Начальник милиции. Книга 4

Мухтар бодренько натянул поводок в струну и потащил меня к воде. Все правильно, Гребешков же купаться пошел. Вон даже следы босых ног видно на глинистой почве. В воде след, естественно, потерялся, но Мухтар походил вдоль берега и скоро нашел его продолжение.

Ага… Отсюда пионер выскочил. Дальше пес потянул меня в чащу, совсем не в сторону лагеря, а в противоположную. Пока все совпадает — так пацаны и говорили. Похоже, парень ломанулся не туда и заблудился. Мухтар прибавил ходу, пришлось перейти на легкий бег, чтобы поспевать. Я надеялся, что быстрее мы мчаться сегодня уже не будем, всё-таки с гипсом это не очень ловко. Тем более, что Мухтар вел меня вовсе не по тропе, а через заросли, где никто никогда не ходил. Но не доверять псу у меня не было ни единой причины. Видимо, Гребешков действительно перепугался до чёртиков и пёр напролом в ночи, не разбирая дороги. Вот сломанная веточка, вот сорванные листочки. Ломился кабанчиком.

Так мы прошли с километр. Мухтар остановился на полянке с примятой травой у пенька. Поводил носом по проплешине, походил. Видимо, здесь Женька передохнул. Километр пробежал без остановки, эк его прижало.

На полянке он, очевидно, уже пришел в себя от первого испуга и стал думать, куда дальше, потому что след повел в сторону — градусов на девяносто от прежнего маршрута. Видимо, Гребешков решил вернуться в лагерь, но ошибся с направлением.

Идем дальше… Теперь след вывел на еле заметную тропку. Женька, видно, решил, что так проще добраться, тропа куда-нибудь выведет, да и идти по ней легче. Вот только тропка была слишком узкая, будто звериная. Кабаны и зайцы тут точно водятся, может, еще кто-то обитает… О браконьерах в Зарыбинске, например, наслышан.

Прошел я так в общей сложности километра три, может больше. И пробирался совсем не в ту сторону, куда ушли поисковые группы. Те, в основном, прочесывали местность вдоль реки, считая, что пионер двинулся по пойме, а не в самую глушь. Не знали, что вел его страх, а не логика.

Хрусь! — послышался звук сзади меня.

— Гав! — ответил незнакомцу Мухтар, резко развернулся и зарычал.

Уши торчком, водит ими как локаторами, глаза устремлены куда-то в заросли. Женька? Не похоже… Кто-то следит за мной, идет сзади. Что за «зверь-кабан» такой?

— Считаю до трех! — крикнул я. — Не выйдешь! Пускаю собаку! Р-раз!

— Не надо собаку, дядя милиционер! Это я! Петя! — пронзил чащу голос Рыжего.

— Лесные пассатижи! Ты чего здесь?

Петька вышел из кустов. Насупился, вид пристыженный.

— С вами решил пойти… я же… я виноват…

— Совесть пробила? Это хорошо. Ты один?

— Один. Пацаны в лагерь ушли.

— И что мне с тобой делать? — вслух размышлял я.

— С собой взять! — снова с напором произнёс он. — Уже столько прошли.

— Ну да… а если тебя хватятся? Родители приедут…

— Не хватятся, — с некоторой обидой проговорил Рыжий. — Детдомовский я… Нет никого… Вот и обозлился на Женьку. Одним все, а другим ничего. Вот почему так?

— Ладно, — потрепал пацана по макушке. — Ты молодец, не побоялся пойти… Пошли вместе твоего одноклассника искать. Чего уж теперь…

Еще через час пути мы изрядно вымотались. Лазить по бурелому с гипсом, после сотряса и без тренировок — то еще занятие. Петька тоже устал, но не скулил, а, стиснув зубы, терпел. Только Мухтар был весел и неутомим. Возможно, он принимал это все за игру. Тренировку. Мы с Серым, бывало, частенько прокладывали след за городом, где никто не мешает оттачивать навык. Вот и сейчас — для пса это была очередная прогулка, и пацан какой-то рядом, значит, несерьёзно. А я, признаться, уже начинал волноваться за пропавшего пионера. Так далеко забрел… Не к добру это все. Не тайга, конечно, но свалиться в овраг и свернуть шею — запросто по темноте можно… Он еще и без одежды, в одних плавках. Благо ночи теплые сейчас, днем так вообще жара, но все же…

Впереди путь преградил ручей. След уперся в русло. На воде псу трудно его взять. Перешли по колено в воде, а следа дальше нет… Черт!

— Дядя Саша, а мы что? След потеряли? — удрученно пробормотал Петька, озвучив мои невеселые мысли.

— Не потеряли, а временно упустили. Щас найдем.

— Скорее бы… — вздохнул Петька. — Гребешков там, наверное, сидит под кустом и боится.

Я хмыкнул и повернулся к Пете:

— Жалко?

— Ничего не жалко! Просто ноги гудят, сколько его искать-то можно? — стал хорохориться пацаненок.

Ну-ну… Все таки проняло Петьку, понял свою вину с ночным купанием.

Мы побродили вдоль ручья в поисках следа, но чертова водная артерия, казалось, перечеркнула его напрочь. Вот блин…

— Мухтар, давай, братишка, ищи, ищи… Найди. Куда вышел из ручья пионер?

По серьезности интонации в моем голосе, пес понял, что это блуждание по лесу — вовсе не игра. И стал с удвоенным рвением рыскать вдоль ручья. Я уже устал и не поспевал за ним. Рука разнылась, пришлось отпустить Мухтара. Присел на поваленное дерево. Рядом примостился понурый Петька. Казалось, он разуверился в успехе поиска.

— Гав-гав! — подал голос Мухтар ниже по ручью.

— Пошли, — скомандовал я парнишке. — Нашел он след, слышишь? А ты нос повесил.

— Правда нашел?

— Правда…

Я снова взял Мухтара за поводок, и минут через двадцать очередного марш-броска мы уперлись в реку. Видимо, снова вышли к основному руслу или к протоке. Вот незадача… Я пожалел, что не взял с собой карту местности, никак не рассчитывал, что так далеко зайдем.

— А теперь куда? — поскуливал рыжий.

Я остановился и прислушался. Где-то скребет землеройка. Или как там такие зверушки называются? Не знаю, я не ботаник, не разбираюсь в зоологии.

— Слышишь? — спросил я Петьку.

— Что?

— Скребся кто-то?

— Не-а… Может, зверушка или птичка?

— Скорее всего, — кивнул я.

Мы стали кричать Женьку. Я сложил руки рупором, а Петька верещал погромче меня. Я шикнул ему, чтобы он иногда помалкивал — надо послушать. Но тишина в ответ, лишь листочки шелестят да эта настырная землеройка скребется. А след, похоже, опять пропал. Потому как возле реки утром выпала обильная роса, могла его забить запросто. Снова надо обследовать территорию, тщательно искать продолжение цепочки следов. Фух… Вымотался… Но останавливаться нельзя.

— Гав! Гав! — Мухтар потянул куда-то вбок.

Уверенно потянул.

— След нашел? — радостно воскликнул Петька.

Но пес не водил носом и не принюхивался, а просто тащил куда-то в рощицу.

— Не похоже… — с сомнением покачал я головой.

Мухтар повел нас в березняк. Звук «землеройки» усилился. И не землеройка это вовсе, теперь явственно слышно, кто-то шуршит землей. У Мухтара слух получше моего, поэтому он безошибочно определил нужное направление. И вот мы стоим на краю ловчей ямы. Наверное, от браконьеров осталась, старая и поросшая бурьяном. А на дне — грязный, как черт, но счастливый подросток. Руки по локоть в земле, он пытался выбраться, но припадал на одну ногу, прихрамывал. Вот почему не смог.

— Женька! Дурак ты этакий! — радостно заорал рыжий. — А ты чего не откликаешься?! Мы тебя кричим, кричим!

— Охрип я, — еле слышно прошептал пионер, размазывая кулаком на грязном лице слезы счастья. — Еще и ногу подвернул…

* * *

Мы вытащили парнишку из ямы, скинув ему поводок. Он обмотал его вокруг пояса. Выбрался — весь исцарапанный, помятый, но радостный. Рыжий его обнял.

— Прости, — бормотал он. — Не было кикиморы, это мы разыграли.

— Прибью! — насупился было Женька, но видя, что рыжий вытирает глаза, проговорил: — Не думал, Петька, что ты плакать умеешь.