Начальник милиции 5

– Витя! Ты Макарова не трожь! – братался и одновременно ругался с другом Кулебякин. – Да у него убойная сила, не чета твоей хлопушке! Да он рельсу перешибёт!

– Ну, Петя, ври, да не завирайся. Ты, кстати, патроны достал? На револьвер я просил.

– Достану, Степаныч… И-ик… Слово майора, достану.

– Каждый раз обещаешь, а как пьянка, так без патронов его беру, опять из твоего огрызка стрелять по банкам?

– Это у кого огрызок? – возмущенно пошатывался Петр Петрович.

– Не у меня точно! – парировал Виктор Степанович. – У меня-то длиннее ствол!

Пока мужики мерялись стволами, я заметил, как Казарян собирает консервные банки со стола. Но вовсе не для того, чтобы выбросить. Он отошел на край поляны и выставил их в ряд.

– Петр Петрович! Виктор Степанович! – окликнул он их. – Чего попусту спорить. Давайте на деле проверим, чей ствол лучше.

– У меня патронов нет, – вздохнул прокурор.

– Вот, – Артур подошел к спорящим и вытащил из кармана горсть патронов, протянув их прокурору. – Держите… Изъял как-то. Остановил транспортное средство, стал досматривать по ориентировке, а там боезапас для нагана.

– Так! А почему водителя не оформил? – вскинул осуждающе бровь прокурор.

Конечно, больше он возмущался не тому, что нарушен порядок, а тому, что он всего этого не знал.

– Да там старик, ветеран войны. Отпустил его, пальцем погрозил, а патроны забрал, чтобы больше казусов не было. Специально для вас приберег.

– Для меня? Откуда ты знаешь, что у меня наган нелегальный? – почти шепотом произнес прокурор.

– Да все знают, Виктор Степанович, – пожал плечами Артур. – Вы же каждый раз на шашлыки его берете и с Петра Петровича патроны требуете.

– Да? – чесал затылок прокурор. – Надо бы поаккуратнее быть, ага…

– Не бзди, Витя, – похлопал его по плечу начальник милиции. – У меня крыс в коллективе нет… Да и кто тебя посадит? Ха! Ты же прокурор! Ядрена петлица! Айда, проверим, у кого ствол лучше!

– Саша, – ко мне подошла Вера. – Забери у них оружие, пока они не перестреляли друг друга. Смотри, как их качает.

– Все под контролем, – заверил я. – Встану рядом и буду следить, чтобы только в сторону баночек стволы направляли.

Мне, признаться, самому хотелось увидеть знаменитый наган в деле. Пусть в немного пьяном и баночном, но все же в деле…

– На огневой рубеж становись! – скомандовал я.

И прокурор с начальником милиции нестройной парой потянулись на условную линию стрельбы.

– Заряжай! – продолжал я.

– Уже заряжено, Саш! – хмыкнул Кулебякин и пальнул, как Клинт Иствуд. Залихватски и с бедра.

Ну вылитый пьяный ковбой, а не майор советской милиции. Даже огромная серо-коричневая мятая панамка, которая была сейчас на нем, придавала некоторое сходство с персонажем Дикого запада.

Бах! Бах! Бах!

Естественно, из такого положения ни одна пуля даже рядом не прошла. Все мимо баночек пролетели.

– Ха-ха! Петрович! – трясся от смеха прокурор. – Ты что, ветром от выстрелов хотел банки сдуть? Ну кто так целится? Мушку для кого придумали?

– С мушкой любой дурак попадет, – ворчал шеф. – А ты так попробуй.

– Любой дурак? Ну, значит, я дурак.

Бах! Бах! Бах! – наган выплюнул три пули, и две из них четко отшвырнули банки, выбив в них аккуратные дырочки.

– Видал? – Виктор Степанович победно светился. – А ты так сумеешь? Сможешь? Как дурак-то? Ха!

Кулебякин насупился, поднял руку и прицелился. Уже по-настоящему, а не по-хулигански навел он пистолет на банки.

– Ну что резину тянешь, Петя? – подначивал прокурор. – Стреляй уже.

– Не трынди-ка под руку, Витя, – шипел Кулебякин.

– Стреляй! – гаркнул прокурор, чтобы окончательно сбить соперника.

И это у него получилось. Потому что Кулебякин дернулся. Бах! И пуля ушла куда-то совсем в сторону. В чащу.

– Вот ты мазила, Петрович! – торжествовал прокурор. – Или консервы жалеешь?

– А кто под руку орет? Да едрит ангидрид!

– Тише… – успокоил я соревнующихся. – Там кто-то кричал.

– Где? – уставились на меня оба стрелка.

– Там, – махнул я рукой на заросли.

Примерно в ту рощу, куда ушла пуля Кулебякина.

– Да нет там никого, показалось тебе, Морозов. Разве что кабан пробежал, хе!..

– Оружие уберите, – ровно и серьёзно произнёс я, – а я пойду проверю.

– Да, я тоже слышал, – таращился в заросли Казарян.

Остальной народ наблюдал за нами с некоторого отдаления и не слышал разговоров.

– И я слышала… – хмурилась Вера. – Петр Петрович, вы похоже, кого-то подстрелили.

– Да что вы лепите мне? Ядрена сивуха! Нет там никого! Эй, там кто-нибудь есть? – Петр Петрович картинно выставил ухо в сторону кустов, приложив к нему руку рупором, подождал и снова выкрикнул: – А может, нет никого?!

Наверное, хотел добавить следующую строчку анекдота, про гранату, но я ему не дал.

– Товарищи высокие начальники, стволы убираем, – потвёрже распорядился я. – Пойду проверю, что там.

И направился к кустам. Однако участники «соревнований» не стали ждать, а любопытствующей толпой увязались за мной.

Я углубился в чащу, где подлесок скрывал все на высоте человеческого роста. И долго идти не пришлось. Я раздвинул заросли и увидел лежащего на траве человека. На виске аккуратная дырочка, и струйка крови стекает на шею и на землю. Незнакомец был худым мужиком потертой наружности, щеки у него впалые, сам, несмотря на лето, в ватнике и непонятных штанах. А на руках и пальцах – синева наколок. По ним я легко определил, что это субчик блатной и урка бывалый.

Вот только что он делал в лесу?

– Ё** твою мать! – схватился за голову Кулебякин. – Это я его хлопнул? Ох, беда, беда!

Прокурор, слегка побледневшая Вера и Казарян сочувственно смотрели на Кулебякина.

– Витя! – схватил тем временем за руку друга Петр Петрович. – Выручай, брат! Придумай что-нибудь! Ты же прокурор!

– Петя? Я что сделаю? – оскорбился тот. – Ты предлагаешь труп спрятать?

– Саныч! – переключился на меня шеф. – Зови своего индейца! Пусть пистолет возьмет и скажет, что он стрелял. Чукчам ничего не будет! Что с него взять?! А я – лицо города, как такой позор пережить?