Начальник милиции. Книга 4

— Как?! Скажи мне, как пристегнутый к батарее подозреваемый мог сбежать?

— Сам не понял… Он ка-ак дал ногой мне по мордам! Бам! И я в отрубе! Смотри! — Баночкин убрал руку, показывая назревающий синяк. — Гля, какой фофан. Я упал, а он тикать…

— А наручники?

— Сам посмотри, — мы зашли в дежурку, и Миха показал висевшие на батарее браслеты. На одном кольце, что свисало с батареи и было теперь пустым, осталась кровь и что-то похожее на фрагменты содранной кожи.

— Ни хрена себе, — задумчиво проговорил я, осматривая наручники.

— Он себе палец выставил, ну или сломал, чтобы освободиться, — продолжал рассказывать дежурный. — Я сижу, слышу хруст, оборачиваюсь, а он уже кольцо сдирает с руки вместе с кожей. Ну я ему в бубен хотел прописать, на вид-то он квелый, даже стул не стал брать. Подхожу, а он как даст ногой. Я даже не ожидал и не думал, что у человека такие длинные ноги могут быть. Как достал! Еще и в воздухе. Вот…

Миха виновато выдохнул и опустил глаза в пол.

— Эх ты, стулом, стулом… А пистолет тебе для чего? — грозно спросил я. — Для красоты под пузом висит?

— Так говорю же, не ожидал. Очнулся, а его и след простыл.

— Ясно… Войско, блин… В общем, так, я к Кулебякину, ты пока ориентируй личный состав. Будем ловить гада.

* * *

На следующий день я пришел на работу пораньше. Вчерашние поиски Черепанова ничего не дали. На планерке я еще раз проинструктировал коллег, особенно участковых и инспектора ПДН, ведь они на земле с людьми работают. Обрисовал им задачи. Еще вчера на поиски я задействовал дружинников, сегодня собирался привлечь еще больше общественности. Зарыбинск — город маленький, рано или поздно найдем… Но вот если Черепанов смылся в область или вообще за ее пределы, то дело труба.

После планёрки меня позвала к себе в кабинет Мария. Сказала, дело срочное и важное.

— Саша, — проговорила она, и я заметил, что дверь она прикрыла, но закрывать не стала. — Мне надо кое-что сказать…

— Мария, давай скорее, я тороплюсь, — ответил я, чуя неладное.

Уловил в глазах женщины грусть, и вид у нее немного виноватый будто.

— Мне Ваня предложение сделал, — выдохнула она и с надеждой посмотрела на меня.

— Что, опять? — нахмурился я. — Вот сейчас совсем не до этого.

— А когда до этого? Скажи, когда? Что молчишь?

— А что я должен сказать? — сжал я губы.

— Хоть что-нибудь… Тебе все равно?

— Маша, ты девочка взрослая, и должна сама принимать решения. Буду с тобой честен, да и не раз признавался тебе… Я лично пока не готов к семейной жизни. Прости, если грубо сказал, но зато честно. Нам хорошо, но я не романтик, Маша. И если тебе нужно нечто большее… то…

Я задумался, подбирая слова помягче.

— Значит, я тебе совсем не нужна? — слезинка не удержалась и скатилась из ее глаза.

— Почему же? Нужна… Ну так разве это важно? Ведь тебе самой, вижу, нужно другое. Что ж… Так бывает.

Проговорил я это мягко и решительно. Не буду мешать птичке-кадровичке вить своё собственное гнёздышко.

— Тогда я выйду замуж за Ваню… — еле слышно и с какой-то грустью и одновременно с вызовом проговорила Вдовина. — Прости…

— Тебе незачем просить прощения.

Я поцеловал кадровичку, давая понять, что разговор окончен, и вышел.

Направился в дежурку.

— Саныч! — Баночкин светил на меня фингалом из-под бровей домиком. — В общем, звонков сегодня столько, устал отвечать. Аврал, это самое…

— Что ещё-то случилось?

— То возле магазина видели этого убийцу, то возле общественной бани, то в парке… Люди звонят, истерят, дескать, убийца по городу разгуливает, примите меры. Конечно, фуфло все это. Со страху им привиделось. Теперь в каждом прохожем маньяка видят. Но задолбали меня звонками, я уже личный состав задергал реагировать на них. Последние звонки так вообще не регистрирую и не реагирую на них. Хоть трубку не бери.

И в подтверждение слов дежурного на его пульте затрезвонил телефон.

— Как это звонят? С какого перепугу? — удивился я. — Откуда они прознали? Мы не трубили по всему городу, только ориентировали добровольные отряды, да проверили вокзал, и на выезде Казарян дежурит с внештатниками. Никакой паники быть не должно, что за фигня творится, Миха?

Я, конечно, знал, что он мне не ответит, кто растрещал новость по городу.

— Вот и я думаю, — чесал складки затылка Баночкин. — Вот и хотел у тебя спросить, чего делать-то?

— Работай, как работал… Что ж теперь…

— А со звонками чего?

— Не регистрируй сообщения, говори, что наряд выехал.

— Угу, понял, — кивнул Михаил. — Кстати, сегодня арестованному Чудинову передачку принесли.

— Какую передачку? — я насторожился. — Кто принес?

— Да тетка какая-то. Сказала, что из гастронома продавец. Ну из того, где Чудинов мясником работал. Собрали, говорит, ему передачку с работы от коллег. Дескать, жалко им его стало. Говорит, кто, как не мы, ведь, якобы, родственников у Степана нет.

— Ты у этой тетки документы спросил?

— Нет, зачем?

— Посылку проверил?

— Ну конечно, Саныч, ты за кого меня принимаешь? Все стандартно — жрачка да курево.

— Хорошо проверил?

— Ну-у… — замежевался дежурный, пожимая плечами. — Как всегда.

— Ох, Миша… Не нравится мне твоя неуверенность. Пошли посмотрим этого Чудинова. Бери ключ, — я кивнул на гвоздик, где висела связка. — И уже придумай место для ключей понадежнее, чем гвоздик. Сейф тебе сюда надо поставить.

— Да я же всегда здесь, Саныч, — оправдывался Баночкин, — и гвоздик под присмотром.

— Ну да…Когда каратист слинял, ты тоже здесь был, так-то.

Под виновато-оправдательный бубнеж Баночкина мы спустились в подвал. Открыли камеру Чудинова.

— Здрасьте, начальники, — скалился Степан желтыми зубами. — Никак выпускать меня пришли.

— Губу закатай! — буркнул Михаил. — Встать! Вещи к досмотру готовь. Передачка сегодняшняя где?

— Так вот же, — арестант показал на авоську.