рыжие волосы. Знакомое лицо.
И тут я вспоминаю. Та самая рыжеволосая крепышка, которая так мне нравится. Роуз? Рози? Точно, Рози.
— Золотце, что же вы на завтраке не были? Скоро уже и священник приедет отслужить в часовне. Давайте я вас спущу?
Сейчас воскресенье. Утро. Я не хожу на службы. Но они так и норовят предложить мне это, ведь каждое воскресенье может стать для нас, старых распутников, последней возможностью очиститься. Возможно, сегодня мой последний шанс. Но эти записи и есть моя исповедь. Бросаю короткий взгляд на лицо вошедшей и возвращаюсь к своим заметкам.
— Я занят.
— Золотце, а вы, меня узнали? — спрашивает она.
— Само собой, — бросаю через плечо.
— Сколько лет, сколько зим, золотце! Помните, вы всё отказывались пить таблетки, если я не сыграю с вами в домино и не послушаю какую-нибудь из ваших историй? Я слышала про жирафов. Мне страшно жаль. — Вслед за этим она тянется к окну и закрывает его.
Разворачиваю кресло, да так резко, что врезаюсь в кровать.
— Откройте! Откройте!
Она повинуется. Красавица по-прежнему на месте. Сердце у меня снова начинает бешено колотиться, и я потираю грудь.
От Рози это не укрылось.
— Давайте я позову медсестру, она даст вам таблеточку.
— Нет! Никаких медсестер! Никаких таблеток! Я должен все записать для нее, так что мне надо ясно мыслить!
Рози упирает руки в свои крепкие бедра и окидывает меня взглядом с головы до ног — совсем как Старик в свое время. Заправляет за ухо прядь, в которой уже серебрится седина, и говорит:
— Хорошо, но я останусь с вами, пока вы не успокоитесь.
— Чувствуйте себя как дома, — говорю я, спокойный как удав, и возвращаюсь к записям в надежде, что теперь-то она угомонится. Но куда там.
— Золотце, а кто она — та, для которой вы пишете?
Пропускаю вопрос мимо ушей.
— Рыжик Августа?
Оборачиваюсь к ней — так проворно, что еще бы чуть-чуть — и свернул себе шею.
— Откуда вы знаете про Рыжика?
— Вы ее упоминали во всех историях, которые рассказывали мне, пока мы играли в домино. Рыжик Августа, Старик, жирафы… Вы же об этом пишете? О своем путешествии? А говорили, что это совсем не важно.
— Ошибался, — ворчу я в ответ.
Спокойно. И снова продолжаю писать.
Несколько минут она грузно сидит на краешке моей кровати. Потом поднимается. Услышав это, я смотрю, как она закрывает за собой дверь, и погружаюсь в воспоминания.