Надежды на большее

Я не чувствовал своих ног, они сами вели меня. Встав у изголовья больничной койки, чтоб не мешать врачам, я взял её ладошку в свои руки и крепко сжал. Затем прижался своей щекой к её и шептал все, что приходило ко мне в голову:

“Малышка, слышишь, я люблю тебя. Не оставляй меня. Без тебя я не смогу. Ты просто не можешь сейчас уйти. Я сделаю любую вещь, лишь бы ты вернулась. Вернись, прошу, пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Я кретин. Идиот. Ревнивец. Да, я все это знаю. Знаю, что ты мне не изменяла. Знаю, что ты беременна. Я тебя безумно люблю, и ты единственная, которую я когда-либо любил и буду любить. Без тебя я ничто. Детка, ну, вернись же ты!”

Последние слова я рявкнул. Я действительно не смогу без нее. И это совсем не пустые слова. Она для меня все! Мой дом, мой очаг, моя семья, моя любовь, моя жизнь, мой воздух.

Я беспрерывно молил, чтоб она вернулась, пока не почувствовал на своей щеке что-то мокрое. Это была слеза. Сначала я подумал, что плачу, но потом увидел, как из уголков Аны стало стекать еще больше слезинок.

– Ана! – тихо прошептал я.

– Зафиксируйте время смерти, – заговорил один из врачей.

– Нет, стойте! – крикнул я, стоя спиной ко всем присутствующим.

– Мистер Грей, мы сделали все возможное, что было…

– Нет, не все, – я обернулся к ним. – Смотрите, она плачет!

Доктор внимательно взглянул на лицо Аны и тут же жестом указал медсестрам, чтобы они вернулись на свои места.

– Поднимите на 30 вольт, – заговорил доктор Саммер.

– Но сэр, ребенок, – спохватилась одна из сестер.

– Она на ранних стадиях, это не должно повлиять. Я надеюсь, – добавил он в конце.

– Разряд…, – грудь Аны приподнялась над кроватью и тут же опустила от удара. – Еще раз, – повторилось все тоже самое, но ничего в ответ. В палате стояла гробовая тишина.

– Еще на 20 вольт… Разряд, – ничего. – Разряд…

Я смотрел, как подымается и опускается грудь моей любимой невесты, и не на секунду не отпускал её руку, хоть и чувствовал боль от тока, проходящего через её тело.

– Ана, давай! – тарабанил я как молитву. – Борись! Ты должна! Не смей уходить, слышишь!

– Разряд, – сказал доктор и тут послышался звук техники, который всё так ждали.

Прямая линия дернулась вверх и тут же вниз. Потом еще раз. И еще. Я перевел взгляд на возлюбленную и увидел, как её грудная клетка поднималась и медленно опускалась без какой-либо помощи. Он здесь! Она дышит! И за секунду до того, как меня выперли из палаты, я почувствовал легкое сжатие своей руки пальцами Аны.

Я не отходил ни на шаг от окна, где я мог наблюдать, как она дышит и все еще находится вместе со мной в этом мире. Доктор сказал, что это чудо, что она вернулась к жизни. Пока состояние в норме, хоть она все еще без сознания. Я сразу заверил его, чтобы он делал все возможное, лишь бы она пришла в себя. Кейт пришлось срочно уехать, но она взяла с меня слово, что я буду сообщать обо всем ей каждый час. Она, как и я, была на нервах слишком шокирована всем предстоящим, поэтому я предоставил ей Тейлора в качестве временного водителя. Девушка моего брата бесит меня до чертиков, но сегодня я был ей признателен как никогда никому прежде. Если бы не она, мне даже не взбрело бы в голову проверить все записи с видеокамер.

Господи, ну почему я такой кретин? Я до конца своих дней буду коробить себя, если её восстановление будет неудачным или наш ребенок не будет крепким и здоровым. Все это как мешок цемента упало мне на голову. Я возможно обрек своего же ребенка полноценностью жизни. А если что-то сильно повлияет на него сейчас, то в будущем будут огромные осложнения? Деньги ведь не проблема, но иногда и их количества недостаточно, чтобы все получилось так, как вы хотели.

Весь последующий час я был на нервах, пока медсестра меня не окликнула, чем напугала меня, а потом объяснила, что Ану переводят в другую палату. Это был хороший знак. Её переместили в палату, где было много свободного места. Мне позволили сидеть с ней сколько это нужно. По прогнозам её восстановление идет успешно, как и положено в таких случаях.

На протяжении двух часов я держал Ану за руку и почти не двигался. Её лицо было расслабленным. Я смотрел на неё и не мог себе простить свои ошибки. За один только сегодняшний день я, наверно, поседел лет на 10. Я в жизни так не боялся, как сегодня. И мне поистине страшно, если её не будет со мной. Я совсем совсем не готов потерять её. Только от этой мысли мой живот скручиваться в тугой узел, а на легкие будто давит тяжелый груз. На телефон пришла смс от Кейт, где спрашивается о состоянии её подруги.

“ Все стабильно. Еще не пришла в себя”

“ Журналисты пронюхали кто это”, – сообщение в ответ.

Я проигнорировал это, потому что сейчас у меня не было сил разбираться с журналюгами. В какой-то момент я понял, что безумно устал и хочу лечь. Желательно вместе с моей девочкой. Моей любимой малышкой и вместе с нашим малыши внутри неё. Она еще так молода, что кроме будущего только со мной, я не могу представить какой она будет мамой. Конечно, она будет самой лучшей, но всё же об этом тяжело думать. А осознание того, что я стану отцом… Какой нахрен отец? Я чуть не угробил своего же ребенка и его мать.

Я облокотился локтем на больничную койку и скрыл свои глаза. Это все горе мне за то, что я творил в жизни…

“Боже, пожалуйста, лучше забери мою никчемную жизнь, но не забирай её у этого светлого человека”, – молился я про себя, скрывая лицо в ладони. Меня уже клонило в сон, но я сопротивлялся, боясь, что Ана вот вот проснется. Но вскоре я больше не мог бороться, поэтому сложил свои руки на кровати и опустил на них голову.

Утром меня разбудила медсестра, которая хлопотала над Аной. Когда она заметила, что я на нее смотрю, то она сразу засмущалась и покраснела. Её действия были замкнуты, и она старалась не обращать на меня внимания. Женщины… Неужели она думает, что она мне хоть чуть-чуть интересна. Я вообще-то провел всю ночь вместе с моей невестой, так что заканчивай побыстрее и вали отсюда.

Словно прочитав мои мысли, девушка вышла из палаты. А я перевел глаза на Ану. Она все еще была не со мной. Новости об Ане быстро распространились, так как уже к полудню у меня было несколько не принятых вызовов и сообщений от матери, затем писал Элиот, отец и Миа. Но я никому не отвечал и не перезванивал, потому что до конца надеялся, что она вот-вот откроет глаза. Днем приходил Тейлор и рассказывал, как у нас дела на рынке и принес мне еды, которую передала Гейл.

– Тейлор, я не голоден.

– Сэр, на часах уже 4 часа, а вы еще ничего не ели.

Я грозно посмотрел на него, а сам в голове понял, что за сегодня вообще ничего не сделал, только смотрел на свою девушку в коме. Я даже не могу вспомнить, о чем я думал.

– Мисс Стил бы этого не одобрила, – добавил он, и на этот аргумент я ничего не смог сказать, потому что он был отчасти прав.

Когда мне взбрела в голову такая мысль – что если я съем это, то Ане станет лучше – я осознал, что начал слетать с катушек. Мне нужно отвлечься. Срочно.