Начальник милиции. Книга 3
Шрифт:
— Конечно, — пожал плечами Купер. — Он ваш, только наручники снимите. И отпустите его потом, пока нет приказа об отстранении или решения суда с приговором, или санкции прокурора — мы не можем держать сотрудника милиции в КПЗ или в наручниках. Вам это прекрасно известно.
Я было хотел мысленно похвалить Купера, не такой уж он и тупой, но сдержался. Ведь он просто печется за свою шкуру, а не помогает мне из чувства справедливости. Знатно я его запугал. Оно и понятно, даже будучи в КПЗ я сумел до него добраться, и больше он так пугаться и страдать явно не хочет. Привык Рыбий Глаз к спокойной жизни.
Дело сделано — теперь Купер не помеха, остается лишь Трубецкой.
С меня сняли наручники и взяли письменное объяснение. Не в протоколе допроса расписывался — уже радует. Сказал всю правду-матку. Как на духу выложил. Рассказал, как завистливый старший инспектор угро Трубецкой давненько готовил и вынашивал на меня гнусный поклёп. Потому что метит он в начальники нашего ГОВД, а реальным конкурентом считает меня.
Не подкопаешься — логика тут есть. Ведь во всем отделе только у меня и у следователя Простаковой имеется высшее образование. Да еще и профильное, в ведомственном учебном заведении полученное. А он со своей специальностью «начальника кукурузного поля», что называется, лишь условно годен к такой должности по кадровым ограничениям. Вот и невзлюбил меня Антошенька, особенно когда увидел, как я за показатели отдела радею, удельный вес осмотров с участием специалиста-кинолога повышаю, да и общую суточную раскрываемость поднял личным участием в выездах на места происшествия.
Старший «главковец» мрачно кивнул. Но я на этом не остановился перечислять:
— Организовал в отделе физподготовку, став внештатным инструктором, и вообще проявляю кипучую деятельность: служебную, спортивную и общественную.
Я тарабанил дальше. Вот, мол, и подумал Антошенька, что мечу я в начальники, тем более что Петра Петровича с сердцем в больничку упекли. А что касаемо мухоморов, то не мои это мухоморы, а соседа моего по комнате, Нурлана Баяновича Ахметова. Он просто сразу не сказал вам, испугался такого внезапного нашествия. А теперь готов кумысом поклясться, что он грибочки собирал эти, чтобы приготовить зелье обережное — конечно же, внутрь это употреблять он не собирался и никому не советовал.
— Представляете, товарищи, — с некоторым удивлением повествовал я, — у них там до сих пор в обереги и амулеты верят. Вот, Нурлан мне даже один подарил для сохранения ментальной силы, так сказать, и защиты от дурного сглаза. Потому что знает — работа у нас с вами сложная.
Я и продемонстрировал висюльку медную, что действительно подарил мне Нурик. Пришлась она сейчас очень кстати, оберег все-таки. Капельки красиво переливались в свете ламп.
— Этот, правда, не носят, а на стену вешают. Но бывают разные, мне сосед рассказывал…
Приезжий поморщился, но кивнул.
Думаю, мой сосед не обидится, если я попрошу его написать бумажку, что мухоморы эти он собрал. Другое дело, что пришлось мне выставить немного суеверным и дремучим. Самое главное, что деятели из главка поверили. Видимо, они не знают, что казахи — ребята хорошие и продвинутые и в юртах уже не живут.
— Саша, ты где пропадал? Ты почему такой грязный? Ты вернулся! Ой, я думала, ты сбежал! — кучей реплик, с претензией и одновременно с радостью встретила меня Ася на пороге
своей квартиры.Лишь увидев меня, девчонка кинулась навстречу, повиснув на шее.
Я решил не испытывать лишний раз судьбу и не возвращаться пока в общагу. Поживу у Аси. От преследования ментов я, вроде, избавился, а вот Кукловод следует за мной тенью, оставляя след из трупов. Интеллигент, двое гавриков в гараже, Пистон — кто следующий? Возможно, даже я сам. Он явно держит меня в поле зрения. Ведь кто-то же подбросил мухоморчики мне в общагу и кто-то настропалил Трубецкого против меня. Это все не выгорело, значит, скорее всего, дальше последует более радикальный удар. Нужно поаккуратнее быть…
— Что это у тебя? Пистолет? — Ася нащупала под рубахой ПМ Купера.
Оружие я ему так и не вернул, перебьется. Если что — лишний рычаг воздействия на него. Если заартачится, можно будет рапорт на него настрочить. Дескать, мне стало случайно известно, что дражайший наш начальничек похерил табельное. А оружием разбрасываться — это не мелочи, это же вплоть до увольнения.
Я и Баночкину сказал — журнальчик, где Купер расписался в получении ПМ, сохранить, спрятать и беречь, как самый вкусный чебурек. Тот сначала опешил, но я пояснил — можно же его списать как закончившийся, а взамен новый завести в оружейке. На всякий случай — чтобы с журнальчиком Купер ничего не смог сделать. Ведь там в строке «получил» его корявка стоит и краткая запись, что пистолет номер такой-то и восемь боевых патронов 9 мм он принял.
— Ты голодный? Я драничков напекла, супчик с клёцками сварила, иди мой руки, — Ася от меня не отлипала.
Все же хозяюшка она отменная, и выходит, что прошлый «парадный» ужин не был разовой акцией.
— Ой, а почему от тебя тюрьмой пахнет?
Она при этом не стала отстраняться и поцеловала меня.
— Работа такая, — пожал я плечами и потопал в ванную, а потом обернулся и бросил через плечо: — Меня, кстати, оправдали, так сказать, не ищут больше. Так что завтра на работу, но я пока у тебя поживу на всякий пожарный. Ты же не против?
— Ой, Саша, конечно не против, живи сколько хочешь! Алёнке я не скажу, не волнуйся.
— А почему ты думаешь, что я должен за это волноваться?
— Иди уже руки мой, суп стынет!
На следующий день я заявился на работу как ни в чем не бывало. Потискался с Мухтарчиком, пообнимался. От радости он готов был разнести вольер и лаял так, что забрехали собаки из своих домов на окраине города.
— Ты думал, я тебя бросил? — спросил я, глядя в его честные и серьёзные глаза. — Нет, друг, от Сан Саныча так просто не избавиться…
Покормил его и потопал на планерку. Уселся в кабинете Кулебякина (теперь его снова так можно называть) — не в уголок, а в первых рядах. Сотрудники пожимали мне руку, чуть ли не аплодировали, все были в курсе моих злоключений. И вот теперь я снова на коне, а Купер — на больничном, и планерку, как сотрудник кадров (все-таки административно-надзирающая структура в милиции) и как действующий комсорг проводила Мария Антиповна.
Традиционно дежурный зачитал сводку, потом желающие высказались по служебным насущным проблемам. У кого бензин в машинах служебных закончился, у кого пишущая машинка требует ремонта, следователи сетовали на горящие сроки по материалам, Казарян ругался на нерадивых автолюбителей Зарыбинска, из-за которых ему приходится по десять дырок в день в талонах нарушений прокалывать. В общем, рабочая планерка получилась, жизненная, а не обсуждение проблем Кубы и других братских народов и банановых республик.