Надежда рода

Роэн насмешливо глядел на Санджея, пока тот говорил, улыбался и кивал, а когда он закончил, сказал:

— Я смотрю, ты из тех, кто учебники заучивает наизусть, а потом вываливает на собеседника кучу бестолковой информации.

— Вовсе нет, ничего я не заучиваю, — обиделся Санджей. — Просто именно о неприкасаемых хорошо помню.

— И что? — иронично усмехнулся Роэн. — Тебя совсем ничего не смущает во всем этом?

Санджей нахмурился и отрицательно замотал головой.

— А стены толщиной в три метра вокруг храма, скажешь, нужны, чтоб неприкасаемые не могли увидеть мирскую жизнь и поддаться соблазну? — скептично ухмыльнулся Роэн, затем злобно скривился и сплюнул под ноги, посмотрев на холм.

Санджей брезгливо поморщился.

— То, что вы от меня требуете — нарушает закон. Если мне удастся увидеть их лица, и неприкасаемые это почувствуют, меня ждут большие неприятности. Заглянуть сквозь стены я не смогу, я уже сказал, слишком далеко. К монастырю нам не подойти. Я не понимаю, что вам от меня нужно. Когда я ехал в Гиргит, отец сказал, что я должен помочь вам отыскать какой-то артефакт. Но получается ты и твой отец обманули нас. Вы ведь задумали наверняка что-то опасное, да еще и меня посвящать в это не желаете.

Роэн изобразил подобие дружелюбия на лице:

— Почему же не желаем? Я бы с радостью рассказал, но ты ведь сам говоришь, что это опасно. И потому и отцу твоему мы не стали ничего рассказывать. Исключительно ради его безопасности, — Роэн притворно улыбался.

Санджей скривился, всем своим видом давая понять, что едва ли ему верит.

— У нас уговор, — резко прекратив изображать дружелюбие, холодно отчеканил Роэн. — Гиргит щедро помогает Сорахашер, а Сорахашер в свою очередь помогает нам. У нас союз, дружба. Так ведь?

— Так, — глухо ответил Санджей. Роэн конечно мог ему не нравиться, да и замыслы Рамов могли вызывать сомнения, но это не повод портить отношения между Сорахашер и Гиргит.

— А никогда не думал, почему именно опасно смотреть на них и касаться? — голосом заговорщика спросил Роэн. — Никогда не задумывался, почему неприкасаемые живут только на территории Империи? Или почему закон настолько строг по отношению к нарушению личных границ неприкасаемых? А ты никогда не задумывался, откуда вообще берутся эти неприкасаемые? Или где те, кто достиг просветления или бессмертия? Куда они деваются? Почему об этом совсем ничего неизвестно?

— Говори прямо, — разозлился Санджей. — Что происходит? У вас есть какие-то предположения?

— Именно так, — медленно растягивая слоги, сказал Роэн. — Кое-какие предположения. Мы считаем, что неприкасаемые далеко не те, кем пытаются казаться. Даже больше, мы думаем, нет никаких неприкасаемых.

Последнюю фразу Роэн сказал шепотом и опасливо заозирался. В парке по-прежнему было тихо и безлюдно. Роэн взглядом указал Санджею в сторону, где вдоль аллеи стояли ряды скамеек.

Санджей нахмурился, ещё раз взглянул на монастырь, и порывисто зашагал по аллее. Они сели на первую попавшуюся скамейку, Роэн приблизился к Санджею, внимательно и придирчиво посмотрел на него, будто бы все еще сомневался, стоит ли рассказывать.

— Ну? — поторопил его Санджей. — Рассказывай — что значит, нет никаких неприкасаемых? Кто же тогда они, по-вашему?

— Мы не знаем. Пока что не знаем, — шёпотом сказал Роэн, улыбаясь какой-то кровожадной улыбкой: — но надеемся, что ты нам поможешь в этом разобраться. Они могут быть кем угодно: богами, которые якобы покинули Хему, а может император и вовсе скрывает в этих монастырях ракшасов.

— Чушь! — возмутился Санджей, — Амар Самрат не стал бы помогать заклятым врагам человечества. Он Хранитель!

— Ну, может и не стал бы, — легко согласился Роэн. — Но одно мы знаем точно, энергия у них как у любого ракта, вполне человеческая. Правда те же боги или ракшасы могли маскировать энергию…. В общем, неприкасаемые могут быть кем угодно, но точно не простыми ракта. Да укуси меня тысяча ракшасов, я уверен в том, что никакие они не просветлённые!

— Подожди, но почему вы так решили? Для меня, извини, но это все звучит как бред, — Санджей немного отодвинулся от Роэна, уж слишком безумно он на него смотрел.

Роэн странно заулыбался и ответил шепотом:

— Потому что Накта Гулаад периодически поставляет в их монастыри девиц. И они оттуда не возвращаются. И ещё мы знаем, что этих девиц потом вывозят в рабский крематорий. Любопытно, правда?

— Откуда вы знаете? — округлил глаза Санджей, оглянулся, убедившись, что в парке по-прежнему никого нет. Роэн тоже оглянулся, затем взглянул на наручные часы:

— Через пятнадцать минут на переходе должна проехать машина, мы должны быть там.

— Но сначала ты расскажешь, — настаивал Санджей.

Роэн улыбнулся, похлопал его по плечу, откинулся на спинку скамейки, раскинув вальяжно руки в стороны.

— Мой отец давно следит за ними, за этими людьми в паранджах. Очень давно, еще с тех времён, когда был таким как ты и учился в Сафф-Сурадж. И он, как и все студенты любил захаживать в бордели Накта Гулаад. Там у него была одна подружка, он у нее был постоянным клиентом, вот она ему кое-что и рассказала, доверилась, так сказать, — Роэн похабно усмехнулся. — Кое-что такое, что взбудоражило воображение отца и по нынешний день не даёт покоя.

Санджей раздраженно подергивал коленом, внимательно глядя на Роэна, а тот в свою очередь нарочно тянул время. Роэн снова взглянул на часы, затем на переход.

— Давай, идем, иначе может пропустить машину.

Роэн резко встал со скамейки.

— Ты не рассказал, — Санджей даже не подумал вставать.

Роэн сузил глаза, со злостью взглянув на Санджея.

— Мы опоздаем. И в следующий раз эти четверо покинут монастырь только через неделю. Идем!

— Четверо? Подожди, ты хочешь сказать, что в этом огромном монастыре живут всего четыре неприкасаемых?

— Да, — Роэн закатил глаза, раздраженно начал растирать запястье. — И еще ракшасова туча девиц из Накта Гулаад и с два десятка Стражей, которые охраняет монастырь.

— Ты сказал, что девушек отсюда увозят мертвыми и сжигают в рабском крематории. А теперь говоришь, что они здесь живут?

— Да, иногда и вывозят. Мы думаем, их забирают и долгие годы держат в монастыре, а затем, когда они умирают, их вывозят. Но точно не известно, умирают они сами или их убивают.

— Ладно, идем, — Санджей встал со скамейки, — только расскажешь по дороге ту историю, которую поведала давным-давно твоему отцу девушка из Накта.