Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Массовый исход подданных ошарашил Витовта. Он негодовал, требовал выдать перебежчиков. Но Москва больше не спешила исполнять его волю. Разозленный литовский государь отбросил договор, попробовал воевать так, как он привык, мелкими укусами. Выжег и захватил крошечное Одоевское княжество. Однако и Василий ответил тем же, выслал рать и отнял у него городок Дмитровец. А драться всерьез Витовт опять не отважился. Встретившись с русскими под Вязьмой, постоял-постоял и возобновил перемирие.

Но в противоборстве участвовала и третья держава – Орда. Прислал хан конницу, и чаша весов резко опустилась на московскую сторону. А дальше? Старик Едигей был отнюдь не простаком, он быстро раскусил, что Василий Дмитриевич намерен водить его за нос. Однако и положение

Сарая было сложным. Роли в степях, по сути, переменились. Едигей занял место Мамая, менял ханов. Ему надо было удерживать вокруг себя мурз, ладить с сарайскими и генуэзскими олигархами. А на просторах Белой и Синей орд снова колобродил Тохтамыш. Взывал: не забыли ли его храбрые воины? Указывал, что в Сарае уселся узурпатор, поет под дудку презренных избалованных вельмож.

Начались столкновения, набеги. В таких условиях прижать Русь к ногтю было не просто. Ушлешь на нее войско, тут и дождешься удара в спину. Но и спускать непослушание Едигей не собирался. Он затеял изощренную игру, решил покрепче стравить московского государя с Литвой. Писал Василию I, подбадривал воевать с тестем, заверял в своей помощи. А одновременно писал Витовту, жаловался на неблагодарность великого князя и обещал: татары отступились от неверного раба, литовцы могут разделаться с ним, как сочтут нужным. Подталкивал, чтобы измочалили друг друга. А татары явятся на готовое и своего не упустят.

Витовт уже испробовал на себе татарскую хитрость, не доверял Едигею. Но в 1408 г. Тохтамыш счел, что он в состоянии бороться за Сарай. Правда, зауральские татары ослабли и поредели. Слишком много их братьев погибло, добывая для кого-то престол, легло под рыцарским ударом на Ворскле. У Тохтамыша собралось довольно жидкое воинство. Он все-таки рискнул наступать – одержит хоть одну победу, и мурзы, как обычно, перекинутся к нему. Но Едигей был серьезным противником. Сарайские купцы не хотели погромов, дали денег. Во главе армии временщик напоказ выставил Шадибека: пусть все видят, что их ведет законный хан. Тохтамыша разнесли наголову, он бежал обратно в Сибирь. Но Едигей постарался не упустить его, бросил отряды на поиски. Бывшего хана выследили на Тоболе и прикончили.

Между тем, известия об ордынской склоке дошли до Витовта. Искренне или неискренне убеждал его Едигей в своей дружбе, но теперь-то он явно не вмешается! Самое время скрутить зятя в бараний рог! Литовский властитель призвал всех, кого только смог: литовцев, белорусов, киевлян, смолян, Ягайло прислал поляков, а Тевтонский орден корпус рыцарей. Уверенно объявили – идем на Москву! Разве смогут русские противиться эдакой армии без татар? Но и Василий Дмитриевич не испугался, не взмолился о пощаде, уверенно выступил навстречу.

Сошлись на берегах Угры, зазвенели сабли и запели стрелы в сшибках передовых отрядов. Прощупывали друг друга, те и другие тащили начальникам первых пленных. И… Витовт вдруг понял, насколько крупно он просчитался! Перед ним стояло войско ничуть не слабее, чем у него. Куда более многочисленное и лучше организованное, чем на Плаве. Москвичи уже не боялись литовцев, ведь сколько раз поворачивали их вспять! Над русскими станами реяли стяги не только русских, но и литовских князей. Настроены были решительно, горели общим желанием – всыпать покрепче ему, Витовту.

Его войскам было далековато до подобного воодушевления. Поляки косо поглядывали на немцев, киевляне и смоляне роптали, сумрачно перешептывались. А Василий Дмитриевич не зря обласкал Свидригайлу, Патрикия Наримантовича и прочих перебежчиков. У походных костров откуда ни возьмись мелькали их слуги, находили друзей, знакомых. Воеводы докладывали – воины стали исчезать. Куда исчезать, догадаться было нетрудно. Витовт не был безумцем, чтобы вступать в битву со столь ненадежными подчиненными. Приходилось подозрительно озираться на самых близких: кто из них потихоньку торгуется, чтобы отдать трон Свидригайле?

Повернуть назад? Насядут на хвост, и будет полная катастрофа. Скрепя сердце, Витовт вынужден был начать переговоры. А Василий отлично

представлял, в какую лужу посадил тестя. На мир соглашался, но условия выставил гораздо жестче, чем раньше. Расходились без битвы, а договор навязали однозначный – в войне победила Москва. Красиво победила! Границей двух держав Витовт признал Утру, отдавал зятю Козельск, Перемышль, Любутск, обязался не претендовать на Псков. Было чему радоваться, что праздновать! Впервые за четверть века русские попятили Литву. Здесь, на Угре, завершилось ее наступление на восток. Кончилось почти бескровно, но и бесславно. Увы, впечатляющий успех очень быстро оказался омраченным…

В Сарае тоже радовались, отмечали победу над Тохтамышем. У Шадибека кружилась голова: он стал взрослым, покончил с матерым соперником! Но взрослый самостоятельный хан был Едигею без надобности. Временщик обошелся с ним так же, как с Темир-Кутлугом – убил и посадил на царство мальчишку, царевича Пулада. Конечно, подобные безобразия могли возмутить татар, но существовали опробованные способы заслужить их любовь – легкая война и богатая добыча.

В общем-то, поединок Василия I и Витовта завершился совсем не так, как виделось Едигею, русских не растрепали в пух и прах. Зато не стало Тохтамыша, можно было не опасаться за тылы. А ко всему прочему, Василий не подозревал, что на него нацеливается другой враг. Ордынский правитель скрупулезно продумал каждую мелочь. В Сарай как раз приехал Иван Тверской, судиться с племянником Всеволодом Холмским, и Едигей взял его в оборот. Решил споры в пользу Ивана, обласкал, но и забросил удочки: разве ему, потомку великих князей, не стыдно ходить в подручных у Москвы? Разве не хочется избавить свою землю от разорения? Обо всем этом можно договориться, надо только послужить хану. Тверь успела обзавестись артиллерией, это хорошо, она может скоро понадобиться. Иван дал согласие послужить…

А к Василию Дмитриевичу временщик отправил послов, извещал, что собирает войско, намерен наказать Литву за нападение на Русь. Едигей догадывался, что рядом с ним есть московские соглядатаи, и темнил даже с придворными, очень немногие знали истинную цель похода. Когда правда открылась, было поздно. Татары ворвались на русские земли. Великий князь был ошеломлен, спешно выслал бояр с подарками, поклонами и объяснениями. Куда там! Едигей в полной мере оценивал, насколько важно выиграть время, втянуть себя в переговоры не позволил. Бояр взял под стражу, и конницу не останавливал. Наоборот, понукал – не отвлекаться на мелкие города, мчаться к Москве.

Василию I и впрямь требовалось время. У него под рукой не было воинов. Они славно потрудились летом, постояли против Витовта, а сейчас разошлись и разъехались по разным городам, вотчинам, деревням. Едигей постарался, чтобы их было некогда собирать… Государь поручил оборонять Москву славному дяде, Владимиру Андреевичу Храброму, а сам поскакал в Кострому – скликать полки, не позволить неприятелю долго стоять в осаде. Что ж, серпуховскому князю было не впервой сражаться. Он вооружал столичных жителей, спалил посады. На стенах расставили пушки, разожгли дрова под котлами со смолой. Татарские полчища нахлынули 1 декабря. Едигей увидел, что город изготовился к осаде. Расположился рядом, послал гонцов к Ивану Тверскому, требовал явиться с обещанными орудиями, построить стенобитные машины, а мурз с отрядами конницы распустил разорять и грабить.

У русских отнюдь не все начальники проявили такую же распорядительность, как Владимир Храбрый. Самый знатный из перебежчиков, Свидригайло Ольгердович, привык изображать из себя героя, но на деле был пустым и неумным хвастуном. К тому же, чересчур увлекался хмельным. На Руси он сдружился с братом государя Юрием Звенигородским, тот тоже любил пображничать. Они оказались свояками, были женаты на родных сестрах. Ездили в гости, то Свидригайло в Галич, то Юрий во Владимир, в порыве пьяных чувств побратались. До укрепления переданных ему городов и подготовки ополчений литовцу дела не было. Да и зачем ополчение, если у князя имелась многочисленная дружина?

Поделиться с друзьями: