Начало России

Никитин выгодно продал своего жеребца, накупил индийских драгоценностей и засобирался на родину. На обратном пути он побывал в Эфиопии, Аравии. Но в странах, через которые он ехал в Индию, обстановка резко переменилась. Властителя Западного Ирана и Азербайждана, «Черную пиявку», победил и предал смерти его заклятый враг, туркменский предводитель Узун-Хасан. Царь Средней Азии и Восточного Ирана Абу-Саид вздумал воспользоваться случаем, захватить земли погибшего соседа. Сунулся в Азербайджан, но Узун-Хасан и его разбил, взял в плен и выдал одному из соперников, племяннику Мухаммед-Ядигеру. Тот с превеликим удовольствием казнил Абу-Саида. Так завершилась последняя попытка возродить державу Тамерлана. В Средней Азии и Иране начались хаос и резня.

Никитин решил ехать через более спокойные районы, через Малую Азию. Но и тут шла война, Узун-Хасан развернул свою конницу против турок. Купец все-таки добрался до Трапезунда. Сговорился с попутным судном довезти его до Крыма. Хорошо, что заплатил вперед. Местному турецкому паше донесли о пришельце, и Никитина арестовали. Подозревали, что он шпион Узун-Хасана. Точнее, придумали предлог. Допросив и обыскав, освободили, а товары и имущество «забыли» вернуть. Единственным его достоянием остались воспоминания и записки. В Кафе он присоединился к русским купцам. Вернуться в родную Тверь Никитину было не суждено. Он расхворался и под Смоленском преставился.

Но спутники с полной ответственностью отнеслись к его тетрадям. Привезли их в Москву, передали одному из руководителей российской дипломатии, дьяку Василию Мамыреву. «Хождение за три моря» изучили при дворе, включили в Московскую летопись. Там есть слова, написанные буквально от сердца: «Русская земля да будет Богом хранима! Боже, сохрани ее! На этом свете нет страны, подобной ей, только бояре Русской земли несправедливы. Да станет Русская земля благоустроенной и да будет в ней справедливость. О, Боже, Боже, Боже, Боже!..» [83] Что ж, Индия для русских пока была слишком далека. Но мысли Никитина о справедливости и боярах Иван III разделял.

50. Как надломилась Новгородская республика

В 1466 г. завершилась Тринадцатилетняя война Казимира с Тевтонским орденом. Крестоносцы потеряли Гданьскую, Хелминскую, Михайловскую земли, утратили свою столицу Мальборк. Урезанный Орден с новой столицей Кенигсбергом признал себя вассалом Польши. Это чрезвычайно ободрило новгородских врагов Москвы. Наконец-то у Польши и Литвы освободились руки, и они смогут взять республику под свое покровительство. Главный сторонник Казимира в Новгороде, посадник Исаак Борецкий, к этому времени умер, пролитовскую партию возглавила его вдова Марфа с сыновьями Борисом и Федором. Семья была чрезвычайно богатой, ее владения могли вместить в себя несколько европейских стран. От Борецких зависели многие купцы, общины ремесленников, на их содержании были церковники, чиновники, вожаки ушкуйников и черни.

Но Казимир оказался в сложном положении. Новгород был очень уж завидным лакомством, однако и борьба за него обещала стать жестокой. Война с Казанью показала, насколько силен Иван III. А король в сражениях с немцами испытал, насколько ненадежны его паны. Победа принесла новые проблемы. Выигрыш-то достался полякам. Литовцы возмущались, что Польша лишь использует их, опять заговорили, что надо отделяться. Оппозицию возглавили киевские князья Семен и Михаил Олельковичи. Вот и попробуй схватиться с москвичами – а твои подданные изменят.

Король лишился и могучего союзника. В Крыму умер хан Хаджи-Гирей. Ему унаследовал сын Нордоулат, а против него выступил брат Менгли-Гирей, в ханстве начались смуты. Тем не менее упускать Новгород Казимир не собирался. На крымцев надеяться не приходилось – значит, требовалось найти других союзников. Король отправил посла Кирея Кривого в Сарай, к хану Ахмату. Приглашал его заключить договор о дружбе и вместе навалиться на русских. Кирея приняли тепло, он поселился в царской ставке, сошелся душа в душу с ближайшим советником Ахмата Темиром.

С Москвой Казимир выражал готовность поддерживать мир, но исподволь начал готовиться к войне. Его планы перетянуть Новгород под Литву наталкивались на серьезное препятствие: унию. Предводители пролитовской партии не придавали значения подобной «мелочи», но священники, монахи, простонародье относились к вере куда более бережно. Проблема выглядела неразрешимой, но… Казимир и его приближенные придумали сногосшибательный кульбит. Униатский митрополит Григорий Болгарин внезапно объявил, что порывает отношения с Римом. Его посланцы явились в Стамбул, привезли письменное покаяние и просьбу принять Григория под юрисдикцию Константинопольской патриархии.

Игра была шита белыми нитками – о симпатиях Григория хорошо знали. А со временем, после присоединения Новгорода, никто не мешал митрополиту перекинуться обратно. Неужто папа не отпустит грех? И неужели не папа благословил «отступничество»? Патриарх Симеон проявил принципиальность и отказал. Но в 1470 г. он умер, его место занял карьерист и пройдоха Дионисий. Из Литвы пожаловало второе посольство. Засыпало греческого первосвятителя подношениями, и Дионисий не только признал Григория митрополитом Литвы, а передал ему власть над остальными русскими епархиями! Патриарх отправил послов в Москву и Новгород, требовал низложить митрополита Филиппа и подчиниться переметчику.

При дворе Ивана III и среди русского духовенства эдакий оборот вызвал бурю негодования. Великий князь вообще запретил пускать послов Дионисия в свои владения, срочно созвал Отвященный собор. На нем постановлили, что сам «турецкий» патриарх чужд Православию, и его указания не имеют силы. Обратились к новгородцам, призывали их не поддаваться на увещевания из Литвы и Константинополя. Архиепископ Иона сохранил верность Московской митрополии и чужеземные интриги отверг. Но он был уже стар, расхворался. Сдерживать Борецких стало некому…

Методы раздувания беспорядков были отработаны. Марфа и ее партия подкупили и подпоили «худых мужиков», наняли бандитов-«шильников», выпустили в толпу голосистых крикунов. Звучали привычные обвинения в адрес московской власти. Сторонников великого князя в городе насчитывалось больше, но противники были заранее сорганизованы, заглушали их воплями, били, закидывали камнями. Дружно орали: «За короля хотим!» Вече приняло решение: отдаться под защиту Казимира.

Но и Казимир был себе на уме. Он изобретал еще один хитроумный способ, как избежать измены собственной оппозиции. Чтобы православные князья не перешли на сторону Москвы, выглядело заманчивым… столкнуть их с Москвой! Пусть сцепятся, подорвут силы! А король выждет и вмешается попозже, с татарами. Киевский князь Семен Олелькович был слаб здоровьем, болел, Казимир его не слишком опасался. А его энергичного брата Михаила назначил вдруг княжить в Новгород. Дескать, вы были недовольны, что лучшие пожалования достаются полякам? Берите, пользуйтесь!

Михаил Олелькович поддался на уловку, обрадовался. Ему достался такой обширный и богатый удел! Брат будет сидеть в Киеве, он в Новгороде, прямо как властители Древней Руси! 8 ноября 1470 г. новгородский архиепископ Иона отошел в мир иной, а 11 ноября в город въехал новый князь. Михаил рассчитывал утвердиться здесь основательно. Привел целый корпус воинов, взял с собой многочисленных слуг, приближенных. В их числе приехал даже ученый собеседник киевских князей, «жидовин именем Схария», умевший так интересно поговорить о тайнах бытия.