Начало

– При этом никто не был убит?

– Не было даже раненых, – Камохин постучал пальцем по краю планшета. – Вот оно, в чем дело! Первая квест-группа приняла «серых» за врагов! За конкурентов, охотящихся за пакалями! В отчете так и написано: «Примерно в километре от разлома наткнулись на многочисленную группу, открывшую огонь на поражение. Как-то идентифицировать врагов не удалось». Я так понимаю, они вообще не видели, кто по ним стреляет. Но, от греха подальше, решили не рисковать. Ну, а чтобы как-то объяснить свое бегство, конкретно указали в отчете, что это были враги, причем, многочисленные! Следующим квест-группам, как и нам, давалась уже четкая установка на то, что «серые» – враги! И они, в случае необходимости, пользовались этим!

– То есть?..

– Объясняли свои неудачи тем, что им помешали «серые»! Таким образом, легенда получала постоянную подпитку.

– Мы не можем знать это наверняка.

– Можем. Я могу. Моя первая квест-группа была расформирована из-за того, что мы не принесли из зоны пакаль. И, знаешь, что помешало нам это сделать?

– «Серые»?

– Так мы указали в рапорте. На самом же деле мы не смогли пробиться к разлому из-за того, что небольшой провинциальный городок, на окраине которого мы высадились, оказался охвачен форменным безумием. Зона уже была оцеплена военным кордоном и вырваться из нее было невозможно. Люди пытались выжить, как только могли. И делали они это с оружием в руках.

– Что там произошло?

– У всех, кто находился в зоне, появлялись двойники. Абсолютно не отличимые от оригинала. Поэтому для того, чтобы доказать, что это ты оригинал, нужно было убить двойника. До того, как он сам это сделает. Но на смену убитому тут же являлся новый двойник. А то и не один. Это действительно было жутко. Я сам пристрелил троих очень похожих на меня… – Камохин чуть развел руки в стороны. – Я не знаю, кто они были. Может быть, «серые»?

– Не уверен.

– Сейчас я тоже в этом не уверен, очень сильно не уверен. Но тогда мы решили, что «серые» – это самое простое и внятное объяснение.

– То есть, получается, что мы сами создали легенду о «серых»?

– Получается, что так.

– Но если прав Док-Вик, и «серые» не пытаются оставить нас без пакалей, а, напротив, передают их нам с какой-то целью?.. Что нам тогда делать?

– У нас в группе два академика. Вот пускай они над этим и подумают. Кстати, – Камохин посмотрел на часы в углу экрана. – Один из гениев здорово опаздывает.

Глава 27

– Ты, конечно, помнишь всю эту истерику вокруг конца света, который, якобы, напророчили майя и который должен был наступить в конце две тысячи двенадцатого года?

Осипов откусил намазанный маслом крекер и кивнул.

– Я в это пророчество никогда не верил. Тем не менее, чисто из любопытства, я связался со знающими людьми, которые грамотно мне все объяснили. Никакого пророчества никогда не существовало в природе. Есть только куча вымыслов, домыслов и притянутых за уши фактиков. Тем не менее, на волне этого интереса я несколько раз съездил в Перу и Мексику. Не как турист, а с научными экспедициями, которые я спонсировал. И в какой-то момент здорово увлекся культурой Южной Америки, ее историей и древним искусством. Даже собрал неплохую коллекцию археологических редкостей. Не усмехайся так – все было абсолютно законно. Во всяком случае, с моей стороны. Идем, я кое-что тебе покажу.

Кирсанов легко поднялся со стула и подошел к невысокому стеллажу с раздвижными зеркальными створками. Взглянув на себя в зеркало, Осипов в целом остался доволен увиденным. Вот только пиджак сидел на нем как-то кособоко. Не хватало практики ношения строгих, официальных костюмов. Да и желания, признаться, особого не возникало.

Кирсанов надавил невидимую кнопку на боковой панели, и зеркальные створки беззвучно разошлись в сторону. Внутри, на покрытой черным бархатом полке стояли знаменитые хрустальные черепа. Два больших, почти в натуральную величину, еще два, размером примерно с кулак, и четыре совсем маленьких, меньше шариков для пинг-понга.

– Это все настоящее? – спросил немало удивленный Осипов.

– Как утверждают специалисты, все хрустальные черепа – подделки, – развел руками Кирсанов. – Однако это не мешает ведущим музеям мира иметь такие же черепа в своих коллекциях. По официальным данным, в мире существует двенадцать хрустальных черепов. Три полноразмерных черепа выставлены в вашингтонском Национальном музее Смитсоновского института, в парижском Музее примитивного искусства и в лондонском Британском музее. Остальные девять находятся в частных коллекциях.

– А эти, – кивнул на полку Осипов, – тоже посчитаны?

– Да какая разница, – снисходительно улыбнулся Кирсанов. – Главное, что мне известны истории принадлежащих мне черепов. Эти три, – он указал на два больших и один средний череп, – стопроцентные подделки, датируемые самым концом девятнадцатого века. Но смотрятся, особенно большие, согласись, эффектно. Происхождение второго среднего черепа неясно, но для нас он никакого интереса не представляет. Вот этот, – коллекционер указал на один из маленьких черепов, – был приобретен в Мексике, в сувенирной лавке, в тысяча восемьсот пятьдесят шестом году, привезен в Лондон и продан там с аукциона. Три последних, по всей видимости, относятся к знаменитой коллекции Эжена Бобана… Я так понимаю, это имя тебе ни о чем не говорит?

Осипов слегка выгнул губы и покачал головой.

Кирсанов поправил очки и сложил руки на груди. Но даже так он не стал похож на лектора. Он все равно выглядел, как чрезвычайно богатый и безмерно уверенный в себе человек.

– Француз Эжен Бобан приплыл в Мексику еще подростком, был влюблен в местную культуру, не раз организовывал собственные археологические экспедиции. Бобан свободно говорил на испанском и ацтекском языках. И ему удалось наладить неплохой бизнес по продаже археологических находок. Кроме того, он служил консультантом по археологии при дворе мексиканского императора Максимилиана фон Габсбурга, усевшегося на престол в результате французской интервенции в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году. В семидесятых годах Бобан возвращается во Францию и открывает в Париже антикварный салон. Большую часть своей мексиканской коллекции, включающую и три хрустальных черепа, Бобан продал французскому этнографу Альфонсу Пинарту. Сколько всего маленьких черепов, размерами от десяти до четырех сантиметров, было продано Бобаном, неизвестно. Эти маленькие черепа представляли собой так называемое первое поколение хрустальных черепов. Средние и большие появились позже. Особенность малых заключалась в том, что почти все они, в том числе и те, что Бобан продал Пинарту, были просверлены сверху вниз, – Кирсанов большим и средним пальцами взял с полки один из маленьких черепов и показал его Осипову. – Видишь, здесь тоже есть отверстие. По всей видимости, это была бусина или пуговица. И, если череп был сделан в девятнадцатом веке, то сам хрустальный шарик, пошедший на его изготовление, намного древнее. Общепризнано, что все маленькие черепа первого поколения были сделаны в Мексике одним мастером или одной мастерской в период с тысяча восемьсот пятьдесят шестого по тысяча восемьсот восьмидесятый год. Фальсификаторы, можно сказать, уважительно и ответственно, подошли к своему делу. Для изготовления подделок были использованы действительно старинные заготовки. Мы понятия не имеем, чью одежду украшала эта хрустальная пуговица или чью шею обвивала нитка бус, в которой была нанизана и бусина, ставшая впоследствии черепом. Но, явно, это был не простой крестьянин и не бедный ремесленник. Древний владелец сей вещицы принадлежал к высокому сословию, – Кирсанов поднял указательный палец свободной руки. – Улавливаешь ход мысли?

– Да, – кивнул Осипов. – Только пока не понимаю, какое это имеет отношение к пакалям?

– Скоро мы и до них доберемся, – пообещал магнат. – Итак, собрав эту небольшую коллекцию хрустальных черепов и выяснив, что самыми любопытными из них являются те, что наиболее неказисты на вид, я решил провести свое собственное расследование. Я пригласил ряд специалистов в самых разных областях, которые должны были провести всестороннее исследование хрустальных черепов и дать свое авторитетное заключение о том, что они собой представляют. Честное слово, в тот момент я и сам не знал, что от них услышу. Мне просто хотелось наконец-то поставить точку во всей этой истории с поддельными черепами. Однако результаты изучения черепа номер три, того, что я сейчас держу в руке, оказались весьма неожиданными. Сейчас, Виктор, – Осипову показалось, что голос Кирсанова приобрел оттенок торжественности, – ты увидишь то, что до тебя видели лишь немногие.

Господин Кирсанов переместился к столу, на котором стоял громоздкий прибор, накрытый пластиковым чехлом. Устройство состояло из трех серых корпусов, соединенных между собой короткими цилиндрическими вставками. От каждого корпуса тянулось множество проводов, которые путались с прочими проводами, поэтому проследить, куда именно они убегали, было решительно невозможно. Кирсанов нажал сетевую клавишу, открыл небольшую квадратную крышку на средней части прибора и очень осторожно поместил в него хрустальный череп.