Над самой клеткой льва

— Вроде бы Змееносец, — сказал Сварог. — Но это не имеет значения. А теперь посмотри-ка туда «другим» зрением.

Сам он на сей раз им не воспользовался — спасибо, насмотрелся. Канилла удивленно охнула, присвистнула по-мальчишески.

— Это-то еще что за чертовня?

— Представления не имею, — сказал Сварог. — Но она там, сама видишь, есть. У тебя тут найдется аппаратура, которой это чудо-юдо можно пощупать?

— Конечно.

— А в одиночку сможешь?

— Обижаете, командир, задача для практиканта. Только нужно перейти в другой зал, управление антеннами там.

— Ну вот и пойдем, — сказал Сварог.

В указанном зале он тихонечко сел, чтобы не мешать подлинно научным работам с использованием современной аппаратуры. Сказал только:

— Насколько я помню, в применении к метеорному потоку такая точка именуется радиант… Можешь заодно и определить координаты этого радианта?

— Ну, не особенно трудно…

Ее пальцы порхали по клавишам, сразу на трех экранах мельтешили непонятные символы, сходились и расходились разноцветные дуги и зигзаги, проплывали ряды цифр, то короткие, то длинные. «Премудрость», — подумал Сварог, поглядывая уважительно.

Наконец все, такое впечатление, кончилось. Больше ничего не мельтешило, не плясало и не менялось. Застыли цифры и символы, аккуратными рядочками, застыла плавная светло-зеленая дуга.

— Получилось? — спросил он едва ли не шепотом.

Лицо у Каниллы было странноватое — и нешуточное удивление, и еще что-то…

— Понимаете, командир… — сказала она тоже едва ли не шепотом. — По всем параметрам выходит, что это третий «ручеек», и ошибки быть не может… Но это неправильно, так не должно быть…

— Почему?

— Потому что так ни один «ручеек» себя не ведет, уж это-то мы успели выяснить совершенно точно. «Ручейки», конечно, во много раз уступают размерами потоку апейрона, но все они — тоже потоки. В составе апейрона идущие из центра Галактики. Если изобразить в виде иллюстрации — пусть и примитивной, — это должно выглядеть вот так…

Она зажгла самый большой экран. Посередине неподвижно застыла Солнечная система (Вид сверху — исключительно для удобства, — пояснила Канилла. — Поток идет почти перпендикулярно к плоскости орбиты), а все остальное немаленькое пространство экрана, явно выходя за его рамки, занимал и впрямь некий поток: бледно-голубые лучи, безукоризненно прямые, строго параллельные, вроде бы неподвижные, но таким-то образом создавалась иллюзия, что они безостановочно текут. Действительно, поток…

— Вот так все выглядит, если примитивно, — сказала Канилла. — Вам этого достаточно?

— Вполне, — сказал Сварог. — Боюсь, чего-то самую чуточку менее примитивного я просто не пойму… Значит, так оно выглядит… Ну да, ручеек — по сравнению с размерами потока апейрона, а их даже я помню, сунули как-то в голову…

— Мы только-только начали их изучать — много времени ушло, чтобы разобраться в аппаратуре Брашеро… Но одно установили со всей уверенностью: каждый раз речь идет о потоках солидных размеров. И никаких радиантов. Но главная загадка не в этом, думается мне. Понимаете, командир, «ручейки», как и сам апейрон, нельзя увидеть «другим» зрением — только с помощью приборов. И никак иначе.

— Подожди, — сказал Сварог. — Я сам видел апейрон в Магистериуме, огромный такой золотистый шар…

— Так это вы видели концентрированный, — пояснила Канилла. — Вот его можно видеть не то что «другим» зрением, но и простым глазом — концентрированный, опять-таки вульгарно выражаясь, со страшной силой. Степень сжатия на порядки сильнее, чем у воздуха, когда его делают жидким… но эти детали вряд ли сейчас интересны, они к делу отношения не имеют. Вполне возможно, и концентрированные «ручейки» можно видеть самым обычным зрением, но мы ведь только начали. Такие эксперименты у нас отложены далеко на будущее, сначала нужно изучить все свойства и способности… — она вздохнула. — Аппаратура великолепная, но нас только четверо, в том числе одна недоучка с двумя курсами Лицея…

— Так… — сказал Сварог. — Значит, по теории, видеть мы этот чертов «ручеек» никак не можем, ни обычным зрением, ни другим.

— Вот именно.

— И тем не менее это, — он кивнул на один из экранов, — третий «ручеек»?

— Стопроцентно, — сказала Канилла с некоторой беспомощностью на лице. — Уж в этом-то я уверена.

— Налицо логическое противоречие, а?

— Оно самое, — грустно согласилась Канилла.

Сварог раздумывал недолго — он не видел здесь тупика, потому что было от чего отталкиваться… Ободряюще улыбнулся:

— Кани, не надо меланхолии… Логические противоречия сплошь и рядом можно разрешить логическими же рассуждениями. А ключик у нас есть… Тот самый отчет.

Историю с Брашеро от «широкой общественности», конечно же, засекретили — точнее, пустили в обиход в крайне урезанном виде. Ни словечка о планах переворота и намерениях установить «ученую диктатуру». Общественность узнала лишь, что несколько ученых, инсценировав собственную смерть, занимались в Горроте научными экспериментами из разряда запретных. Однако человек сорок на двух планетах, те, кому полагалось по должности (в том числе и Сварог), получили подробный отчет Техниона об исследовании «хозяйства Брашеро». Этот труд на трехстах страницах оказался абсолютно неудобочитаемым — Сварог мог поклясться, что все остальные в нем поняли не больше, чем он, а он не понял абсолютно ничего. Очень уж ученые материи затрагивались, очень уж высоконаучно было изложено, с многочисленными формулами, непонятными графиками и прочим высокомудрием. Сварог даже не пробовал его читать — листанул, заглянув в пару мест, и отложил, а потом, подумав, под строжайшим секретом дал прочитать Канилле. Канилла сидела над ним три дня, потом честно призналась, что поняла пока две трети, не больше.

Хорошо еще, что профессор Марлок был реалистом и практиком. А потому к каждому пухлому тому прилагалась брошюрка страниц всего-то на двадцать — и вот в ней простым человеческим языком, так, что любой невежа мог понять, излагались те выводы и заключения, которые уже успели сделать (хотя, уточнял Марлок, исследования далеко не закончены). Вот из нее многое становилось ясно…

— В самом деле, никакого тупика, — сказал Сварог. — Давай-ка устроим небольшой «мозговой штурм». Отчет, я тебе уже говорил, и не пытался изучать — не по моим знаниям. А вот брошюра здорово помогла… Насколько я понял, апейрон нельзя создать искусственно. А вот «ручейки»… Вполне возможно, Брашеро искусственно генерировал «пятый». С его помощью и связывался с сообщниками наверху и творил еще много предосудительного.

— Но остальными он занимался в десятую очередь, к его главной задаче они отношения не имели, ему хватало для повседневных нужд и пятого…

— Это уже детали, — сказал Сварог. — Главное, можно выдвигать версию: если искусственным путем можно получить «пятый», не исключено, что можно получить и остальные. Логически непротиворечивая версия, а?

— Конечно.

— Ну, а поскольку этот поток, — он кивнул на экран, где конус лучей по-прежнему с размеренностью часового механизма бил из неведомого радианта, — естественным быть никак не может, сам собой напрашивается вывод… Почему бы и нет?

— Почему бы и нет? — подхватила Канилла, стряхнувшая всякую грусть.

— Характеристики созданного Брашеро «ручейка» прекрасно известны. Известно, что он, нетрудно предположить, нес информацию. Известно, как отличить искусственный «ручеек», несущий информацию, от естественного потока… Кани, пользуясь той же методикой, можно определить то же самое касаемо «третьего»…

— Я попробую… Только нужно перейти в другой зал, к другому компьютеру.

— Делов-то… — проворчал Сварог, вставая.