Наблюдения, или Любые приказы госпожи

Но вскоре выяснилось, что господин Джеймс жив-здоров и вовсе не воняет. На следующий день после вышеописанной игры с переодеванием миссус потеряла наперсток и послала меня в деревню купить новый. Когда я подходила к лавке, оттуда вышел преподобный Гренн. Деваться было некуда, поскольку он остановился перед дверью, преграждая мне путь, прах его возьми.

— Ахх-хах! — для начала изрек он. Потом вытащил из кармана какую-то брошюру и сунул мне в руку. — Я приберег это для тебя, голубушка.

Я глянула на брошюру — религиозный трактат под названием «Дорогому другу-католику». Прежде чем я успела раздражиться, преподобный снова заговорил, помавая рукой.

— Прочитай на досуге. Я буду рад ответить на любые вопросы, которые у тебя возникнут. Хотя у тебя и минутки присесть не будет теперь, когда твой хозяин вернулся.

— Вы ошибаетесь, сэр, — говорю. — Господин Джеймс еще не возвращался.

— О? — Он приподнял бровь и воззрился на меня. — А я-то думал, ты знаешь обо всем, что происходит в «Замке Хайверс». Но похоже, твоя госпожа не все тебе рассказывает. Полагаю, ты застанешь Джеймса дома.

Преподобный неспешно двинулся прочь, страшно собой довольный. Я смяла брошюру и готова была метнуть ее Старому Хрену в голову, но удержалась и удовольствовалась тем, что зашвырнула дрянную книжонку за живую изгородь, когда он скрылся из виду.

Конечно, оставалась вероятность что священник ошибся, но по возвращении в «Замок Хайверс» я увидала в холле саквояж. А из-за закрытой двери гостиной доносились приглушенные голоса миссус и какого-то мужчины. Ну да, хозяин. Вернулся все-таки! Старый Хрен был прав. Надо признаться, меня немного обескуражило, что моя Арабелла ни словом не обмолвилась мне о приезде мужа, я-то ведь думала, она все мне рассказывает. Огорчительно, право слово. Мне даже пришло на ум, что она нарочно послала меня в лавку, чтоб я не мешалась тут, пока она привечает мужа. Но потом я убедила себя, что она наверняка просто забыла, и постаралась выбросить из головы неприятные мысли. Кроме того, мне было страсть любопытно посмотреть на господина Джеймса. И вот, после минутного колебания я постучалась в гостиную и стала ждать, когда госпожа по обыкновению скажет «войди!».

Вместо этого последовала пауза, потом миссус чуть приотворила дверь и выглянула. Я изящно присела в глубоком реверансе. Она нахмурилась.

— В чем дело, Бесси?

— Я принесла наперсток, мэм. — Я ничего толком не видела за ней, потому что она приоткрыла дверь всего на пару дюймов и загораживала щель.

Миссус поднесла палец к моему носу и через несколько секунд нетерпеливо промолвила:

— Ну?

— Что? — не поняла я.

— Наперсток, пожалуйста, Бесси.

Я надела наперсток ей на палец.

— Спасибо. — И она собралась закрыть дверь.

— Не нужно ль вам еще чего-нибудь, мэм?

— Нет, спасибо, — твердо сказала она. — Скоро мы позвоним, и тогда ты принесешь нам чай.

Мы.

Потом миссус закрыла дверь перед моим носом.

Мне не пришлось ждать долго, через полчаса зазвенел колокольчик. Быстренько заварив чай, я поставила все на поднос и понесла его в гостиную. На сей раз, когда я постучала, миссус громко сказала «войди!» и я вошла, ступая очень осторожно, чтобы не уронить поднос или не расплескать чай или не споткнуться. Хорошенькое у нас вышло бы знакомство, если бы я запнулась о порог и чайные принадлежности — опа-на! — разлетелись по всей комнате, а сама я брякнулась на пол с задранными юбками, демонстрируя хозяину свои панталоны! Нет, такое никак не годилось, я хотела, чтобы миссус гордилась мной, и потому переставляла ноги медленно и держала поднос крепко-прекрепко.

Хозяин сидел в каминном кресле напротив Арабеллы. Когда я вошла, он стрельнул глазами в мою сторону, но тут же отвел взгляд. Мама родная, да он сущая долгоножка! Такой длинный и тощий, что с трудом пристроил свое тело в кресле. Выглядит заметно старше миссус, но не старше сорока пяти и мог бы считаться вполне привлекательным, если бы не лошадиная челюсть, и он не то чтобы лысоват спереди, а скажем так, лоб у него высокий. Волосы темные и патлатые, плавно переходят в котлетные бакенбарды. Сюртук хозяин еще не снял, но шляпа лежала на полу перед ним, и сейчас он пристально смотрел на нее, яростно грызя ногти. При виде его мне сразу представилась охотничья собака в стойке, в нем чувствовалось такое возбуждение и напряжение, словно он вот-вот прыжком сорвется с места и произведет какие-то энергические действия.

— Бесси! — резковато промолвила миссус.

Я вздрогнула и огляделась по сторонам. Должно быть, я заснула наяву.

— Да, мэм?

Она предостерегающе нахмурилась, и я поняла, что пялилась. Я сделала обоим глубокий реверанс, что не так-то просто, когда у тебя в руках поднос в полтонны весом.

— Это твой хозяин, господин Джеймс, — сказала миссус.

— Рада познакомиться с вами, сэр. — И я снова почтительно присела.

Он лишь кивнул, занятый своим «маникюром». Я водрузила поднос на стол и начала выставлять чашки и блюдца, в тишине отчетливо слышался каждый звяк посуды и каждый щелк хозяйских зубов. Миссус сидела совершенно неподвижно, сцепив руки на коленях. Судить о настроении супругов было сложно: может, они просто ждали когда я уйду, а может, перед моим приходом они о чем-то спорили. Хозяин, не переставая терзать ногти, постоянно искоса поглядывал на меня, поэтому я постаралась сделать все как полагается. Я уже начала думать, что уйду из комнаты, так больше и не услышав ни единого словечка, но внезапно он откинулся на спинку кресла, засунул одну руку в карман, а длинные костлявые пальцы другой распластал на груди. Потом он принялся допрашивать меня.

Это немного походило на смягченную версию испанской инквизиции, но с одним отличием: при всей своей въедливой допытчивости он не задавал ни единого вопроса, а засыпал вас утверждениями, после чего давал вам возможность согласиться или возразить. Наверно дело было в его юридическом образовании, но у меня сложилось впечатление, что господин Джеймс считает ниже своего достоинства задавать вопросы, что он мнит себя подлинным Источником Мудрости и любой разговор для него лишь способ доказать, что он подобно Соломону всегда располагает всеми фактами. Возможно даже, он считал свое поведение дружелюбным, но на самом деле такая манера общения была крайне неприятной. В сочетании с его отрывистой речью и пристальным взглядом маленьких блестящих глазок она настраивала собеседника на враждебный лад.

— Полагаю, ты явилась с превосходными рекомендациями, — таковы были первые слова хозяина, обращенные ко мне.

Черт! Излишне говорить, что я встревожилась не на шутку. Я бросила взгляд на миссус, но та уже схватила чайник и сосредоточенно разливала чай, щеки у ней пылали. Что же она сказала про меня мужу? Мне пришлось соображать на ходу.

— Сэр, — промолвила я, опять почтительно приседая. — Все, кому я оказывала услуги в прошлом, всегда оставались мной довольны. — И я не солгала ни словом, прошу заметить.

Господин Джеймс глубокомысленно кивнул.

— У тебя имеется опыт работы в услужении.

— Да, сэр, — подтвердила я (но не уточнила, что он исчисляется несколькими неделями).

Удовлетворенный моим ответом, он снова кивнул.

— Мне сказали, ты умеешь читать.

— Да, сэр.

— Мне известно также, что ты вполне грамотно пишешь — если не считать слабого знания пунктуации. Но несомненно, ты все схватываешь на лету.

— Надеюсь, сэр.

До чего же занятно слушать обстоятельный рассказ о своих собственных качествах, особливо из уст человека, которого видишь впервые в жизни! Я гадала, что же еще я узнаю про себя.

Хозяин вытянулся в кресле и положил ноги на каминную решетку.

— Ну, здесь твое умение читать и писать не понадобится.

Бог ты мой, я боялась взглянуть на миссус.

— Хотя ты могла бы читать мне газету по вечерам. Думаю, тебе это понравится.

Я вежливо кивнула.

— Насколько я понимаю, — продолжил он, — покамест ты зарекомендовала себя наилучшим образом. Работаешь не покладая рук и с большой охотой.