Нацистская Германия против Советского Союза: планирование войны

Масштабная политическая программа Берлина требовала воплощения в виде соответствующих оперативно-стратегических соображений и планов тщательной проработки способов использования военной силы для достижения далекоидущих целей. Перед Первой мировой войной главная проблема для Германии заключалась в необходимости планирования войны на два фронта – против Франции на западе и России на востоке, которые, при определенных условиях могли рассчитывать на поддержку своего мощного союзника по Антанте – Великобританию.

Уже в апреле 1871 г. фельдмаршал Г. фон Мольтке-старший (с 1858 г. начальник прусского, а в 1871–1888 гг. – Большого германского Генштаба) писал, что «опаснейшим испытанием для существования молодой Германской империи была бы ее одновременная война с Россией и Францией, и так как возможность такой комбинации не может быть исключена, то следует заблаговременно принять в расчет средства для обороны в таких условиях» [113] . По мнению А. Зайончковского, с этого момента и вплоть до 1914 г. в Большом Генеральном штабе Германии велась разработка плана войны на два фронта. Единственным выходом из ситуации, когда заведомо обреченную борьбу пришлось бы вести одновременно с двумя сильными противниками, являлся поиск пути, который мог бы привести к поочередному разгрому России и Франции до того, как они успели бы приступить к совместным действиям против Второго рейха [114] .

113

Зайончковский А. М. Первая мировая война. СПб., 2000. С. 35.

114

Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма. Исторические очерки. Документы и материалы. Т. 1. Подготовка и развертывание нацистской агрессии в Европе. 1933–1941. М., 1973. С. 100.

Это могло быть осуществлено только в ходе стремительного генерального сражения, чтобы успеть передислоцировать основные силы для нанесения мощного удара против другого противника. Фактор времени в этих условиях приобретал решающее значение, что, в конечном счете, логически вело к необходимости разработки концепции скоротечной («молниеносной») войны, легшей затем в основу германского оперативно-стратегического планирования и подготовки театра войны. Необходимой предпосылкой для ее проведения являлось превосходство германской армии над любым из своих противников, взятым в отдельности. Это превосходство должно было обеспечить проведение активно наступательных, маневренных, ошеломляющих противника по своему воздействию военных действий.

Размышления над тем, где с наибольшей вероятностью можно добиться быстрой и полной победы – на Восточном или Западном фронте, неоднократно претерпевали метаморфозу под воздействием меняющихся международных реалий. Так, начальник германского Генерального штаба Г. фон Мольтке-старший, столкнувшись с тем, что Франция после поражения во франко-прусской войне 1870–1871 гг. сумела быстро восстановить военный потенциал, пришел к выводу, что в первую очередь необходимо вывести из войны именно эту страну как более опасного противника. При этом он рассчитывал на нейтралитет Великобритании, которая предпочитала держаться в стороне от эпицентра европейских катаклизмов, намереваясь вступить в игру в решающий, наиболее благоприятный для нее момент. В 1931 г. Б. Лиддел Гарт, один из ведущих британских военных историков и теоретиков, опубликовал книгу с характерным названием «Британский путь ведения войны», в которой доказывал, что существует «отличительная британская практика ведения войны, основанная на опыте и доказавшая свою верность тремя столетиями успеха». Она связана с максимальным использованием выгодного географического положения Британии, уязвимых мест противника, мобильности вооруженных сил и внезапности их применения [115] . Соответственно, он пришел к выводу, что британская сторона предпочитала избирать стратегию «непрямых действий», сущностью которой являлось избегание до последней возможности какой-либо непосредственной вовлеченности в крупные сражения. Стратегия «непрямых действий» предполагала комплекс экономических, политико-психологических, разведывательных и иных мер, в результате которых противник должен быть настолько ослаблен, что единственным выходом для него оставался отказ от планов крупномасштабного военного столкновения и поиск компромисса [116] . Что касается России, то в Берлине рассчитывали на то, что она не успеет отмобилизовать и сосредоточить свою армию против Германии до того времени, пока Франция не будет разгромлена [117] . Это была единственная возможность избежать изнурительной и бесперспективной войны на два фронта.

115

Лавренов С. Я. Британская армия: традиции и современность //За профессиональную армию. Российский военный сборник. М., 1998. С. 465.

116

Там же. С. 468.

117

Зайончковский А. М. Мировая война 1914–1918 гг. М., 1938. Т. 1. С. 61.

Однако заключение в 1879 г. австро-германского союза, позволявшего объединить военные потенциалы Германии и Австро-Венгрии, стало решающим аргументом для переноса направления первого удара на восток, против России. Равноценного союзника для «западного» выбора у Германии не было.

Разгромить российскую армию планировалось одновременным наступлением не менее половины германской армии из Восточной Пруссии и всей австро-венгерской армии из Галиции. Наступление французской армии в это время должны были парировать оставленные на центральном фронте германские войска (в соответствии с последним вариантом плана фон Мольтке-старшего – примерно треть германской армии) [118] .

118

Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма. Исторические очерки. Документы и материалы. Т. 1. Подготовка и развертывание нацистской агрессии в Европе. 1933–1941. М., 1973. С. 102.

В успехе задуманной кампании по-прежнему ключевую роль играл фактор времени: сроки разгрома российской армии, от которых зависела своевременная переброска затем основных сил рейхсвера против французов. Эта задача рассматривалась как посильная в немецком Генеральном штабе. Как отмечал А. Зайончковский, «по быстроте окончания стратегического сосредоточения всех сил Германия и Австро-Венгрия обладали бесспорным преимуществом, что и позволило им на обоих важнейших направлениях предупредить своих врагов наступлением компактными массами» [119] .

119

Зайончковский А. М. Первая мировая война. СПб., 2000. С. 12.

Помимо военно-технического превосходства германской армии, огромное значение в достижении победы придавалось постоянному совершенствованию военного искусства военачальников и боевого мастерства полевых командиров, обеспечению слаженности частей и подразделений, их умению взаимодействовать в боевой обстановке. Г. фон Мольтке-старший, в частности, настойчиво стремился развивать у командиров всех степеней самостоятельность мышления и действий, инициативность в принятии решений, умению пойти на обоснованный риск [120] . Оперативно-тактическая подготовка командного состава предполагала регулярное проведение командно-штабных игр различного уровня, в ходе которых совершенствовалось оперативное и тактическое мышление военачальников, их навыки и умения по управлению войсками [121] .

120

Власов Н. А. Гельмут фон Мольтке. Полководец индустриальной эпохи. СПб., 2011. С. 135.

121

Кокошин А. А. Исторические корни блицкрига // Вопросы истории. 2014. № 5. С. 10.

Преемники Мольтке-старшего – А. фон Вальдерзее и А. фон Шлиффен – вплоть до 1894 г. в целом придерживались его стратегической концепции. Но последовавшее затем изменение международно-политической и военной конфигурации на европейском континенте – оформление франко-российского союза, улучшение мобилизационных возможностей России благодаря строительству новых железных дорог, возведение официальным Петербургом системы оборонительных укреплений вдоль границ с Восточной Пруссией – вынудило А. фон Шлиффена пойти на пересмотр общего плана войны (Gesamtkriegsplan) [122] .

122

См.: Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма. Исторические очерки. Документы и материалы. Т. 1. Подготовка и развертывание нацистской агрессии в Европе. 1933–1941. М., 1973. С. 102.

Тем более что и без дополнительных рисков путь на восток был сопряжен с большими трудностями. Известный военный теоретик К. фон Клаузевиц, анализируя опыт наполеоновского нашествия на Россию, констатировал: «Россия своей кампанией 1812 г. засвидетельствовала, во-первых, что государство с большой территорией не может быть завоевано, (что, впрочем, можно было бы знать и заранее) и, во-вторых, что вероятность конечного успеха не во всех случаях уменьшается в соответствии с числом проигранных сражений и потерянных столиц и провинций… но что именно в сердце своей страны обороняющийся может оказаться всего сильнее, когда сила наступления противника уже истощится, а оборона с невероятной мощью вдруг перейдет в наступление…» [123]

123

Там же.

Против решающего наступления на Восток говорило еще одно важное обстоятельство – угроза нанесения Францией удара «в спину» (в то время, когда основная часть германской армии была бы втянута в военные действия против России), захвата промышленного сердца Германии – Рейнско-Вестфальской области. О том, к чему могло привести подобное развитие событий, предупреждал немецкий военный теоретик Г. Куль. «Противник, – писал он, – нив коем случае не должен был быть допущен до Рейна, так как иначе крайне пострадала бы наша Рейнско-Вестфальская промышленная область, и мы потеряли бы Саарский угольный и Лотарингский рудный районы. Потеря же упомянутой области на Западе привела бы к невозможности продолжать войну» [124] .

124

Там же. С. 103.

Подобный сценарий был вполне возможен в случае наступления французов, в то время как основная часть германской армии была бы вовлечена в войну на Востоке. По мнению А. Зайончковского, французская армия «основательно готовилась к маневренной войне; на практику походных движений больших масс было обращено особое внимание». По его мнению, «…германцы вполне основательно считали французскую армию самым опасным своим врагом» [125] . Наличие этой угрозы вынудило А. фон Шлиффена вновь в качестве объекта первого удара, выбрать Францию.

125

Зайончковский А. М. Первая мировая война. СПб., 2000. С. 18–19.