Надо жить Человеком!

"Хорошо бы маме нес… Пожилой женщине… Нет, совсем пожилой… Пусть совсем старухе! Блин, а если это молодая Любимая окажется? Красивая… в прозрачном платье… улыбнется… обнимет… НЕТ!!! Надо, надо успокоиться!"

Вырубил телик, пошел книги искать. Под руку попала стопка Ирининых, "женских". Названия: "В тисках страсти!", "Любовь без пощады!", "Обрученные безумством ночи!", "Обреченные на Любовь!!!"…

Мужчина ещё больше возбудился… Дошел, как говорят: "До ручки!" Впрочем, какая "ручка"? Не обхватишь!

Он прошипел:

– К черту книги! В душ! Холодный… нет, ледяной!

Через десять минут, Вадим, трясущийся от холода, прокрался к кровати, тихонько лег и завернулся в отдельное одеяло.

Он прострадал пару часов, но всё ж уснул…

…Балконная дверь была распахнута. Легкий, теплый и ласковый ветерок колыхал шторы. Утренний бодрящий свет пробивал все тканые преграды и, вдруг, засквозил через возникшую фигуру Жены… Свет пронизывал легкую ночную рубашку сзади, но и каким-то чудом освещал и показывал всё, что было впереди! Всё, что было любимо, дурманило головушку и заставляло рассматривать и рассматривать… Женушка, поддерживаемая ветерком и светом, проплыла к Нему, улыбнулась ласково и начала медленно сбрасывать с плеч: вначале одну бретельку, затем еще медленнее-медленнее-медленнее – вторую. Рубашка начала томно-бесстыдно спадать с тела и Его потащила к Ней жутко-сладкая Сила…

"А? – очнулся Вадим. – Что со мной?"

Его трясло от невероятного напряжения всего тела. А внизу было что-то еще невиданное, и это огромное грозило сорваться и улететь ракетой в небеса!

"О, мать…! Как же я жить-то с этим буду… три дня… до её выходного?"

Он осторожно повернул голову, оглядел жену и с горечью решил: "Глаза закрыты… Спит! Всё, мне крындец-и- ище-е-е!!!"

Вдруг жена открыла глаза и прошептала:

– Вадик, ты спишь?

– Не-е-е…

– А чего молчишь, я уже час не сплю, жду…

– И-и-ирка… Убью до смерти!

… Ну, это он, конечно, погорячился… Не до смерти, конечно…

И они затем ("полумертвые", но веселые), покатили в машине на работу, бодро обсуждая вчерашние новости и мечты на будущее!

Нож в сердце

Муж Ольги умер неожиданно. Он шел домой после работы, вдруг завалился на спину, и уже не встал…

…Всё в доме держалось на его любви, воле, разуме и сразу начало распадаться. Ольга первое время не замечала ничего вокруг: сначала была ужасная боль, потом наступило какое-то чёрное оцепенение…

Но время шло.

Пустота и беспорядок в душе и доме стали беспокоить не только родственников, но и её саму. С домом Оле помогли, но в душу, она, все же, никого не пускала.

Родные понимали, что отогреть её сможет только другая любовь, и пытались познакомить с приличными холостяками. Ольга благодарила за заботу, но на контакты не шла.

Не могла переступить через что-то…

Прошли три года, она втянулась в работу и заботы обо всех своих родственниках. Посторонние мужчины уже не вызывали раздражение и неприятие.

И однажды в автобусе Ольге уступил место какой-то весёлый молодой мужчина. Слово за слово, он втянул женщину в разговор, и незаметно они доехали до её остановки. Мужчина не был нахалом, но умудрился добиться разрешения проводить до дома…

Они стояли у подъезда и смеялись над его трёпом. Было весело, но пауза затягивалась и Ольга чувствовала, что теперь её очередь сделать шаг.

"Какого чёрта я мнусь?" – подумала она и пригласила его к себе на чай.

Александр, так звали мужчину, в квартире немного огляделся и затем сказал:

– Да, что-то не видно руки мужчины. А если он и был – то очень ленивый!

У Ольги от этих слов задрожали руки, и она уже совсем не могла резать затупленным ножом колбасу. Мужчина заметил её мучения и предложил:

– Давайте-ка, это сделаю я.

Он с трудом, но всё-таки быстро справился с колбасой. А затем сказал обычную "шутливую" фразу:

– Нож тупой – видно в бывшего хозяина!

У женщины от этих слов подкосились ноги, и она осела на стул.

Сначала Ольга не смогла даже говорить, ей показалось, что слёзы заполнили не только глаза, но и рот.

Прокашлявшись, она прохрипела:

– Саша, уйдите… Уйдите, пожалуйста… Я прошу… я прошу вас!

Мужчина покраснел и забормотал извинения. Но увидев, что женщина вдруг взяла нож, Александр развернулся и ушел, хлопнув дверью.

Ольга бросила нож и, закрыв лицо руками, зарыдала так страшно, как не плакала и на похоронах мужа:

– Где же ты теперь, любимый? Я не могу жить без тебя! И не смогу никогда…

Главный экзамен

Сергей Сергеевич сидел на "Государственном экзамене" в колледже. Его приглашали на подобные мероприятия ежегодно, в качестве представителя от предприятия. Серьёзных денег за это не платили, но Сергеевич ходил на экзамен с удовольствием. Он ходил туда, как выражалась его дочь Аня: "Просто поприкалываться!"

Смешно было смотреть, как студенты: тряслись от страха, украдкой списывали, просили преподавателей подсказать, и путались в ответах на вопросы комиссии. Сергей Сергеевич был человеком добродушным и снисходительно прощал ошибки и уловки молодых людей.

Конец ознакомительного фрагмента.