Набирая силу

И, по моему мнению, это случилось потому, что арки над ними зодчие спроектировали неправильно. Или даже схалтурили. Вместо громадных камней использовали небольшие, тонн на пять — десять. Скрепляли их ненадежно, конструкция получалась уязвимой для времени и землетрясений. Если крупные камни до сих пор покоились на своих местах, тем и сохраняя исходные очертания сооружения, эта «мелочь» оказалась где ни попадя, устроив непроходимые завалы.

Но в одном месте их частично расчистили, открыв проход в недра комплекса. И нетрудно догадаться, что люди здесь были ни при чем.

Бяка, оценив размеры блоков, которые тсурр сумел раскидать по сторонам, опасливо предложил:

— Может, не надо? Это чудовище сильнее того. Сам же видишь.

— Чем выше шкаф, тем громче падает, — уверенно заявил я. — Бяка, мы знаем способ, как с ним справиться. И способ этот простой. Кто мы с тобой: победители или жалкие трусы? Давай, собирай дрова, костер прямо здесь разведем, возле входа.

— Ты уверен, что чудовище спит и не проснется до заката? — продолжал сомневаться Бяка.

— Конечно, уверен.

— Его что, тоже каменная кожа защищает?

— Нет. Где-то там, — я указал на вход, — караулит огромный призрак. Мимо него никто не пройдет, вот поэтому тсурр спит спокойно.

— Призрак?! — чуть не завизжал Бяка.

Гм… А не сболтнул ли я лишнее раньше времени?

Надо быть добрее, надо беречь хрупкую нервную систему спутника.

Вскипятить смесь воды из ручья и грязи из разных источников — дело нехитрое. Куда больше времени отняла работа с Бякой. Упырь никак не хотел успокаиваться. В итоге я заявил ему, что все понимаю и пусть просто постоит снаружи, сам все сделаю.

Но тут Бяка взбунтовался. Ни в какую не соглашался отпускать меня одного. Начал неубедительно доказывать, что ничего страшного нас не ждет. Мол, без причины панику разводил и теперь об этом сожалеет. Даже перестал пугать древними проклятиями, нередко тяготеющими над такими сооружениями, хотя до этого все уши прожужжал, что здесь, в Чащобе, ни одна древность без ужаснейших ужасов не обходится.

Актер он, скажем прямо, неталантливый. Играет неубедительно. Заметно, что боится почти до заикания, но при этом пытается доказывать обратное. За это спутника можно уважать. Он готов переступить через любые страхи, лишь бы не оставлять меня один на один с чудовищем, охраняемым гигантским призрачным созданием.

Правда, чем ближе мы подходили к логову, тем сильнее волновался упырь. Вот-вот снова во весь голос паниковать начнет.

Пробираясь по завалам обрушившихся блоков, я приободрил Бяку традиционным способом:

— Ты только представь, что мы можем найти внутри.

— А чего там представлять? Смерть там наша найдется.

— Не надо быть таким пессимистом, Бяка. Помнишь, что пьяные охотники рассказывали, когда мы трактирщику кайт сдавали?

— Откуда я могу такое помнить? Охотники и рыбаки все до единого балаболы. Они все время что-то рассказывают. Врут много. Всегда врут. Мы с тобой тоже рыбу ловили, но мы не врали. Мы одни честные.

В свете такого высказывания заманчивость заготовленных для упыря слов значительно упала в цене.

Но отказываться от них я не стал:

— Они тогда говорили о древних сокровищах. О заброшенных храмах, о гробницах великих героев и злодеев. Огромные сундуки с редкими драгоценностями, волшебное оружие и доспехи, амулеты, равных которым нет и не будет, потому что давно утрачены секреты их изготовления. Навыки, о которых даже император не мечтает, самые ценные трофеи, которые только и ждут, когда же кто-нибудь до них доберется. Книги с тайнами забытых боевых искусств и могущественной магии или даже легендарные свитки уникальных умений. Бяка, ты только представь, что мы в трех шагах от всего этого богатства.

— И ты поверил балаболам? — со скепсисом уточнил Бяка.

— Ну… вообще-то я и до этого слышал, что на севере много чего можно найти.

— Гед, а ты никогда не думал, почему такое богатство осталось брошенным в Лихолесье? Вот почему его оставили, а?

— А почему остаются забытыми древние клады? — ответил я вопросом на вопрос. — Владельцы сокровищ умирают не тогда, когда им хочется, а когда приходит их время. Много ценностей остается забыто. Войны, эпидемии, восстания мертвых, нашествия Хаоса… Бывало, целые страны исчезали в считаные дни и никогда больше не возрождались. Говорят, север когда-то был такой же, как юг. Людный. Здесь были города, замки и деревни. Пока не начали появляться разломы, жизнь людей кипела, а земля, как и сейчас, была богатой. И часть их богатств так и осталась здесь.

— Да, всякое бывает, — согласился упырь. — Гед, разломы принесли не только новое, они и погибель принесли. В таких местах много людей умирало. Много было смертей. И часто смерть остается и ждет ненормальных, которые придут за потерянным богатством. Вот мы с тобой как раз и идем. Мы ненормальные.

— Чудовище смерть не тронула, значит, и нас не тронет, — уверенно заявил я.

Интуиция: что-то происходит.

Я остановился, едва не оступившись. Очень уж неудобная поверхность. Только-только вскарабкался на сильно наклоненный блок, один из многих, перекрывающих проход. По сути, я уже внутри, надо мной громоздится хаос из обрушившихся и кое-как сцепленных между собой древних камней. Но света здесь достаточно, чтобы все прекрасно видеть.

И ничего опасного на глаза не попалось, как ни пытался всматриваться.

Однако атрибут Интуиция почему-то дал о себе знать. Мой недолгий опыт обладания им показал, что трофеи от Хаоса тоже могут быть полезными.

Приходится прислушиваться к тому, что тебе говорят.

— Чего мы стоим? — как-то очень уж спокойно поинтересовался Бяка.

Удивившись тому, что спутник внезапно стал столь хладнокровен, я пояснил:

— Сам не знаю. Мой атрибут от Хаоса говорит, что тут неладно. Надо разобраться.

— Ну ты разбирайся, а я пока посижу немного.

С этими словами Бяка и вправду уселся на первом попавшемся блоке. Даже не стал выбирать камень поудобнее, хотя до такого рукой подать.

Вновь подивившись его хладнокровию, я вдруг осознал, что, в сущности, мне тоже торопиться некуда. Так почему бы не присоединиться к товарищу? Тем более блок под моими ногами не такой уж неудобный, как показалось поначалу.

Да он даже комфортный.

Такой уютный на вид.

Так и напрашивается на то, чтобы на него сели.

Это я и сделал.

А Бяка, медленно зевнув, решил отдохнуть еще серьезнее. Да-да, он действительно прилег на камень. Похоже, храпеть собрался. Вон глаза закрыл, лицо отрешенное, почти мертвое. Не зря его соплеменников упырями прозвали, у него и при бодрствовании физиономия специфическая, а уж в сонном состоянии хоть не смотри — вылитый покойник.

Но чего это я все о Бяке да о Бяке? Надо и о себе позаботиться. Зачем сидеть, если можно последовать примеру спутника?

Да, все верно, надо ложиться.