Начдив Иван Грязнов
Шрифт:
Встревожились и в штабе армии. Понеслись телефонные запросы.
— Что вы делаете? Почему прекратили наступление?
— О наступлении не забываю, — спокойно ответил Е. Н. Сергеев, — действую, сообразуясь с обстановкой, а она настоятельно требует перегруппировки сил. Уверен, что, сделав это, добьемся значительно большего успеха.
— А сроки?
— Выдержим в точности.
Штаб армии одобрил план Сергеева. Евгений Николаевич решил больше не отталкивать противника лобовыми ударами, которые особого урона колчаковцам не приносили. Местность, куда вышли полки дивизии, да и сам характер
Третий начдив 30-й дивизии Е. Н. Сергеев, впоследствии профессор Военной академии имени М. В. Фрунзе.
Прошло два дня, 2-я и 3-я бригады с гаубичным и тяжелым артиллерийскими дивизионами сосредоточились южнее озера Щучье. Северную группу охвата составили полки бригады Ивана Грязнова и кавалерийские подразделения дивизии. Руководство первой принял на себя начдив. Во вторую для координации действий выехал начальник штаба С. Н. Богомягков.
Группы были удалены друг от друга более чем на тридцать верст. 31 октября Богомягков ждал нарочного, который должен был доставить приказ начдива с указанием точного времени начала совместных действий. Но тот не приехал: крутил буран, и немудрено было заблудиться. Тогда начальник штаба сам направил своего гонца к Сергееву с копией приказа по бригаде о наступлении, сопроводив его запиской:
«Предполагаю, что будете атаковать утром и отбрасывать противника к северу. Я передал комбригу распоряжение тоже атаковать утром, охватывая противника с севера и отбрасывая его к югу».
Пурга к рассвету улеглась.
— Вот и первое ноября подкатило, — проговорил Богомягков. — Зима. Белым-бело…
— А не попортит нам дело этот снег? — усомнился Грязнов. — Маскировки не будет…
— Может, и так, а потому спешить и спешить надо. Поднимайте полки. За конницей я послежу.
Сборы прошли организованно. Выступив из района сосредоточения, 262-й Красноуфимский и 264-й Верхнеуральский стрелковые полки достигли северных окраин Частоозерского, когда еще даже и не развиднелось. Не мешкая, приняли боевые порядки и при поддержке огня легких орудий пошли в атаку.
Квартировавшая в селе егерская дивизия была застигнута врасплох. Бой приняли лишь посты сторожевого охранения.
С юга уже доносился гул артиллерийской канонады.
— Наши! — прокатилось по цепям. — Смелей, ребята!
Начдив и начальник штаба даже без связи понимали друг друга — их группы действовали синхронно. Задуманные «клещи» удались на славу: егерская и 6-я пехотная дивизии колчаковской армии прекратили свое существование, в плен сдались 14 тысяч солдат и офицеров. Богатыми оказались и трофеи — 16 орудий, множество пулеметов, обозных подвод с патронами и снарядами.
После разгрома Частоозерской группировки полки Тридцатой за два дня покрыли сотню верст и широким фронтом вышли к реке Ишим. Мостов на участке бригады Грязнова не оказалось. Искать брод бесполезно: река глубокая. Вплавь? Не то время. Ишим уже покрылся шугой.
— Нет переправ здесь, найдем их там, откуда колчаковцы еще не убрались, —
сказал комбриг и направил батальон Николая Паначева берегом вниз по течению.Расчет оказался верным. У деревни Доновской обнаружили мост. Его охрана была незначительной. Основные силы противника вели бой с наступающим 269-м Богоявленским полком 3-й бригады дивизии. Сбив предмостовые заслоны, Паначев направил одну роту на другой берег, чтобы закрепиться там, а с двумя другими ударил по колчаковцам с тыла.
Утром следующего дня Красноуфимские и 269-й Богоявленский полки форсировали Ишим.
Батальон Паначева в это время уже бился на подступах к селу Вакоринское. Засевшие на господствующих высотах колчаковцы встретили красноармейцев плотным ружейно-пулеметным огнем. А тут еще ввязались орудия неприятельской батареи. Артиллерия бригады находилась на марше и не могла помочь бойцам. Как быть? Все решилось коротко и просто: выручил кавалерийский дивизион К. К. Рокоссовского.
После боя комбриг Грязнов и комиссар Мяги в кратком описании подвига указали:
«4 ноября 1919 года в бою под селом Вакоринским… тов. Рокоссовский, действуя в авангарде 262-го стрелкового полка и непосредственно управляя вверенным ему дивизионом, прорвал расположение численно превосходящего противника. В конном строю с 30 всадниками атаковал батарею противника и, преодолев упорное сопротивление пехотного прикрытия, лихим ударом взял батарею в плен в полной исправности…»
Вывод был кратким:
«Ходатайствовать перед высшим командованием о представлении тов. Рокоссовского к ордену Красное Знамя».
Вторую годовщину Великого Октября бригада Ивана Грязнова отметила освобождением станции Мангут. Здесь вновь отличились конники. Когда станция была захвачена, комбриг узнал, что невдалеке от нее, в деревне Караульное, преспокойно квартирует штаб колчаковской дивизии.
— Взять, — распорядился Грязнов.
К утру кавалеристы Константина Рокоссовского вернулись с задания, конвоируя обезоруженных штабистов. За ними тянулись телефонные двуколки и подводы с войсковым имуществом…
Неделю спустя, 14 ноября 1919 года, советские войска были уже на улицах Омска. Одновременно с частями 27-й стрелковой дивизии, наступавшей вдоль Великой Сибирской магистрали, в бывшую столицу «верховного правителя» с севера вошли и части 30-й дивизии.
В те дни Красная Армия одерживала победу за победой и на Южном фронте. Вновь советскими стали Орел, Кромы, Воронеж. 15 ноября конники Буденного вступали в Касторную, а 16 освободили и Курск. Детально разработанные и согласованные планы Деникина, Колчака и их антантовских покровителей окончательно провалились.
Слившись на путях единственной железнодорожной линии, все колчаковские части безостановочно откатывались на восток.
В Омске 30-я стрелковая дивизия влилась в ряды 5-й армии, которая продолжила дальнейшее наступление в глубь Сибири. Оперативные приказы штаба дивизии в те дни были похожи на расписание движения поездов. В них категорически указывалось: какого числа, к какому времени, к каким населенным пунктам должна выйти та или иная бригада. Все предписания выдерживались с образцовой точностью.