Начальник милиции 3

– Будем ходить! – ударил кулаком по ладони Ваня. – Саныча в бригадиры! Э… то есть, в инструкторы!..

– Спасибо, Иван, за оказанное доверие, – повернулся я к нему. – Но я уже и так инструктор, а теперь, раз все согласны, жду вас послезавтра в это же время, на этом же месте. На планерке я еще напомню. А теперь девочки свободны, а мальчики будут поднимать гирю.

– Гирю? – скривился Трубецкой и демонстративно намылился уйти со стадиона. – Нет такого упражнения в рамках физподготовки, мы тебе не гиревики, а милиционеры.

– Я же сказал, девочки могут быть свободны… – ответил я Трубецкому.

По толпе пронесся хохот, а Антоша остановился и не пошел за удаляющимися женщинами, все же не хотел, чтобы его причислили к девочкам. Вместо этого он развернулся обратно и хмыкнул:

– А ты сам-то хоть поднимешь, Морозов? Или горазд только языком чесать?

– Итак, товарищи, – игнорировал я Антошеньку. – Гири развивают общую силовую выносливость, тренируют отлично все тело, а не только руки, как принято считать. Сейчас я вам покажу технику выполнения основных базовых упражнений. Их совсем немного. Будем делать два классических упражнения – толчок и рывок.

Я на собственном примере показал, что это такое и с чем его едят. Выполнил сначала толчок с двух рук от груди. Затем рывок поочередно каждой рукой. После повернулся к присутствующим и, даже не запыхавшись толком, спросил:

– Ну! Кто храбрый? Смелее, товарищи, не стесняйтесь! Гири у нас пудовки. Не слишком тяжелые, хотя и не легкие. Каждая, как вы понимаете, по шестнадцать килограммов.

– А давай, я попробую, – вызывался Баночкин и под общий одобрительный ропот шагнул вперед, потирая руки.

– Может, дадим возможность Антону Львовичу начать? – скосил я взгляд на опера. – Он у нас, вроде, уйти торопился? Антон Львович! Что стоишь как не родной? Подойди ближе, не слышу, что ты там под нос бубнишь!

– Морозов, отстань! Никуда я не тороплюсь, успею еще, – фыркал Трубецкой, но ближе таки подошел, этого мне и надо было. Теперь он находился на нужной линии. Главное, чтобы Баночкин не промахнулся. Ну… поехали…

Тем временем здоровяк взял гири, будто пушинки (все же пудовки для него мелковаты), и – раз, два, три – принялся их выжимать с подприсядом, вышло штук двадцать повторений обеими руками одновременно.

– Достаточно, Михаил, – сделал отмашку я. – Для первого раза хватит, а то завтра руки не разогнешь и спину. Но можно еще, как я показывал, рывок по десять раз на каждую руку.

А вот это упражнение выполнялось хитро. Нужно было поднимать снаряд рывком, снизу вверх по дуге почти прямой рукой. Если смотреть со стороны, то это больше похоже на широкий мах гирей из-под ног вверх и почти за голову. И вот в этот момент лучше не стоять перед атлетом. Неровен час, пальцы соскользнут и гиря вылетит, как ядро из пушки. Но Антоша явно этого не знал. Уверен, что он ни разу в жизни не касался гири. Поднимать он ее и сейчас не собирался, решил просто постоять, поглазеть за компанию, чтобы мужики не засмеяли, если он раньше времени с девушками со стадиона смоется.

И Баночкин начал.

– Р-раз! – дружно скандировала толпа, воодушевившись энергией здоровяка. – Два!.. Три!..

Антошенька тем временем внимательно смотрел на Миху, как тот потел и тужился. Это плохо… Если смотрит – то увернуться от ядра успеет. Надо бы отвлечь противника.

Я подошел к нему сбоку и непринужденно произнес, будто о погоде беседовал:

– Слушай, Антон Львович, увижу еще раз, что трешься в кабинете Марии Антиповны, кадык вырву и Мухтару скормлю. Понял?

Добрая вышла предъява. Самое то, чтобы вывести Трубецкого из равновесия и заставить напрочь забыть про какую-либо физкультуру, а тем более про Баночкина и его махи гирей.

– Ты… ты совсем охренел? – выдохнул возмущенный Антошенька.

– Нет, – я зажевал сорванную травинку и беспечно щурился от вечернего солнышка. – Вполне серьезно… Мухтар любит кадыки.

– Слушай, Морозов! Да я на тебя рапорт Куперу напишу! Понял? Укажу, что ты мне угрожаешь.

– Так и напишешь, что волочишься за Марией Антиповной, а кинолог в связи с этим фактом сделал тебе замечание? Ну-ну, пиши, конечно. Очень хочется почитать такой донос. Хе-хе… Весь отдел ведь ржать будет.

Трубецкой сопел, пыхтел и катал желваки в бессильной злобе. Тактика моя удалась, он напрочь забыл про Баночкина, только что землю копытом не рыл. А тем временем толпа отсчитала тридцатый рывок. Что-то разошелся Миха, пора бы уже и катапульту в ход пускать.

– Давай! – беззвучно кивнул я Баночкину, незаметно ткнув его заговорщическим взглядом. – Ну!..

И Баночкин понял, и снова пошел на рывок. Дёрг! Он даже для пущей правдоподобности звук буйвола издал: не то рыкнул, не то крякнул, а может, просто пукнул с натуги.

И вот железная и черная, как смерть, гиря вздымается над землей по широкой дуге и идет вверх. Кажется, что я чувствую от нее ветер и тепло горячего металла. Гиря рвется из руки «атлета». А пальцы Баночкина в самый ответственный момент беспомощно соскальзывают с дужки снаряда.

– Сука! – для антуражности кричит он, а гиря летит прямиком на нас с Антошенькой.

Все как в замедленной съемке смертельной сцены боевика. Гиря, будто пушечное ядро, в один миг преодолела несколько метров. Еще немного и она сомнет моего недруга.

Но… Вот это михино «сука» – чуть все не испортило. Вот зачем Баночкин его выкрикнул? Мы так с ним не репетировали. На пробных бросках он в мишень с нескольких метров попадал, тютелька в тютельку. И молча швырял без всяких пуков и сук, а тут вдруг вырвалось у него исконно русское слово.

Услышав этот крик, Трубецкой перевел взгляд на Баночкина и на миг остолбенел. Казалось, перед его глазами за долю секунды пронеслась вся его гнилая жизнь. Прямо на него летела чугуняка. В то же мгновение оперок рванул в сторону. Реакция у него оказалась что надо. Кому надо? Мне точно нет!

Врешь! Не уйдешь! – почти выкрикнул я, но сдержался, а вместо крика резко выставил ногу. Как бы невзначай, будто тоже спасался от гири, но неудачно стартанул.

Подножка моя удалась. Антошенька скакнул раненым козликом и расстелился тут же на траве. Недалеко ушел. Но чёрт побери! Он не на лини атаки снаряда, гиря явно пройдет мимо. Все это произошло так быстро, что потом я сам удивлялся, как в процессе еще успел так обдумать.

И вот гиря уже на подлете, бомба явно идет впустую. Эх! Такая ситуация пропадает, когда ещё такую сварганишь? Но решение пришло мгновенно. Не раздумывая, я бросился вперед, будто со страху, но случайно напоролся на летящую гирю.