Начало пути

— Осмотрите здесь всё, — продолжил раздавать указания обладатель грубого голоса. — Проверьте бочки…

— Там мармасское, — восторженно произнёс кто-то.

— Серьёзно? Недурно здесь живут… Что уставились? Всё осмотрите, ослы!

— Примо Фарад.

— В чём дело?

— А, может, мы это… выкатим пару бочонков? Ему-то они уже ни к чему.

Я понял, что к командиру обращаются нижестоящие чины. А оттого, что этот примо Фарад, видимо, задумался, потому что не ответил сразу, а раздумывал несколько секунд, я разволновался. Кому это они уже ни к чему? Фелимиду? Что они с ним сделали?

— Выкатывайте три, — наконец, решил командир. — Не сегодня-завтра его растянут на дыбе. Так что ему они действительно ни к чему. Если та поднимет вой, дайте промеж глаз, не робейте. Исполнять!

Я услышал тяжёлую удаляющуюся поступь. Видимо, командир решил не принимать участи в грабеже самолично и поспешил покинуть подвал.

— Свезло так свезло, — весело произнёс кто-то и его поддержали смехом.

Солдаты-храмовники принялись наперебой обсуждать достоинства погреба примо Фелимида и открывать каждую бочку. Пробовали на вкус вино и делились познаниями о его происхождении. Когда они приблизились к ряду бочек, где притаился я, волнение охватило меня целиком. Я уже не горел желанием предстать перед ними, как Прометей. И я не хотел убивать. Потому сидел тихо и лишь прислушивался к голосам.

К счастью, до второго ряда бочек они так и не добрались. Их вполне устроило вино в первом ряду. Радостно обсуждая добычу, они принялись деловито подкатывать бочки ко входу и требовать помощи в поднятии оных от других страждущих. В итоге, я услышал, что они умыкнули четыре бочёнка вместо озвученных трёх. Но мне было всё равно. Меня радовало то, что, благодаря вину, они совсем забыли о цели своего прибывания в подвале. О том, что кого-то разыскивают, они забыли моментально.

Когда люк захлопнулся, я не спешил вылезать. Я сидел достаточно долго, прислушиваясь к приглушённым голосам наверху. Слышимость была плохой, но отдельные голоса я различал вполне сносно. Грубый голос командира иногда раздавался и требовал от нерадивых солдат усерднее искать, а не вожделенно поглядывать на бочки. В итоге, скрючившись, я просидел не меньше часа. Ориентировался во времени я приблизительно, конечно, и даже начал считать секунды. Но мне надоело после первой тысячи и я вспомнил, что всё же аниран.

Я попытался извернуться, чтобы выдавить крышку рукой. Но мне не удалось. К тому же бочка почему-то начала шататься, когда я пытался вытащить руку. Пришлось призвать на помощь голову. И в прямом, и в переносном смысле. Я упёрся ногами в днище и попытался встать. Череп затрещал возмущённо, но я не останавливался. Сцепил зубы, напрягся, и через пару секунд крышка с хлопком вылетела наружу.

Я сплюнул попавшее в рот вино, в очередной раз отметив, что оно действительно неплохое, и осмотрелся.

— Да уж, — прокомментировал я, когда заметил, что первого ряда бочек больше нет. Мне посчастливилось, что храмовые мародёры решили остановиться на четырёх бочках. Иначе, с великой долей вероятности, следующую на поверхность они выкатывали бы ту, где затаился я. — Свезло так свезло, как сказал неизвестный любитель вина.

Я выбрался и спрыгнул на землю. Одежда насквозь пропиталась вином, противно прилипала, но хотя бы вкусно пахла. Кожаные ботинки Фелимида размякли и оказались заполнены до краёв. Я осмотрел себя со всех сторон, затем махнул рукой и тихо направился к выходу из подвала. Подошёл к люку, осторожно поднялся по короткой лестнице, но остановился, когда рука уже легла на ручку. Выбираться прямо сейчас и прямо здесь — не самая лучшая идея. Тем более в таком виде. Если там кто-то есть, моё появление вызовет шок не меньший, чем появление самого анирана. И для этого мне не понадобится демонстрировать доказательства. В обморок попадают точно. А, возможно, копья наставят, если вдруг храмовники ещё там. Вроде, на поверхности тишина. Вроде, никого нет. Никто не разговаривает и не визжит в страхе. Но чем чёрт не шутит. Лучше не рисковать. Тут же ещё один выход есть.

Я вернулся к двери, откуда меня вывел Рене и отметил, что в полумраке подвала её не так уж и просто различить. Если бы я не знал, что она тут есть, возможно, и не нашёл бы.

Я заметил небольшой крючок на месте, где должна быть ручка, обхватил его пальцем и потянул на себя. Дверь легко поддалась и отворилась без скрипа. Я посмотрел вверх, но ни на спиральной лестнице, ни в пролётах никого не было. Я принялся осторожно взбираться и добрался до второго этажа. Отворил очередную дверь и узнал знакомый коридорчик. Он был пуст, как и все комнаты на этом этаже. Но я всё же не стал расслабляться. Хлюпая ногами и оставляя на деревянном полу винные следы, я осторожно добрался до комнатушки, где обитал ранее, и заглянул внутрь. Чисто. Никого нет. Кровать перевёрнута, кувшины разбиты, перина вспорота, пол покрыт белыми перьями, словно земля снежной зимой. Но не беда. Это мелочи.

Я зашёл внутрь и прикрыл за собой дверь. На ходу стал срывать мокрые одежды, которые падали на пол и смешивались с птичьим пухом. Подкрался к окну уже полностью обнажённым и осторожно выглянул. Ставни были распахнуты настежь и я не стал к ним прикасаться.

Бедолага Рэнэ сидел прислонившись к колоде возле поленницы. Сердце ёкнуло, когда я увидел безжизненно склонённую голову. Но страх длился лишь секунду; я увидел, как к нему торопилась дородная дама, держа в руках глиняный горшок с горячим пойлом. Почуяв запах, Рэнэ ожил. Голова поднялась и руки просительно потянулись к горшку. Значит, его не убили. И сейчас его беспокоит лишь тяжёлое похмелье.

Я облегчённо выдохнул и принялся бороздить взглядом двор. Везде были видны признаки хаоса: забор сломан, правые ворота висят на соплях, земля истоптана, глиняные черепки повсюду, перевёрнуто корыто с водой. А у входа в сарай, который находился левее хозяйского дома, желтело сено. На весенней грязной земле оно лежало повсюду, словно ковёр. Видимо, сарай обыскивали с особой тщательностью.

— Вот гады, — прошептал я. — Фелимид, что же с тобой произошло…

Глава 9 Совсем не «серая мышь»

Ответ на риторический вопрос я сам себе не дал, ведь в этот момент дверь в комнату отворилась. Шагов я не слышал и, вполне возможно, кто-то притаился недалеко, ожидая, когда я вернусь.

Я подпрыгнул как кузнечик и за время короткого полёта успел активировать щит. Обернулся и уставился на жену Фелимида. Заметил её грозный взгляд, будто она собиралась знатно пропесочить незваного гостя, из-за которого у неё и её мужа возникли проблемы, и замер, прикрывшись щитом.

Но щит не смог прикрыть один небольшой фактор моей аниранской значимости. Это я тоже успел заметить, когда Мириам словно окаменела. С её уст уже были готовы сорваться слова гнева, но она так и не смогла их произнести. Она выпучила глаза, уставилась на меня, затем на мой щит, а затем на тот предмет, который этот щит так и не смог полностью скрыть. Она покраснела, а я почувствовал себя полным дураком.

— Чёрт, — пробормотал я и стал вполоборота. Деактивировал щит и принялся искать, чем бы прикрыться. Нашёл лишь насквозь промокшие покрасневшие штаны. Подобрал их и прислонил к чреслам.

Но Мириан, судя по всему, это не помогло выйти из состояния шока. Наоборот: она в него вошла — тело гулко стукнуло об пол, когда женщина упала в обморок.

— Здорово… Просто здорово, — прокомментировал я. Затем выругался и принялся натягивать пропахшие вином мокрые штаны.

Я поднял женщину на руки и принялся смотреть по сторонам. Но положить её было некуда — от кровати с периной остались лишь воспоминания.

Я вышел в коридор и по ступенькам спустился на первый этаж. Там тоже творился полнейший бардак. Храмовники, видимо, прочесали весь дом с порядочным рвением. Так что мне пришлось положить женщину на скамейку, подложив ей под голову подушку. Мириам оставалась без сознания. Я пару раз шлёпнул её по щекам для проверки. Убедился, что всё так и есть, и отругал сам себя. Опять я принёс проблемы тем, кто вынужден был меня приютить. И это ещё неизвестно, что с Фелимидом произошло. В подвале храмовники говорили про дыбу. Не хватало…