Начало пути

Он вскочил на бетонную ограду, которая круто спускалась к воротам, положил на нее портфель, мигом съехал вниз и свалился, шапка полетела в одну сторону, очки - в другую. Дверь школы распахнулась, оттуда выскочила Бриджит, сбежала по ступенькам, подхватила его, шлепнула по щеке, подобрала его вещички.

–  Зря вы бьете ребенка,- сказал я.- Он просто развлекается. Она свирепо на меня взглянула, но не узнала.

–  Не вмешивайтесь не в свое дело,- отрезала она.- Я его мать.

–  Да ну? Тогда я его отец. Неужели не узнаешь меня, крошка? Она опять поглядела, но тут Смог закричал:

–  Дядя Майкл! Заберешь меня отсюда?

–  Ты!
– сказала Бриджит.- Зачем явился?

–  Вот так обрадовалась. Я думал, мы с тобой друзья, а ты вдруг будто сквозь землю провалилась.

–  По твоей милости я теперь миссис Андерсон,- сказала она.- И мать вот этого сокровища.

–  Не может быть.- Я стойко выдержал удар, даже засмеялся.

–  Хочешь верь, хочешь нет, а так оно и есть,

Смог прижался к моим ногам. Потом стал приплясывать вокруг меня. Попытался поднять мой чемоданчик, поднатужился, весь побагровел, но куда там. Пнул чемоданчик ногой, ушибся и чуть не заревел. Но тут же засмеялся и опять меня обхватил.

–  А ты все такой же,- сказал я, снял с него шапчонку и сунул к себе в карман.

–  Нет, он стал хуже,- сказала Бриджит.- В прошлом месяце я возила его в Голландию, и он разрушил ферму моего отца. Вот так, сам, один ее разгромил. Теперь отец не хочет меня видеть.

Неужто она и впрямь стала женой доктора Андерсона? Чудно! И, чтобы скрыть огорчение, я принялся не зло над ней подшучивать.

–  И вообще,- сказала она,- мы больше не зовем его Смогом. Это запрещено. Это плохо на него действует.

–  Хуже он от этого не станет, верно, Смог? Он поднял на меня глаза.

–  Ясно, не стану, А ты купишь нам пирожных?

–  Лучше попроси свою маму.

–  Она мне не мама. Моя мама ушла, она с папой развелась, потому что раз пришла, а он в кровати с Бриджит.

–  Вон как?
– сказал я.- Да, верь после этого людям. Никогда никому не признавайся в любви. Теперь такой будет у меня девиз.

–  Ах ты бедненький,- сказала Бриджит.

–  Пойдем выпьем где-нибудь чаю,- сказал я, взял Смога за руку, предложил руку Бриджит, И тесной семьей мы стали спускаться с холма.

–  Это все ты виноват,- сказала она так, будто и не рада была своему новому положению, и над крышами впереди мне забрезжил луч надежды.- Помнишь,- продолжала Бриджит, едва мы наконец уселись за столик в хорошем кафе под названием- «Швейцарский домик»,- когда мы виделись с тобой в последний раз, я тебе сказала: Дональд (так зовут моего мужа) ко мне подъезжает, ну, по-вашему - пристает, и ты мне посоветовал подкинуть ему в постель губную помаду, ты говорил, жена найдет эту помаду и бросит его? Ну вот, я аккуратненько засунула помаду к нему под подушку, я-то думала, его нет дома, а он стоял в дверях и все видел. Видел, как я достала из кармана помаду, откинула покрывало и сунула ее под подушку. И тут он спросил, что же это я делаю, а я ужасно смутилась, и он кинулся на меня и все с меня содрал. Сама не знаю почему, но я совсем не могла отбиваться. Я звала на помощь, тебя звала, а потом вижу - без толку это, и перестала, и он сделал со мной все, что хотел, да еще побил - он ведь понял, что этой помадой я хотела ему навредить.

А потом… ты не сердись на меня, Майкл, просто так уж вышло. Потом я забыла про все на свете. И он тоже, он мне после сам говорил, и тут пришла его жена и увидела нас. Она крикнула, что это последняя капля, уложила свои вещи и укатила на такси. На другой день она приехала с фургоном и забрала половину мебели. Я удивилась, как же это она не забрала Смога, но Дональд сказал, что она будет жить со своим любовником, а тот и минуты не вытерпит такого мальчишку. Потом я узнала, они уже целый год как развелись! Ну, и мы поженились, он сказал, что любит меня, и потом, все равно ведь мы жили вместе. И знаешь, мне он тоже немножко нравится.

–  Я тебе звонил сколько вечеров подряд,- с горечью сказал я,- и к дому приходил.

–  А мы на две недели уезжали в Шотландию, а потом отказались от той квартиры. Мы теперь живем в Хемпстеде, в отдельном доме.

–  Больно быстро все получилось. А я до сих пор в тебя влюблен.

Я сказал правду. Она была теперь уже не студенточка в расцвете молодости, а настоящая мужняя жена и хозяйка дома, и одета под стать, и от всего этого стала на вид старше и солиднее,

–  А я ничего не могу сказать.- Она слегка подтолкнула меня локтем.- Понимаешь?- И покосилась на Смога, а он поставил перед собой все три чашки и сливал в них остатки заварки, воды, молока, сахара и еще сваливал вонючие окурки из пепельницы.

–  Ну, хоть дай мне свой телефон, можно кой-когда перекинуться словечком без свидетелей. Вреда от этого не будет.

–  Надеюсь,- сказала Бриджит и с улыбкой записала для меня свой телефон. И сразу же встала.- Идем, Смог.

–  Я еще не кончил свои химические опыты.

–  Не будь поросенком. Пойдем.

Он встал и надел шапку задом наперед.

–  Я не поросенок. Я хочу к Майклу.

–  Нельзя,- сказал я.- Пока еще нельзя.

На прощание мы пожали друг дружке руки, и она сказала:

–  А вид у тебя преуспевающий.

–  Сменил работу. Служу теперь в Английском банке. Как раз возвращаюсь от клиента, который превысил свой кредит. Если удастся это уладить, национальный платежный баланс будет в порядке… по крайней мере в этом месяце. Я постоянно исполняю всякие особые поручения. Мать нажала кой-какие пружины и устроила меня на это место. Когда меня уж очень прижмет, я не отказываюсь от ее помощи.

–  И все ты сочиняешь,- со смехом сказала Бриджит.- Да уж не стоит в это вдаваться.

Я улыбнулся, будто решил, что она шутит: неужто, мол, не поверила мне в таком пустяке?

–  Ладно. Значит, созвонимся?
– Я довольно прохладно положил конец разговору, хоть и чувствовал: нас опять здорово потянуло друг к другу.

Следующие недели я так крутился, было не до телефона. Уильям уже давно обещал замолвить за меня словечко, и вот в один прекрасный день он сказал: человек под колпаком желает со мной познакомиться. Перед этим мы отправились в самый дальний наш поход - до Хайгейта и обратно,- и я чувствовал себя сильным, крепким и подтянутым, как тигр: от привычки носить тяжести я стал зверь зверем, а по лицу ничего такого не прочтешь, можно подумать: вот идет человек и размышляет о деле, для кого-то оно, может, и окажется роковым, да только не для него.

Мы подошли к огромному старомодному дому около Альберт-холла, из тех, где каждый этаж - квартира, и швейцар поздоровался с Уильямом почтительно, будто с миллионером, который живет здесь уже лет двадцать. Он поднял нас в лифте и позвонил в дверь квартиры, нам даже не пришлось снимать перчатки. Квартира оказалась роскошнейшая, в таких я еще не бывал, и в холле столько картин и ваз, у меня прямо руки зачесались, так бы что-нибудь и свистнул. Но я тут же вспомнил, какие передо мной открываются горизонты, да и вещички вокруг были такие - в карман не спрячешь. Важный лакей провел нас в комнату поменьше, тут по стенам стояли простые стулья,