Наблюдатель

Я заказал себе как обычно. Гарланд сделал паузу, словно хотел показать, что не одобряет мой выбор. Он не пил. И не курил. Единственный его порок, о котором мне было известно, как, впрочем, думаю, не только мне, это сквернословие. Обычно он предпочитал общаться в легкой, непринужденной манере, свойственной всем богатым людям, но если кто-то задевал его интересы, он начинал браниться, как водитель грузовика.

Я старался не доводить его до подобного состояния. И все равно заказал себе чистый, неразбавленный мартини и оливки с голубым сыром.

Ладно, что уж там. У Гарланда было два порока: сквернословие и женщины. Всякий раз, когда я встречал его на светских раутах или общественных мероприятиях, с ним была новая спутница. Блондинки, брюнетки, рыжие, пышногрудые и худенькие, маленькие и длинноногие — у этого человека не было определенных требований к женской красоте, если не считать молодость и сногсшибательную внешность.

К нам подошла женщина, которая выглядела так, словно только что сошла с телеэкрана: красивая прическа, дорогой жемчуг на шее. Она поздоровалась с Гарландом, и они расцеловали друг друга в обе щеки. Уходя, женщина погрозила мне пальчиком.

Гарланд к тому времени уже сел на свой стул, наслаждаясь славой. Он выглядел как рок-звезда. Продолжая улыбаться, он обратился ко мне:

— Вы знаете Эвелин Пенри?

В темноте он чувствовал себя защищенным, ему было тепло и спокойно. Отличная расстановка сил: ты не сможешь увидеть меня, даже если в щелочку между дверями проникнет свет. В шкафу все равно будет темным-темно.

И вдруг щелкнула задвижка…

Лео вытащил из носка нож и сел на корточки.

Топот ног по полу около двери. Снова щелкнул замок. Стук шагов, кто-то шел по ковру. Включился телевизор, голос телеведущего заполнил комнату. Новости.

— Вы слушаете последние новости, — произнесла Эвелин Пенри, подражая голосу своей матери и напевая бодрую мелодию из заставки к выпуску новостей. Она вошла в спальню, сняла серьги и снова повторила слова матери. Эвелин расстегнула блузку, сбросила туфли и вылезла из юбки.

По комнате разнесся ягодный аромат. Лео вдохнул его. Он давно уже не ощущал такого приятного запаха.

— Сенатор Алмундо, — сказала она, повторяя слова матери, — опроверг все обвинения в свой адрес.

Эвелин стояла перед зеркалом в кремовом атласном белье, решительно наклонив голову набок, и четко произносила слова:

— Сенатор Алмундо… опроверг выдвинутые против него обвинения.

Лео смотрел через щелку между дверцами гардероба, а Эвелин снова повторила фразу, тренируясь ставить правильное ударение в словах.

У нее были стройное тело и прекрасные формы, но он думал совсем о другом. Он пытался представить, как она отреагирует. Она молода и атлетически сложена, это не старина Фредди, который мирно спал в своей кровати, и не та девушка, которую он встретил с Райли в переулке. Нет, эта точно окажет сопротивление.

Лео покрепче сжал рукоятку ножа и сглотнул слюну. Вздохнул и почувствовал, как постепенно начинает успокаиваться.

Она пришла неожиданно рано. Придется подождать, пока наступит ночь и она ляжет в постель.

Он закрыл глаза и задержал дыхание.

Когда снова открыл глаза, Эвелин Пенри смотрела на свой гардероб.

* * *

Гарланд сцепил руки в замок.

— Значит, она хочет написать статью.

— По крайней мере именно так она пыталась это представить, — объяснил я. — Сказала, что хочет написать о сенаторе Алмундо, о его деле по подрыву общественного доверия и обо мне. Затем стала задавать вопросы о моем окружении. Спросила, не общался ли я с Нат и с вашей племянницей Гвендолин.

— Гвендолин… Ну да, Гвендолин…

Судя по всему, Эвелин Пенри расспрашивала об этих женщинах и самого Гарланда. Он наклонил голову набок.

— Я давно уже не получал вестей от Гвендолин. И буду только рад, если еще долго ничего о ней не услышу. Испорченная девчонка.

— Вы плохо ладили, — сделал невольный вывод я.

Гарланд смерил меня пристальным взглядом, облизнул губы и ответил спокойно:

— Она — единственная кузина Кэсси. Девочки были очень близки, как только могут быть близки сестры. И она не… — Его лицо переменилось: на мгновение исказилось гневом, — затем снова стало бесстрастным. — Она даже не соизволила приехать на похороны Кэсси. Эта девчонка не смогла прервать свое бродяжничество по свету и проявить немного почтения к Кассандре. Никогда ей этого не прощу.

Гарланд женился на Наталии, наследнице состояния Лейков, когда ей было девятнадцать и она — я уверен, что это чистейшей воды совпадение, — унаследовала от своего отца, Конрада Лейка, миллиард долларов. Через почти двадцать лет брака они развелись. Это случилось вскоре после того, как их единственная дочь Кэсси была убита. Гарланд взял двадцать миллионов отступных и начал свое дело. Сначала он инвестировал деньги в сеть отелей «Бентли сьютс», а затем основал еще несколько компаний, которые носили его имя: «Мануфактуры Бентли», «Недвижимость Бентли», «Бентли интернэшнл», «Финансы Бентли».

Ходили слухи, что увлечение Бентли молоденькими женщинами началось не после развода, а задолго до него. Супруги давно охладели друг к другу, и лишь общая дочь удерживала их вместе. Как я понимаю, после гибели Кэсси они взглянули друг на друга и поняли, что пора положить этому конец. Вместо того чтобы продолжить сражение — наверняка существовало какое-то брачное соглашение, хотя я не знал всех деталей, — Наталия оторвала кусочек от своего состояния и бросила его в качестве отступного Гарланду. Циники сказали бы, что следующие пятнадцать лет Гарланд занимался тем, что пытался приумножить деньги своей бывшей жены, и, надо сказать, преуспел в этом. Моя фирма тоже не оставалась в стороне и получала свою долю прибыли.

— А где Гвендолин сейчас? — спросил я.

Он развел руками:

— Слышал, что она купила дом в Лейк-Корси, на севере. И потом, у нее, кажется, все еще есть дом во Франции. Но точно не знаю. Да меня это и не волнует. — Его взгляд стал пристальным. — А эта репортерша, Эвелин, не сказала, почему спрашивала вас об этом?

Я лишь покачал головой:

— Я поднажал на нее, но так и не получил ответа.

Появился официант с напитком и поинтересовался, не хотим ли мы послушать об их спецпредложении. Гарланд отказался, я тоже. Я уже знал, что он собирается заказать себе что-нибудь водоплавающее. Я тоже люблю морепродукты, но в тот момент мне хотелось отведать чего-нибудь сухопутного.

— В прошлый раз у вас были кариоки, Генри, — сказал он официанту. — С сахаром.

— Да, мистер Бентли.

— Принесите их для начала. Спасибо. И скажите Хама-ро, чтобы подошел к нам, когда освободится.

Я пришел сюда не для того, чтобы есть кариоки. Я даже не знаю, что это такое, но готов поклясться, что этого блюда нет в меню. Люди вроде Гарланда часто ведут себя подобным образом. Заказывают то, чего нет в меню, и знают, что им это принесут, потому что об этом попросили они. А возможно, и потому, что понимают: за это блюдо им придется платить по особому тарифу.