Начальник милиции. Книга 6

— Дык нету у меня никого больше… — в предвкушении выпивки сглотнул ветеран, разливая по стопкам беленькую. — Вместе будем стареть. Он же мне как брат.

— Рано ему стареть, у него еще и детей-то нет, — хмыкнул я, поднимая стопарик. — Ну, давай, за знакомство. Тебя, кстати, как зовут?

— Жора, — выдохнул тот.

— Саня.

Дзинь!

Чокнулись, выпили, закусили.

— У-ух! Хороша колбаска, — жевал ломоть сервелата Жора. — Ты где достал такую?

— Сорока принесла.

Мухтар тоже лопал на полу собачью радость, не забывая поглядывать на меня одним глазом, мол, не забудь забрать меня, хозяин.

— Наливай, — еще не перестав морщиться от первой, с набитым ртом пробубнил Жора.

— Только же выпили.

— Хорошо идет… Между первой и второй был наш Вася холостой, а как пятую допили, так уже его женили! Ты женат?

— Нет, — я стал наливать, себе полстопки, хозяину квартиры — полную.

— Баба есть?

— Само собой.

— Кем работаешь? Начальником угро?

— Ну…

— Баранки гну! На кой тебе Мухтар тогда? Чтобы в клетке томился? Э-э… луноход пятнадцать, себе долей-ка… Во-во. До краев, не стесняйся, уважь дядю Жору.

Глазастый, блин, заметил халтуру с выпивкой. Трезвый потому что еще. И я долил.

Чокнулись, выпили, закусили. И снова разговор, но уже все больше по душам. И в голосе собеседника нет злости, а у меня к нему так вообще вся агрессия пропала. Даже стукнуть больше не хочется. Вот блин…

— А ты знаешь, что Мухтар не томится ни в какой клетке? — заявил я, еще бы в грудь кулаком ударить, но после второй не делают так. — Он на все преступления в городе выезжает.

— С кем? У вас даже кинолога нет.

— Со мной, — я налил по третьей. — Я совмещаю обязанности кинолога и руководителя розыска. Понял?

— И-ик! — удивленно уставился на меня собеседник. — А так можно?

— А то! — кивнул я. — Между прочим, на счету Мухтара много раскрытых тяжей. А здесь, с тобой на кухне, что он будет делать? Мух ловить?

Клац! — будто бы в подтверждение моих слов Мухтар поймал на лету муху и съел.

— А обо мне ты, Саша, подумал? — Жора положил на мое плечо руку. — Я тут сам как в клетке… в квартире этой гребанной…

Мы выпили, зажевали картошечку прямо со сковородки, что поставил Ершов на стол с плиты.

— А ты дома не сиди, — парировал я. — На работу устройся. Чего киснуть?

— Ага… возьмут меня хромого куда-то, как же. Да и что я делать-то умею? Только собак дрессировать. По следу ходить. Хотел в милицию вольнонаемным проситься — к кинологам, хоть кашеварить собачкам да вольеры чистить, да только видишь — сам еле ноги волочу. Слава богу, уже получше, но все одно с лопатой и метлой не слажу.

— А какое у тебя образование? — спросил я.

— Зоотехник. По диплому — коровам хвосты крутить должен. Во как… а в армии в караульную кинологическую роту попал, так и прикипел к собачкам-то. Там и научили меня старшие товарищи, с какой стороны к псу подходить. Вот с тех пор всю жизнь с ними и вожусь. А Мухтарка у меня лучший. Это ведь в него бандюган стрелял. Тогда… В тот день… — Ершов сглотнул. — Я поперек встал.

— Ты… Мухтара спас? — вытаращился я, а рука так и застыла с картошкой на вилке в воздухе.

— Да чего уж теперь вспоминать, — поморщился Жора и торопливо смахнул накатившую слезу. — Не жалею ни о чем… Дай бог и сам выкарабкаюсь…

Глава 2

— Ты Мухтара собой закрыл? — будто не веря услышанному, переспросил я, нахмурившись, а самого пробрало до глубины души. Вот тебе и алкаш, оказывается, он Муху спас.

— Что было, то было! — отмахнулся Жора и делано попытался натянуть уголки губ вверх.

Улыбка далась ему с трудом, но он быстренько сунул себе в зубы сигарету и с задумчивым видом закурил.

— Не куришь? — опомнившись, предложил он мне открытую пачку.

— Не-а.

— Ну и правильно… я тоже бросаю, уже лет сорок как… Все бросить не могу, а сейчас, с такой жизнью, и смысла не вижу завязывать.

— Слушай, Жора, — я положил ему руку на плечо. — А что там у тебя со здоровьем? Я понимаю, что ранение, а конкретно? Что врачи говорят?

— Да что они могут сказать? Время, мол, лечит… Нет, я против эскулапов ничего не имею, да только они коварные — спрашивают, где болит, а потом давят туда.

— Прогноз-то какой? — допытывался я.

— Жить буду, и слава богу.

— А ходить? Хромота пройдет?

— Этого они не знают. Представляешь, врачи сами удивились, что я вообще на ноги встал. Но как от кровати оторвался, так сразу выпнули, то есть выписали.

— Короче, Георгий… — проговорил я. — Тебе на работу надо, иначе скиснешь — верно тебе говорю. Опять же, двигаться будешь, может, и недуг пройдет.

— Да куда я пойду? Я же только с собаками управляться умею, а в грузчиках теперь не потяну.

— С собаками, говоришь? — я крепко задумался. — А если я тебе такую работу организую, с собаками…

— Это как?

— Пока сам еще не знаю, но есть пара мыслишек, нужно разузнать и почву пробить. Сообщу, — я услышал Жорин вздох, глянул на него и увидел, как он горько и мелко кивает — не очень-то мне верит. И добавил: — Это не разговор по пьяной лавочке, я серьезно.

— Ну, если срастется, я, Саня, по гроб жизни тебе благодарен буду, — Жора проникновенно ударил себя кулаком в грудь.

— Рано пока благодарить, а вот с горькой придется подзавязать. Давай приходи в себя, постригись, марафет наведи. В человека обратно превращайся. Сам знаешь, что собаки пьяниц не жалуют.

— Знаю, — повесил голову Ершов. — Одна радость в жизни осталась, и как не пить?

— Тебе что важнее? Заливать горе или жить без него дальше? Радость тебе заменим на настоящую, когда при деле будешь — не до выпивки окажется. Ну и с собаками заниматься надо будет, как ты и любишь.

— Слушай, а точно с собаками? Не окажется потом, что дворником каким-нибудь или сторожем-вахтером?