Наблюдатель

–  Я, возможно, буду не один. Придется захватить еще двоих.

Господин Сикэн пожал округлыми плечами.

–  Думаю, хозяева судна не будут возражать, тем более, если побольше заплатить.

–  Обещайте столько, сколько попросят. И пусть приготовят документы еще на двух человек как на торговцев или ремесленников, не имеет значения.

Господина Сикэна арестовали спустя два часа после того, как гость покинул чайную. Переодетые соглядатаи неожиданно скрутили ему руки за спиной. Солдаты вихрем пронеслись по дому, громя посуду. Один из самураев схватил Сикэна за волосы и рывком запрокинул ему голову назад.

–  Где он?.

–  Я не знаю, о чем вы говорите, - прохрипел Сикэн-сан.

– Я всего лишь хозяин чайной!

–  Мы обнаружили тайник, - крикнул солдат.
– Там полно оружия, господин!

–  Тайник?
– закричал Сикэн.
– Но у меня нет тайника! У меня нет оружия!

–  Пойдем!
– Самурай взял господина Сикэна за воротник и поволок к выходу.

Несколько камней, поддерживающих мостик, были отодвинуты в сторону. Из ямы солдаты извлекали легкие мечи, наконечники копий и с бряцаньем кидали их в кучу. Самурай с усмешкой глядел на хозяина чайной.

–  Ну? Ты знаешь, что по закону, установленному самим Императором, смертная казнь полагается даже за укрытие ножа для разделки туш? Здесь же целый арсенал.

У господина Сикэна подкосились ноги.

–  Это не мое, - пролепетал он.
– Мне это подбросили. Может быть, соседи, они всегда мне завидовали. У меня лучшая чайная в округе. Я никогда не был связан с заговорщиками!

От сильного удара он пролетел добрых три шага и, разметав бамбуковые занавески, рухнул на пол среди битой посуды. Тюнин Осима Кэсои, до сих пор державшийся в тени, спокойно вошел следом, сделав знак солдатам остаться снаружи. Поставив ногу на грудь лежавшего Сикэна, он прошипел:

–  Я могу облегчить твою участь, червяк. Хотя ты этого и не достоин. О твоей связи с контрабандистами все известно. И о том, что ты подделываешь официальные бумаги, - тоже. А иначе на какие средства ты содержал бы чайную?

–  Я никогда не продавал оружие, - заплакал Сикэн.
– Мне его подбросили…

–  Ах, ты об этом, - небрежно сказал Кэсои.
– Ну конечно же, подбросили. Чтобы состоять в заговоре против законной власти, нужно иметь большую твердость духа, готовность идти на смерть и пытки. А ты… Нет, ты не связан с заговорщиками. И оружие, конечно, не твое, только… Кто тебе поверит?

Он почти добродушно посмотрел в глаза господину Сикэну.

–  Но я тебе подскажу выход. В конце концов контрабанда, подделка документов - грех, конечно, но не такой уж и большой. Ты проведешь остаток дней в тюрьме, но, по крайней мере, останешься жив.

Сикэн упал на колени.

–  Я все сделаю, господин. Только скажите!
– Мне нужен человек, который недавно ушел от тебя.

Принц Итиро Иэхиса посмотрел вслед ускакавшим солдатам и повернулся к своему слуге Осиме Кэсои.

–  Он не водит тебя за нос? Можно ему верить?

–  Он действительно напуган, мой господин. Такой собственных родителей продаст.

Некоторое время они помолчали, потом тюнин, осторожно подбирая слова, спросил:

–  Я прошу прощения за дерзость, мой господин, но вы проявляете такой интерес к поимке какого-то заговорщика, недостойного даже капли вашего внимания. Тайное общество разгромлено, и он больше не опасен. Один, без друзей и без связей…

–  Ты ошибаешься, тюнин, - проговорил Итиро Иэхиса.
– И в одиночку этот человек опаснее целой армии. Достать его - для меня вопрос чести. Потому что этот человек - МОЙ БРАТ.

Глава 13

Пересечение

Темно-зеленая уссурийская тайга шумела на ветру, раскачивая верхушки вековых сосен. Прозрачная речка, петлявшая между сопок, набухла, разрослась вширь, как всегда бывает в сезон дождей, утопив в себе отлогие берега, кочки и редкие островки.

Огромный полосатый тигр с мудрыми зелеными глазами, порыкивая, пробирался сквозь чащу. Совсем недавно, не более получаса назад, он промахнулся. Олень, которого он целый день сторожил в засаде у водопоя, почувствовал опасность и прыгнул в сторону за долю секунды до того, как тигр сделал свой знаменитый неотразимый бросок, блеснув в воздухе черно-желтой полосатой молнией. Олень ушел, а тигр был голоден и зол. Для хищника закон в тайге один: не можешь охотиться на настоящую дичь - подыхай с голоду или вылавливай в пруду отвратительно пахнущих скользких лягушек. Брр! Тигра передернуло. Инстинкт охотника гнал его вперед, на поиски новой добычи.

Тигр почуял след неожиданно, и этот след заставил его испугаться и напрячь мускулы. Усы его дрогнули, пасть оскалилась, лапы мгновенно превратились в четыре мощные пружины. Тело замерло в готовности к атаке. Тигр почувствовал человека…

Он не был людоедом и человека никогда бы не тронул, но злость из-за неудачи и голод сделали свое дело: хищник, осторожно и грациозно приникнув к самой земле, неслышно пошел по запаху.

Оуэма Тэдзива спрыгнул с лошади и вошел в крестьянскую хижину в тот момент, когда Онуко Тэрай лежал на полу, а рычащий от ненависти Такаси Нуэми, поставив колено ему на грудь, заносил над ним нож.

–  Предатель!
– хрипел Такаси.
– Подлый предатель, почему ты не умер? Все погибли, никого не пощадили, моего отца казнят, и все из-за тебя!

–  Стой!
– крикнул Оуэма. Все обернулись к нему.

–  Сейчас некогда возиться с ним. Скоро здесь будут солдаты, нужно уходить.

–  Послушайте, - заплетающимся языком проговорил Онуко Тэрай.
– Я никогда не был предателем, меня просто подставили. Из меня пытались вытянуть ваши имена, но я ничего не сказал!

Оуэма рывком взял его за грудки.

–  Живи, слизняк. Я не буду марать об тебя руки. Но помни: одно слово - и я найду тебя. Даже под землей.

Он повернулся к Такаси.

–  Во дворе ждут лошади. Нужно успеть до рассвета.

Самураи, посланные Итиро Иэхисой, опоздали на несколько минут. В бессильной злобе они смотрели на отчалившее от берега судно. Похлопал и развернулся на ветру парус, и корабль растворился в тумане. На корабле контрабандистов уплывали государственные преступники Оуэма Тэдзива, Чико, Такаси Нуэми и Онуко Тэрай, который все-таки проследовал за беглецами и, незамеченным проникнув на корабль, спрятался в трюме.

Еще в 1588 году император Тоетоми Хидееши издал повсеместный указ, названный Катана-гари («Охота за мечами»), запрещавший хранение и ношение холодного оружия. Указ касался всех, кроме самурайского сословия, которые, напротив, получили ничем не ограниченную власть. Крестьяне, горожане и даже монахи, утаившие не то что меч, а даже нож или топор, подлежали немедленной смертной казни на месте, без суда. Чтобы исключить малейшую возможность производства оружия, в деревнях были закрыты кузницы и конфискованы все железные предметы домашнего обихода. А после разгрома тайного общества «Белый Лотос» настали и вовсе тяжелые времена. На все село выдавался один-единственный нож для убоя скота, и хранился он на центральной площади под охраной часовых.