Набат-2

Бехтеренко раскладывал задержку по-своему: со мной можно быть снисходительным, пока не знаешь, что в любую мицуту есть шанс взлететь на воздух, прямо в атомный гриб. В снисходительном тоне он спросил Скупина:

— Артур Владиленович, а вам не хочется закончить жизнь под раскаленными обломками?

— В каком смысле? — естественно спросил Скупин.

— В прямом. Лемтюгов здесь не появился, а центр Москвы в любой момент может взлететь. Даю гарантию на сто процентов. Зайдите.

— Вы так неожиданно, — стушевался Скупин. — Иду…

— Я новый здесь человек, Артур Владиленович, — продолжал Бехтеренко- На это было рассчитано. И если вы здравомыслящий человек, примите сообщение к действию. Сейчас в подземных ходах Москвы идет бой с возможным выходом в метро. Подземелье минировано атомными зарядами, обычные мы обезвредили. Поэтому отзовите свои группы. Лемтюгова арестовать, задержать Воливача, где бы он ни находился. Действуйте.

— Немедленно! — осознал опасность Скупин.

Бехтеренко нашел первого союзника, и тот расстарался.

Жизнь закипела, и Бехтеренко оказался в центре событий.

Первым перешагнул полосу отчуждения зам Воливача по оперативной работе генерал Вощанов. Он пришел со своими картами и сразу заверил, что их людей в подземелье нет. У него было на две звезды больше, чем у Бехтеренко, и Вощанов разложил карты на столе Бехтеренко по-свойски:

— Вот, Святослав Павлович, наши закрома, о которых сам президент не ведает. Прошу незамедлительно дать распоряжение нашим спецгруппам сразу включиться в операцию. Ваши всех ходов-выходов не знают. Лишние потери не нужны.

— Согласен. Но как они узнают друг друга в темноте?

— Очень просто, — спокойно уверил Вощанов. — Мы будем работать в своих ходах, не соприкасаясь с вашими ребятами.

Сличили карты. Действительно, некоторые ходы не значились на карте Гуртового. Кто же кого опережал?

— В личном подчинении Лемтюгова находилось особое подразделение до двухсот человек. Уверен, это они орудуют внизу. Мы меж собой называли его «волчьей когортой», — пояснил Вощанов.

— Действуйте немедленно! — отпустил генерала Бехтеренко.

Его не упрекнули в изначальной отчужденности: там, где подсчитываются секунды, отдых на море не планируют.

— Генерал Скупин, — услышал Бехтеренко, едва он ответил на зуммер интеркома. — Вы оказались правы, Лемтюгова арестовали совсем в другом месте, везут сюда. Требует немедленного разговора с вами прямо из машины.

— Пусть говорит, — разрешил Бехтеренко.

Началась словесная дуэль, от которой зависела судьба страны.

— Чего вы добиваетесь, Святослав Павлович? — миролюбиво спросил Лемтюгов. — Ваши карты биты.

— Посмотрим. А сейчас я требую прекратить бойню под Москвой, а позже суда трибунала над вами по законам военного времени.

— Зря тягаетесь, вам нашей силы не одолеть. Я от Судских ушел и от вас запросто уйду.

Первая осечка: Судских жив.

— Уповаете на Воливача?

— При чем тут Воливач? Ширма.

— При встрече поговорим. На A-заряды не рассчитывайте.

— Обойдемся без них, — помолчав, ответил Лемтюгов.

Вторая осечка больше всего обрадовала Бехтеренко: Судских успел разобраться со всеми А-бомбами. Остальное — бравада Лемтюгова. С другими силами можно разобраться позже.

Без вызова вошел генерал Вощанов.

— Святослав Павлович, в подземельях есть каменные мешки, доступа к ним мы не знаем, но прослушивали их. Возможно, в такой и угодил Игорь Петрович. Есть надежда.

— Хочу верить, — пожал ему руку Бехтеренко.

Через десять минут на Лубянку доставили Лемтюгова.

Еще через двадцать внизу прекратили сопротивление боевики.

Через полчаса пришло неожиданное сообщение: по пути со Смоленской площади принял яд арестованный Воливач.

Москва жила своей обыденной жизнью.

Там, где вдоль проезжей части росли яблони, мальчишки рвали зеленые яблочки и грызли их с вожделением.

Никто их не гонял.

4 — 21

Как бы ни текла жизнь по каналам людских промыслов, Творец орошает поле своих помыслов, известных только Ему. Он иссушает земное поле по воле своей и затопляет влагой. Он разбрасывает зерна и собирает камни, насылает глад и мор, град и бурю, гнев и милость, и никому не дано остановить длани Небесного Сеятеля.

«…Послал Он судного ангела, когда от бремени страстей и алчности не могли освободиться люди без Его вмешательства, ибо Ариман искусно расставил силки, заманил в них очень многих и совсем не осталось живущих по разумению. Превращались люди в животных и видели в том истину и благо для рода человеческого. Одни были рады пресмыкаться подобно червям подземным, другие вольно на них гадили и поедали подобно пернатым, и те и другие мало внимали гласу Всевышнего, ибо Ариман рядился в Его одежды, вещал Его голосом. Перестали живущие на Земле верить, забыли свое предназначение и не хотели замечать, как сама Земля утрачивает способность оберегать каналы людские от ила и плесени.

Тогда и направил Всевышний судного ангела остановить падение рода человеческого.

Случилось ему остановиться во времени третьего прихода Аримана. Пресекал он его происки до того, но с самим дьяволом не по плечу ему было справиться. Был хитрей Ариман прямодушного ангела и заманил его в подземелья города, где сошлись в противоборстве божьи силы и слуги сатаны, и в тех подземельях готовил над ним расправу: в каменный мешок заманил и удушал там.

И не мог судный ангел просить защиты у Всевышнего, ибо в подземельях всегда властвовал Ариман.

Городом этим правил тогда посадский воевода, служитель дьявола. Был он предприимчив и хитер, личину свою прятал и умело выдавал мерзкие дела свои за благодеяния. Одной рукой он возводил Храм, другой богомерзкое заведение. Судный ангел по велению Всевышнего готовился покарать его, но слуги дьявола завлекли ангела в подземелье и заперли там. Обрадовался воевода и решил обрушить подземный свод на ангела.

Только не мог Всевышний позволить надругаться над своим посланцем и прежде всего покарал воеводу его же уловкой: когда тот проезжал улицей города, неподалеку от замурованного ангела, Он обрушил мощение под ним, и земля поглотила воеводу. Осела почва в округе, осел Храм, который возвел посадский наместник в угоду своей корысти. Увидели все покосившийся Храм, и началось брожение в людях, будто дьявол подает знак и близится конец света. Вознегодовал Всевышний и потребовал от Аримана освободить ангела, или Он разрушит сам город этот до основания, и все храмы его станут для слуг Аримана последним прибежищем и надгробием.