Начало Игры

Дальше я не успел додумать, так раздался хлопок за спиной, и один из гвардейцев выплеснул красную струю в воздух. Неизвестный стрелок пробил ему сонную артерию. Зажглись дополнительные фары и прожекторы на наших транспортах, ослепляя мародеров. Меня эта участь миновала, потому как я стоял спиной к мощным галогеновым лампам, в отличии от армейцев. Дальше действовал на автомате. Глок врезался в затылок захваченного офицера, а сам я рванул в сторону импровизированного блокпоста, одновременно поднимая свой пистолет. Воображение рисовало, что пальцы солдат уже сжались на рукоятках и вдавливают спусковые клавиши пулеметов и гранатометов. Я все ждал, когда в меня, или что хуже в колонну, полетят подарки. Выстрел из пистолета последовал, через долю секунды после оглушения будущего языка. 9 мм пуля вошла в глазницу и вырвала кусок черепа гвардейца, окрашивая крышу «Хамви» в красный. Последовал второй выстрел неизвестного снайпера, и усатый паренек лет 20 не больше, упал внутрь салона, с развороченной грудной клеткой. Чуть довернув пистолет, я снова нажал на спуск и еще одна приоритетная цель приказала долго жить. Ослепленные внезапным светом и огнем со стороны гражданских, эти вояки растерялись и не успели даже выстрела сделать. Конечно скорость была большой, но все же не как у Флэша в комиксах. И 4 турели вполне могли бы меня достать. Совокупность факторов и охренительное везение. Что тут еще скажешь?

Обойдя машины и так никого и не обнаружив, я дал команду, что все чисто. Нужно было допросить главного лежащего сейчас в отключке и поблагодарить снайпера, что нас всех спас, но при этом нарушил приказ.

Когда подошли мои боевики, я задал вопрос, на который уже знал ответ:

— И кто такой точный? — вперед вышла Инга, и виновата протянула свой ремингтон.

— Прости я нарушила приказ, можешь забрать оружие. — судя по голосу он действительно чувствовала вину, но вот в глазах не наблюдалось и намека на это.

— В следующий раз думай прежде, чем что-нибудь делать! Если бы их было больше или если бы ты промахнулась, мы бы все уже отправились на тот свет, и я в первую очередь. Не знаю, как ты, но я еще хочу пожить, а если и умереть, то точно не по вине выходки малолетки.

Инга покраснела, но не от стыда, а от гнева, что распирал ее изнутри. Она хотела помочь, и не желала, чтобы Влад пострадал. Тем более все кончилось хорошо. Чего он возмущается. Девушка надеялась, что Игрок ей поможет справится с врагами. И так и получилось. Чем он недоволен и зачем обзывается? Все что было нужно это признать ее заслугу, она ведь старалась.

— Я не ма-ло-лет… — попыталась по слогам произнести красноволосая, но была перебита.

— Мы все живы и это главное. В следующий раз, просто сначала думай. Сегодня несмотря на невыполнение приказа, ты молодец! — я уже знал, что подростковый характер сложная штука. Гноить за инициативу точно не лучший педагогический метод воспитания. Всего то нужно направить энергию красной фурии в определенное русло, и получишь безмерно преданную, лично тебе, смертельную машину. Выявить ошибки, поругать, а затем похвалить. Алгоритм кнут-пряник, еще не утратил своей актуальности. Теперь она будет знать, чего лучше не делать, чтобы не нарваться на комплимент. Глядишь и голову начнет включать в повседневной жизни. А похвала и собаке приятна, а мне право не сложно, тем более, что Инга заслужила.

Девушка недоверчиво смотрела в глаза черноволосого парня. В прошлой жизни ее мать постоянно говорила, «из такой как ты, ничего не получится». И во многом, она была права. Сколько себя помнила Инга, никогда ее не хвалили. Даже в детстве, она старалась получать хорошие отметки, и мать ни разу не сказала, что гордиться ею. Напротив, старшая Флеминг всегда подчеркивала, что если бы не беременность, то она выбилась бы в люди. А эта обуза перечеркнула все планы стать певицей и теперь женщина, вынуждена прозябать в дыре, и работать официанткой. Неплохой способ общение с собственным ребенком не находите? Во время этих речей обуза стояла пряча глаза, в которых не было слез. В них была несгибаемая воля стать лучшей матерью чем есть у нее.

Инга не могла похвастать каким-либо особым талантом. Дела в школе шли не самым лучшим образом. Учится ей было не интересно, потому как колледж ей не светил, и после выпускного, она пошла бы работать. Преподаватели тоже не горели желанием, передавать знания провинциальной молодежи. Видя тех, из кого хоть что-нибудь могло получиться, они концентрировались на них, забывая про весь остальной сброд и середняков, которые все равно бездельничали на уроках. Так что для учителей не существовало Инги Флеминг, и девушка отвечала тем же. Лишь однажды она пыталась подтянуться по единственному предмету, что ей нравился. Но седой учитель истории откровенно сказал ей:

— Зачем тебе дополнительные занятия? С твоей внешностью, ты наверняка станешь проституткой или стриптизершей, ничего другого таким как ты не светит. — так всякое желание учиться было похоронено.

Необычная красота единственное, что отличало девушку от других. И она же была причиной большинства проблем. Будучи намного привлекательней своих сверстниц, ее постоянно гнобили. Женский пол жестче мужчин, и конкуренция среди девочек, девушек и женщин, намного сильнее, чем у сильного пола. Инга терпела первое время, а потом более развитая физически, она стала таскать обидчиц за волосы и топить в унитазе. После пары таких показательных казней, от нее отвязались завистницы, но привязались родители этих стерв, учителя и комиссия по делам несовершеннолетних. Ей повезло, и судья назначил общественно-полезные работы, а не реальный срок. И местом отбывания наказания стал памятный молл в центре города. Там она и провела время до дня Z.

И теперь Инга думала неужели нужно было начаться апокалипсису, чтобы кто-то сказал, что она молодец, и что-то сделала правильно. Она не была бесполезна, как говорили в школе и дома. Брюнет не кричал на нее, не выгнал, не стал отбирать уже любимое оружие, и не назвал ее неумехой. Нет, он впервые в ее жизни похвалил девушку…

Допрос офицера Джонсона, а судя по нашивке с именем, его звали именно так, разъяснил ситуацию. Напавшие и вправду из национальной гвардии. Их отправили охранять тот самый лагерь в Кемп Хат. Видя, что порыв зараженных неизбежен их командир, полковник Хантер отдал приказ батальону уходить с позиций. По сути они оказались дезертирами, по факту к тому времени никто не отдавал распоряжений. Последнее полученное сообщение из штаба — удерживать позиции и ждать новых распоряжений. Все повторные попытки связаться с вышестоящим начальством, ни к чему не привели. Парни из развернутого рядом с ними пехотного батальона говорили, что объединенного командования уже не существует. И приказы шлет не Министр Обороны или президент, а чуть ли не губернатор штата. Такие новости не добавили боевого духа и решение комбата приняли на веру. То, что они бросали тысячи гражданских никого не волновало, то же самое делалось повсеместно, опять же из рассказов солдат из других подразделений.

Они встали лагерем в 15 милях к северу отсюда, рядом с какой-то фермой. Всего их около 300 человек. Прокормить такую ораву стоило многого, и они начали заниматься грабежом на дорогах. Этакие лихие люди поколения Z. Так было проще, нежели соваться в города где обитали зараженные. По словам Джонсона, у них уже нет и намека на армейскую дисциплину. Игнорирование приказов, злостные нарушения устава вроде отжимания у гражданских запасов провизии, изнасилования, и убийства морально разложили остатки 1 батальона 37 бригады национальной гвардии США. Сюда они прибыли с той же целью, что и раньше. Такие блокпосты стали устанавливать на всех дорогах между населенными пунктами, чтобы ловить выживших и отнимать их добро. На вопрос почему так мало людей взяли с собой, этот белобрысый ответил, что служащих не хватает, и для внушительности брали много техники с экипажем по одному два человека. Так люди более охотно складывали оружие видя иллюзии массовки.

От допроса отвлек Виктор, который сказал, что нужно мое присутствие. Подойдя к мексиканцу, я присвистнул. Последний в кого я стрелял, был все еще жив. Пуля прошла по щеке, рассекая кожу и ушла дальше. Сейчас этот полу-джокер с оголенными зубами с одной стороны лица, смотрел на нас глазами полными слез. Видимо больно бедняге. Из горла раздавались хрипы, но кричать раненый не мог. Я ничего не сказал, и просто показал Виктору два скрещенных пальца. Боец наркокартеля понял все правильно, и когда я пошел обратно к пленному, за спиной раздался всхлип, захлебывающегося своей кровью солдата. Видимо горло перерезал, пожалев патрон. Жестоко? Да жестоко. Но никто не знает, что бы они сделали с нами, если бы их взяла. Так что никаких угрызений совести. Лучше быть живым ублюдком, чем мертвым. Конечно лучше, вообще не быть ублюдком. Но сложно.

Трупы из хаммеров уже достали, и сложив возле дороги, стали пускать по пуле в голову. На всякий пожарный, чтоб не встали. Из своих выбрали четверых, которые смогли бы справиться с вождением хаммера. Оставлять хороший транспорт, я не намеревался. К сожалению, это оказались машины со складов, годов этак начала 90-х. В кино у американской армии поголовно суперсовременная техника и обмундирование. На самом деле размер вооруженных сил, не позволял использовать только инновационные приблуды. Слишком дорого даже для США. Были и такие подразделения, но лишь в особых частях и не все сразу. Ну и не будем забывать, что это нацгвардия. Части не передней линии, так как воевать им в основном нужно было только со стихийными бедствиями и погромами негров. Хотя там в основном полиция справлялась, с отстрелом черного населения. Так что удивляться железу времен «бури в пустыне» не стоило. Никаких понимаешь ЖК экранов, подключенных к спутниковой автоматизированной системе управления войск, никакого вливания в общее информационное поле боя и сетецентрического метода ведения войны, и конечно сука, никакого бронирования. Последние модификации хаммеров щеголяли попытками внедрения концепции МРАП в старые драндулеты. Там и бронекапсула понимаешь, и усиленное дно, и противопульное бронирование, и герметичная кабина для защиты от ОМП, и средства минимизации последствий взрыва, типа пассивного уменьшения воздействия взрывной волны. Нет, нам досталась тачанка времен первой мировой, это если судить по внешнему виду и вмятинам вдоль всего кузова. Все новомодные технические решения отсутствовали, как и двери. Круто. Нам достались 4 кабриолета. Хотя крыша была… У одной машины. Остальные обходились тентами.