Начало пути

И этот организм был болен тяжелой неизлечимой болезнью. Отравленные соки текли по его венам, гнойными нарывами были полны недра, съежились и иссохли его легкие. Стасу стало страшно. Не одинокая комета, не солнечный шторм, а родные дети убили или почти убили свою мать – Землю. И сделали это за ничтожно малый срок – за каких-то сто лет. Ему ли, жалкому представителю рода убийц, пытаться излечить этот организм?

Стас посмотрел на молодой побег дуба с одиноко висящим засохшим листом. Жизнь еще теплилась в нем, в начинающих загнивать корнях, под слоем сухих сосновых игл и дерна, еще дрожал бледный слабый огонек. Стас аккуратно отделил энергетическую оболочку молодого деревца от общей матрицы, обволок его своим теплом и медленно начал исправлять скрюченные линии и узлы уже темнеющей ауры.

Зверь с любопытством наблюдал за своим другом, производящим непонятные пассы руками и что-то шепчущим над засохшим побегом. Молодое деревце почему-то оказалось живым. Удивленному взору пса предстали сначала быстро набухающие почки, а потом и молодые листья такого забытого ярко-зеленого цвета. Стас припал к земле и прошептал: «Прости, матушка, но это все, на что я способен».

Не столько физически и энергетически, сколько морально утомленный своими лекарскими экспериментами, Стас прилег на влажную после дождя хвою. Пропустить через себя боль живого существа непросто, а прикоснуться к боли огромного организма планеты было просто невыносимо.

Зверь напрягся и прислушался. Стас по его примеру тоже включил свою сигнальную систему. В трех километрах от него, на съезде с автомагистрали в сторону поселка, мерцали пять искорок, принадлежащих людям. Одна из них была знакома – это Гришка, еще одна казалась знакомой, но задумываться было некогда, ибо полумесяцем их окружали сородичи Зверя.

– Не трогать. Друзья!

Зверь ринулся в чащу. Стас последовал за ним, меняя на ходу структуру мышц и скелета. Он нагнал пса через минуту, а еще через две они вдвоем появились на уже знакомой опушке.

– Во! Я тут пленных захватил и доставил. Говорят, что к нам в отряд хотят. Перебежчики, значит, – заявил Григорий, высунувшись из окна «Нивы».

– Кто кого захватил – вопрос спорный, но в целом щенок излагает верно, – снимая шлем и обращая свой небесного цвета взор на Стаса, проговорил Ковбой. – Твое предложение еще актуально?

– Предложение в силе. Но ты хорошо подумал, Ковбой? Здесь не будет романтики дорог и вольного ветра искателей удачи. Здесь будет кропотливый труд и жизнь, подчиненная определенным правилам и законам.

– Жизнь без правил ты мне уже дважды подарил, боюсь не пережить третьей такой встречи.

– Тебя как звать-то? Здесь погоняла [127] не в чести, а познакомиться все как-то недосуг было.

– Игорь. Игорь Владимирович Метелин, двадцати семи лет от роду. Преподаватель русской словесности в университете.

– Кто с тобой?

– Ванька. Моряк. Моряк, как тебя величать по-человечески?

– Иван Никифорович Бакунин, – парень, сидевший за рулем второго байка, снял шлем со светоотражающим забралом и склонил голову в приветствии.

127

Погоняло (сленг) – кличка, прозвище.

– Почему Моряк?

– Пару лет на рыболовецком траулере ходил в море за крабом. На Дальнем Востоке.

– Тебя-то что заставило к нам податься?

– Одному в городе не выжить, а с наркошами тошно. У Викинга хоть какая-то идеология была, а те – просто опустившиеся твари.

– Что Викинг?

– Забился где-то в нору, в городе. Нам еще вчера сказал, что асфальт для него закончен.

– Ты вчера, стало быть, сзади был?

– Было дело, – парень смутился и тряхнул русой головой.

– Стал бы стрелять?

– Да, – после секундной заминки прямо и твердо ответил Иван.

– Да я его, гниду, сейчас! Стас, этого брать нельзя. Да и второго тоже. Поверь мне, – вылетел из машины возмущенный Гаврош.

– А где твое ружьишко, сын полка? – Стас уже начинал понимать, кто кого взял в плен.

– Да, понимаешь, они сзади… Неожиданно как-то получилось, – парень покраснел и, смутившись, попятился к машине.

– Вот его ствол, – Игорь достал из чехла дробовик. – Девки до ветра пошли, а этот полез в кусты по соседству. Как я полагаю, исключительно в познавательных целях. Дробовик в машине оставил. Пацан горяч больно, так мы временно ружьишко и конфисковали.

– Что за девушки с вами?

– Машка и Вера. Выбрали из тех, кто поумнее да посмазливее, чтобы совсем скучно не было. Остальных с барахлом отпустили.

– А их самих-то спросили?

– А чего их спрашивать, податься-то все равно некуда. Хочешь, спроси сам. – Стас вопросительно посмотрел на двух девушек, понуро стоящих позади мотоциклов. Те молча, но энергично закивали головами.

– Хорошо, детали позже. Сейчас едем в поселок, там должны быть готовы два дома. Сегодня разделитесь и переночуете у нас. Завтра сами себе подберете жилье.

– Вопрос можно? – Моряк неуверенно поднял руку. Стас кивнул. – Это же дорога в долину псов. Туда и отморозки заезжать не рисковали, куда ты нас везешь?

– Таможня дает добро, – Стас кивнул в сторону пригорка, где между соснами в сгущающейся темноте горели два зеленых глаза. – По машинам.

Пока медленно двигались по лесной проселочной дороге, Гришка вкратце изложил результаты разведывательного рейда. В целом весьма впечатляющие, если не считать некоторых деталей, опускаемых героическим рассказчиком, видимо, исключительно из чувства врожденной скромности. В десяти километрах от базы юный Штирлиц обнаружил ночную стоянку дальнобойщиков с пятью припаркованными автоцистернами. Две из них были с топливом. Кроме того, Гришка нашел базу то ли геологов, то ли лесников с десятком единиц гусеничной и тракторной техники, состояние которой, естественно, проверить не смог. Там же, по его словам, находился и вертолет, целехонький и почти исправный. Словосочетание «почти исправный» зародило у Стаса некоторые смутные подозрения, но вдаваться в подробности он пока не стал.

В окрестностях обнаружилось и несколько фермерских хозяйств со стоявшей во дворах малогабаритной сельскохозяйственной техникой. Живность если и была, то вся разбежалась, но запасы зерна, фуража и сена имелись. Домашняя скотина, порядочно одичавшая, носилась по лесу, но попытка поймать козу «на шашлычок», предпринятая Гаврошем, успехом не увенчалась. Перед тем как тронуться в путь, Стас предупредил Гришку, что избыток тестостерона в крови в некоторых особо тяжелых случаях лечится зарядом картечи в задницу. Клятвенно пообещав не упоминать домочадцам об этом досадном недоразумении, они, наконец, подъехали к горящим яркой праздничной иллюминацией домам.

Их встречали взволнованные девушки в полном боевом облачении. Особо умилительно смотрелась Оксана, державшая наперевес станковый пулемет, перекинув через плечо ленту с патронами. «Надо решать вопрос со связью, атмосфера перенасыщена электричеством, но рации должны работать, пусть и на малых расстояниях, – подумалось Стасу. – Иначе пристрелят ведь, горячие финские амазонки».

– Отбой воздушной тревоги. Оксана, будьте так добры, поставьте зенитное орудие на землю. Надя, перестань дергать автомат за курок. Во-первых, ты не сняла его с предохранителя, а во-вторых, это боец Гаврош пленил твоих бывших одноклубников, а никак не наоборот, – Стас кинул многозначительный взгляд на Игоря. Тот в ответ молча кивнул. – И в результате заключенного сепаратного мира [128] наша колония пополнилась четырьмя новыми конкистадорами [129] . Прошу любить и жаловать: Игорь и Маша, Иван и Вера. Насчет очередности и личных взаимосвязей могу ошибаться, – выдав эту мощную тираду, Стас устало присел на резную скамейку у летней беседки.

128

Сепаратный мир – мирный договор, заключенный одним из участников воюющей коалиции без ведома и согласия союзников.

129

Конкистадор – испанский или португальский завоеватель территорий Нового Света в эпоху колонизации Америки, участник конкисты – завоевания Америки.