Надежда умирает последней!

Но желеобразный друг лишь еще сильнее вцепился в мою нижнюю конечность.

— Достали! — я тряхнул ногой со всей дури, так, что Холодец отлетел в угол коридора. Потом окинул злым взглядом притихших мадам и, перехватив покрепче двумя руками швабру, шагнул из квартиры.

Смелости хватило дойти уверенным шагом до поворота к лифтам. Дальше я остановился. Черт! Какое-то странное шуршание! Подозрительно то как! Посмотрел на бабонек. Сгрудились у открытой двери. Ждут, смотрят на меня как на спасителя. И Холодечик лапками переминается, глазиком вертит… Прямо неловко стало страх свой показывать. Правда, Светка должного уважения не выказывает. Скорее любопытство — облажается братец или нет. Не дождешься! Я покрепче сжал швабру. Выдохнул. И резко выскочил на площадку к лифтам.

— Ааааа! — одновременно заорал я, стараясь напугать и дизморалить врага прямо с первой секунды.

Похоже, мне это удалось. Из дальнего угла, под окном, рядом с батареей на меня с ужасом глазели три таракана. Только росточком мне по пояс. И цветные — два синих, один фиолетовый. Они стояли на задних лапках, усики шевелились, гигантские черные глазки были полны ужаса и непонимания.

Я бы и сам стреманулся — выскакивает на меня парень, одетый в пижаму с тапочками (так я и не переоделся, решив, что изучение характеристик другой моей одежды оставлю на более свободное время), потрясающий шваброй, да еще и орущий как псих.

Пока троица находилась в состоянии шока, я обратил внимание еще на одну вещь. Над каждым насекомым была надпись: «Таракан-скромник», а под ней две полосы — верхняя — красная и нижняя — пустая, но с легким синеватым оттенком, а сбоку от полос — цифра 1. Ну, хоть это от компьютерных игр не отличалось. Жизнь, мана, которой у них не было, и уровень.

На разглядывание монстриков ушло секунд пять, после чего я закричал так, чтобы слова достигли квартиры.

— Давайте все сюда! Тут всего лишь тараканчики! Да еще и скромняшки!

Тоже мне, название для страшного моба!

— Сейчас мы их задихлофосим! — воинственно закричала мне в ответ Сигизмундовна.

Кучка женщин сгрудилась рядом со мной. Светку маман и Смородина дотащили под руки, потому что самостоятельно сеструха в своем облачении передвигалась крайне медленно.

— Какие симпатичные! — радостно воскликнула Светка.

А позади меня раздался бум. Все обернулись. Парикмахерша Лили все-таки свалилась в обморок. Эх… Не выдержала душа поэта вида гигантских насекомых. Маман таракашки тоже не понравились. Смородина же, в принципе, боялась всего происходящего. А вот Холодечик перестал дрожать и, встав рядом со мной, принял воинственную позу, подняв переднюю лапку, как делают это охотничьи собаки.

Пока происходила вся эта суматоха, тараканы пришли в себя, встряхнулись и рассредоточившись около батареи, нахохлились, подняли свои хитиновые крылышки и зашипели на нас. Не знал я, что тараканы умеют шипеть…

— Бросьте вы ее! — крикнул я маман и Смородине, что бросились приводить в чувство парикмахершу. — И без нее справимся!

Тараканчики начали медленное наступление.

— Светка! Вперед! Сдерживай их, чтобы они на нас не нападали, а мы бить будем!

Все-таки стоило сначала разработать тактику. Уж больно рьяно мамзели бросились на несчастных тараканов. Гурьбой, даже игнорируя то, что первой должна была на них напасть Светка.

Только Смородина, сжав свой ножик двумя ладонями, толкалась где-то сзади.

— Держу синего! — вопила сеструха, схватив в крепкие объятия одного тараканчика. Тот, бедный, не ожидая такого милого нападения, повис в ее руках и постарался притвориться мертвым!

— Ай! Бабка! Смотри куда стреляешь! Ты в меня попала! — похоже на голос Птицыной, которая лупила фиолетового таракана своей туфлей.

— Ты весь обзор закрыла! Левее отходи, левее! — вторила ей Сигизмундовна.

— Ай! Он щипается! Четыре жизни с меня снял!

— Он не может щипаться! У него пальцев нет!

— Наверное, это кусь такой! Ай! Еще на три единицы!

Маман истерично пыталась прихлопнуть второго синего таракана, ударяя по нему своим ножом-топориком, правда, почему-то не лезвием, а плашмя.

— Не-на-ви-жу тараканов! — при этом сквозь зубы цедила маман.

Смородина, наконец, решившая моральную дилемму в пользу того, что нехорошо отрываться от коллектива, пришла ей на помощь и начала бить этого же тараканчика носком своего сапога, при этом закрыв глаза и визжа, от чего бОльшая часть ударов попадала мимо.

Парикмахерша так и валялась на грязном холодном полу.

Холодец же радостно бегал между тремя тараканами и дергал их за лапки своими желейными отростками. Самое интересное, что это странное действие тоже отнимало жизнь у монстриков, хоть и совсем по чуть-чуть.

Я покачал головой и вздохнул. Работать еще с ними и работать.

Поняв, что шваброй сейчас скорее задену кого-то из своих, отбросил ее в сторону, к лифтам, и снял свои чудесные, мягкие боевые тапочки.

— Светка! Хватай своего за крылья, а я бить буду!

— Я Ванесса! И… жалко же… он милый… — скуксилась сестренка. Но тут ее тараканчик, решил, что притворяться дохлым не помогает, резко «ожил» и щелкнул по ее незащищенной ладони своими челюстями! — Блин! Больно! — сеструха тут же поменяла свое мнение относительно милости существа и крепко схватила тараканчика за крылья, а я принялся бить его тапками, прямо с двух рук. Светка иногда добавляла удар-другой, врезая мобу по мордасам, когда тот пытался, извернувшись, снова цапнуть Светку за руку.

Оказалось, что тапочки в моих руках оказались даже более серьезным оружием, чем писалось в тетрадочке. За каждый удар я наносил две-три единицы урона. Похоже, что моя собственная сила складывалась с уроном от тапочек.

А узнать, как больно бью таракашек, оказалось не сложно. При каждом ударе от насекомого отскакивали ярко-желтые циферки с минусом.
– 2, -2, -3, -2, -3… К тому же, над головами мобов постепенно уменьшалась полоса жизни. Хотя жаль, что там циферок никаких не было.

А вот о том, как Птицына узнала про получаемый ею урон, я понял, когда мерзкий таракашка сумел вывернуться из рук Светки и таки цапнуть меня за голую ступню.

«— 5» выскочила большая красная светящаяся цифра прямо перед моими глазами. Жесть! Чуть не ослеп! Нельзя ли яркость уменьшить? А какие повреждения получает женская часть моей группы, я не видел, лишь сбоку своего обзора, где висело шесть их ников и градуснички, видел, как снижается уровень красных полос. У кого меньше, у кого побольше.

О том, что наша разношерстная группа, наконец, убила одного из тараканов, сообщила мне очередная надпись, выскочившая здоровыми буквами перед глазами. Только она была уже зеленого цвета. «Опыт +2».