Над пропастью любви
Шрифт:
« Не дай бог испачкаю ванну «, – подумал он, облегченно откидываясь на валик полиэтиленовой подушки, укрепленной здесь ею для удобства…
Он проработал у старика почти год. Потом тот пригласил весь коллектив праксиса в ресторан
– Он сказал, что приедет со своим медперсоналом, – старик пожал плечами и почему-то виновато посмотрел на него, – поэтому я вынужден дать вам всем расчет. Коллега, я тут попытался найти вам работу, – старик поднял свою рюмку с любимым коньяком и едва прикоснулся к его, – но часть моих знакомых пугает ваш возраст, другие боятся вашей ученой степени, – простите меня, но больше я ничего для вас сделать не могу. Поищите в интернете, может быть в Африке или Азии…
Так он стал возить пиццу. Она тоже нашла работу и совсем скоро стала менеджером небольшой, но благополучной фармацевтической фирмы…
В голове появился звон и сонная одурь полуобморочного состояние стала туманить его взор.
« Черт, забыл позвонить шефу, что сегодня не приду и ему надо вызвать другого водителя:, – подумал он, но сознание тут же переключилось на другое:
– На копейки Pizzafahrer'а мы вдвоем не проживем, – ее голос стал отдаляться, – не станешь же ты альфонсом и не будешь жить за мой
счет, или? К тому же мой бойфренд предложил мне переехать к нему.– Он женится на тебе? – Почему-то спросил он.
– Еще чего?! Они тут просто так живут.
– Ты хоть любишь его? – Ему показалось, что в этом случае он мог бы понять ее.
– Глупости. Ты как был дур-р-р-аком, так им и остался.
Вдруг он услышал как медленно, с противным скрежетом, ползет по пазам дверное полотно и сухо щелкает стальной язычок замка.
« Бреда, вроде, не предусмотрено…»
– Входи, – в коридоре послышался ее звонкий голос, говоривший по-немецки, – сейчас тут никого быть не может. Хозяин возит пиццу.
Послышались тяжелые мужские шаги.
– Не туда, в гостинную. Тут диван тверже, а если упадем, то дальше ковра не укатимся…
Ярость высветлила его сознание. Он попытался подняться, но ни руки, ни ноги уже не слушались.
« Как я мог любить эту,.. эту,.. – он так и не смог прошептать в ее адрес ни одного бранного слова, – мама… Прости меня… Мама…»
Сквозь тонкую дверь ванной послышался ее протяжный стон.
И он сорвался в пропасть.
Борис Майнаев,
Саарбрюккен