Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега
Шрифт:
Именно здесь, в степном лагере Аттилы, мы слышим первое славянское слово, долетевшее до нас из бездны времен. И обозначает оно хмельной напиток. Приск, один из участников византийского посольства 448 г. к Аттиле, рассказывает, что по пути к лагерю гуннов послы останавливались на отдых в «деревнях», жители которых поили гостей вместо вина питьем, называемым по-туземному «медос», то есть славянским медом. К сожалению, Приск ничего не говорит об этнической принадлежности гостеприимных и хлебосольных жителей «деревень», но этот отрывок из его сочинения можно сопоставить с более поздним известием Прокопия Кесарийского о том, что войска ромеев переправлялись через Дунай, чтобы поджечь деревни славян и разорить их поля. Стало быть, Приск проезжал именно через славянские поселения.
Другое славянское слово донес до нас Иордан. Он рассказывает, что после смерти Аттилы труп гуннского вождя был выставлен
Иордан прав лишь отчасти, приписывая убийство устроителей могилы Аттилы стремлению гуннов скрыть место погребения своего предводителя. Точнее, перед нами — древний обычай убийства слуг вождя для сопровождения его в загробный мир. Например, византийский писатель Менандр в 576 г. сообщает, что в день погребения правителя Западного Тюркского каганата Дизабула были убиты кони умершего и четверо пленных (гуннов), которых как бы послали в загробный мир к усопшему, чтобы рассказать ему о совершенной в его честь тризне. Как часть похоронного ритуала для знати, этот обычай зафиксирован также у русов еще в начале X в.
Несмотря на то что описание похорон Аттилы имеет этнографические параллели в погребальных обрядах не только кочевников, но и вообще многих народов древности, термин «страва» (strava) в смысле «погребальное пиршество, поминки» известен только в славянских языках. Так, в польском и чешском он имеет значение «пища». Возможно, гунны заимствовали его у славян вместе с какими-то чертами, обогатившими их собственный погребальный обряд [47] .
Сознавая слабость обоих частей разделенной Римской империи, Аттила вел себя как подлинный повелитель мира. С ножом у горла он требовал от западного и восточного императоров выполнения всех своих требований и даже капризов. Однажды он велел византийскому императору Феодосию отдать ему богатую наследницу, на которую зарился один из его воинов: насмерть перепуганная девушка спаслась бегством, но Феодосии, чтобы предотвратить войну, был вынужден найти ей заместительницу. В другой раз Аттила потребовал от западноримского императора Валентиниана священные сосуды, спасенные епископом Сирмии при разграблении гуннами этого города. Император ответил, что такой поступок будет с его стороны святотатством, и, пытаясь удовлетворить алчность гуннского вождя, предложил вдвойне оплатить их стоимость. «Мои чаши — или война!» — ответил Аттила. В конце концов он захотел получить от Феодосия баснословную дань, а от Валентиниана — его сестру Гонорию и половину империи в качестве приданого. Встретив от того и другого отказ в своих притязаниях и будучи, кроме того, взбешен попыткой одного из членов посольства Приска отравить его, он решил атаковать сразу обоих своих врагов. Два гуннских посланника в один день предстали перед Феодосием и Валентинианом, чтобы сказать им от имени своего повелителя: «Аттила, мой господин и твой, приказывает тебе приготовить дворец, ибо он придет».
47
Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. I. С. 162–169.
И он действительно пришел в страшный 451 г. Потрясенные современники уверяют, что его приход возвестили кометы, лунное затмение и кровавые облака, посреди которых сражались призраки, вооруженные пылающими копьями. Люди верили, что наступает конец света. Аттила виделся им в образе апокалипсического зверя: одни летописцы наделяли его головой осла, другие свиным рылом, третьи лишали его дара слова и заставляли издавать глухое рыканье. Их можно понять: это было уже не нашествие, а потоп, Германия и Галлия исчезли в водовороте людских масс, конных и пеших. «Кто ты? — кричит Аттиле святой Лу с высоты стен Труа. — Кто ты, разметавший народы, как солому, и ломающий короны копытом своей лошади?» — «Я Аттила, Бич Божий!» — звучит в ответ. «О, — отвечает епископ, — да будет благословен твой приход, Бич Бога, которому я служу, и не я остановлю
тебя».Помимо гуннов Аттила привел с собой булгар, аланов, остроготов, гепидов, герулов, часть франкских, бургундских и тюрингских племен. Источники умалчивают о славянах, однако не приходится сомневаться, что и они присутствовали в качестве вспомогательных отрядов в этой разноплеменной орде. По словам Иордана, гунны держали во власти весь варварский мир. А писавший в середине XIII в. Рубрук прямо утверждал, что славяне некогда были «вместе с гуннами». Собственно, только этим и можно объяснить отмеченное выше влияние славян на гуннские обычаи.
И все же на этот раз Гесперия устояла. Полководец Аэций, последний из великих римлян, противопоставил гуннской орде коалицию германских племен — гибнущую цивилизацию должны были отстаивать варвары. Знаменитая «битва народов» произошла в июне 451 г. на обширных Каталаунских полях в Галлии, близ современного Труа (в 150 километрах восточнее Парижа). Ее описание современниками напоминает рагнарёк — последнее грандиозное побоище богов в германской мифологии: 165 000 убитых, ручьи, вздувшиеся от крови, обезумевший от бешенства Аттила, кружащийся вокруг гигантского костра из седел, в который он намеревался броситься, если бы неприятель ворвался в гуннский лагерь… Противникам так и не удалось сломить друг друга, но спустя несколько дней Аттила, не возобновив сражения, увел свою орду назад в Паннонию. Солнце античной цивилизации замедлило свой кровавый закат.
На следующий год Аттила опустошил Северную Италию и, обремененный добычей, снова вернулся в придунайские степи. Он готовился нанести удар по Византии, но в 453 г. внезапно скончался, на другой день после свадьбы с германской красавицей Ильдико, которую молва обвиняла в отравлении «Бича Божьего» и «осиротителя Европы». Впрочем, Ильдико вряд ли была новой Юдифью. Скорее всего, как об этом свидетельствует Иордан, Аттила умер во сне от удушья, вызванного часто случавшимся у него носовым кровотечением. После его смерти Гуннская империя быстро распалась, и гунны ушли из Паннонии назад в Южное Поднепровье и на Северный Кавказ.
Гуннское «опустошение мира» сыграло важную роль в истории славянского племени. В отличие от скифских, сарматских и готских вторжений нашествие гуннов было чрезвычайно масштабным и привело к разрушению всей прежней этнополитической ситуации в варварском мире. Уход на запад готов и аланов, а затем и распад империи Аттилы позволил славянам в V в. начать широкую колонизацию Северного Подунавья, низовьев Днестра и среднего течения Днепра.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ОБОСОБЛЕНИЕ СЛАВЯНСКИХ НАРОДОВ (VI–IX вв.)
Глава 1
СЛАВЯНЕ В РАННЕМ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ
Склавены и анты
V в., наполнивший мир грохотом рушащихся городов и империй, стенаниями и воплями избиваемых жертв, был только прелюдией к средневековой истории. Под эти гибельные звуки славяне выступили наконец из исторического небытия. Началось самое длительное и масштабное в истории переселение. Этот мощный колонизационный порыв, зародившийся на заре Средневековья в Висло-Одерском междуречье, иссяк лишь спустя полтора тысячелетия, достигнув берегов холодной Аляски и знойной Калифорнии.
В конце V — начале VI в. создалась благоприятная ситуация для продвижения славян на северо-запад и юг. Переселение воинственных германских племен на территорию Западной Римской империи освободило для славян земли по течению Одера и Эльбы. В то же время распад Гуннской империи облегчил им дальнейшее проникновение в Подунавье и Поднепровье.
Не встречая серьезного сопротивления, славянские племена вплотную придвинулись к северным и северо-восточным границам империи, а также к Балтике в районе полуострова Ютландия. Через всю Центральную и Восточную Европу протянулся широкий «славянский пояс». Начинаясь на западе от Эльбы и Одера, он простирался через верховья Вислы и Карпаты до среднего течения Днепра и низовьев Днестра и Буга [48] .
48
Археологически раннесредневековые славянские памятники представлены суковско-дзедзицкой (бассейн Эльбы и Одера), пражско-корчакской (от верховьев Эльбы по Северному Прикарпатью до среднего течения Днепра), ипотешти-кындешской (Среднее и Нижнее Подунавье) и пеньковской (Днестровско-Днепровский бассейн) культурами.