Набат
Шрифт:
— Знаем, не проболтаемся! — ответил Сонечка, показывая ключик на шее.
От прилива крови у Дениса Анатольевича зачесались ладони: ему ли не знать, что открывают такими ключиками в глубине швейцарских подземелий! Года четыре назад, когда испуганные нувориши спешили прочь из бунтарской России, многие имели подобные ключики, открывающие тайны. Прикасался к ним и Денис Анатольевич по долгу службы. Делился тайнами с другими, часть доставалась ему. Славное было время для полковника Шумайло.
Он с удовольствием рассмеялся вместе с ними.
— Надо бы как-то отметить наше знакомство и завтрашний
— Джин, виски, шампанское? — откликнулся Сонечка. Ему понравилось быть радушным. Такой человек спасет его от нахлебников, Викуна с Назаром, еще и сам предлагает заработать!
— Ни то, ни другое, ни третье, — отказался Шумайло. — Мой юный друг, окажите любезность: в Елисеевском есть бурбон. Я пью только это виски.
— Ништяк, — оценил постоянство Сонечка и засобирался в магазин. От денег Шумайло он отказался: — Обижаете…
Светлана закрыла за ним дверь и вернулась с видом профессионального банкомета. Пора как-то выяснить присутствие этого опального генерала. Есть кое-какие сомнения…
— Ну-с, Денис Анатольевич, какие раскладки?
— А какие могут быть раскладки? — даже не потрудился улыбнуться Шумайло.
Преображение в нем Светлана осознала мгновенно и побелела.
— Чего вы хотите? — непослушным языком спросила она.
— От вас ничего, кроме послушания.
Он встал, поднял Светлану, грубо зацепив пальцем рукав халатика, и, подталкивая впереди себя, привел в ванную комнату.
До хлопка выстрела она еще жила надеждой, что все обойдется, этот маньяк изнасилует ее, и только, а с утра начнется чистая жизнь, она даже не оглянулась, ожидая, когда этот мерзкий тип заголит ей задницу.
Через край ванны она перевалилась уже в другом мире.
Денис Анатольевич вымыл руки и вернулся на прежнее место, дожидаться ключика.
Мотвийчук открыл двери своим ключом и позвал из прихожей:
— Светик, а кто у нас просил мороженого? А кому принесли «Четыре розы»?
Не встреченный, он вошел в гостиную. Хоть и беспечный балбес, а смену поведения гостя уловил: лицом к нему в кресле сидел хозяин положения.
— Где Светлана? что?
— Так надо. Жить хочешь?
— Хочу! — жмурился от хлынувших слез Сонечка.
— Тогда выкладывай, кто еще знает о вашем отъезде?
— Портнов, директор «Русича», и его друг Назаров.
«Все знакомые лица», — отметил Шумайло. Новые заботы, уяснил он: не простофили и могут появиться здесь в любой момент.
«Что это я такой невезучий, — разозлился Шумайло. — Как стоящее дело, так осложнения!»
— Номер ячейки, банк и что там? — заспешил он.
— Конверт, — сказал Мотвийчук, кое-как выговорив прочее.
— А Бехтеренко, Судских не знали о ключе? Не верю.
— Я не сказал, я сам не знал, я этот ключик сам недавно нашел, мать его в тапочек зашила, порвался тапочек…
— Как дурак, так подарки! Что в конверте?
— Не знаю…
— Парень, не зли меня, я теряю терпение!
Мотвийчук заставил себя унять рыдания, продавить рассказ. С наводящими вопросами открылось следующее: когда Мотвийчук познакомилась с некоей Софьей Аполлоновной, та подарила ей на день рождения этот конверт, сказав, что тайна откроется ей, когда она достигнет
совершенства в магии. Мать, ослушавшись, вскрыла конверт сразу.— Что там? — понукал Шумайло.
— Значки, клянусь, я ничего в этом не понимаю! Мать спрятала конверт, а когда вернулась из Швейцарии, показала этот ключик. Она сказала еще, что это мое наследство.
— Не понял: работы Трифа она хранила здесь, а конверт увезла в Швейцарию.
— Она Георгию не доверяла. Момоту. А еще, — спешил выговорить себе жизнь Мотвийчук, — тот иностранец, Мойзес Дейл, не рукописями интересовался, а этим конвертом. Мать, глупая, сама проговорилась: «Может, вас больше интересует ключ архангела Михаила, который спасет мир?» Мойзес Дейл ее почти уговорил, даже задаток принес, сто тысяч долларов.
— Как хоть значки выглядят? — успокоившись, спросил Шумайло.
— Не понял я: не то шифр, не то текст, буквы…
— Эх ты, бездарь, — с участием даже сказал Шумайло. Протянув свободную руку, он сорвал цепочку с его шеи. — Чтобы иметь такие ключики, нужно учиться, учиться и еще раз учиться.
В другой руке был пистолет…
«Места в ванне еще хватит», — подумал Денис Анатольевич, брезгливо отмывая руки.
Вернувшись в гостиную, он стал разглядывать ключик. Осталось немного, чтобы отпереть им заветную дверцу. Как будто он промашки не дал и обладает правом первого выстрела…
Заветная дверца и право первого выстрела. В отрочестве Денис Анатольевич перепробовал практически все, лишь бы уйти от сермяжного бытия. Спорт, знания, экзотические специальности — везде находились плюсы, из которых можно слепить оградку, но были и минусы. В конце концов он выбрал специальность чекиста. Постучал для начала в студенчестве — открылась первая дверца, а за ней не оказалось всего сразу. Терпения у него хватило, и вот наконец заветный ключик…
Телефонный звонок. Он без волнения снял трубку. Чара.
— Ну как ты там? — спросила она после замешательства, видно, думала, что трубку возьмет кто-то из хозяев.
— Нормально. Как ты?
— Думаю о тебе.
— Приезжай.
— A-а… где Светлана?
— Я услал обоих к своему тайничку. Мне, понимаешь, лишний раз высовываться не стоит. Они вернутся не раньше ночи.
— Видишь, какая я умница?
— Приезжай быстрее. Тоскую страшно.
— Мчусь, любимый!
Лишать Чару жизни ему не хотелось, но таковы законы жанра, где жалость — предательница, подведет в нужный момент.
Раздумывая, как бы элегантнее устроить убийство, он перекусил тем, что обнаружил в холодильнике, задумался о другом: «Однако ключик вскроет далеко не очищенный плод, нужны помощники. Опасно одному… Может, этого Момота подвязать?»
Мысль, вначале никчемная, нравилась ему больше и больше.
4 — 23
Проще остановить паровоз или самолет на полной скорости, чем влюбленную женщину. Портнову с Назаровым это не удалось. Столкнувшись с ней в парадном и узнав о присутствии опального генерала у Мотвийчука, они пытались сначала выяснить причину появления непростой личности — это могло разрушить их планы — и только потом пропустить Чару. Она отказывалась наотрез давать объяснения.