Наедине с дьяволом
Шрифт:
– Можно я встану? – язвительно протянула Сакура, протирая ладонями сонное лицо. Он только вздохнул, но, кажется, не собирался повиноваться. – Слышь, чего говорю? Мне в школу надо идти, собираться, а ты тут разлёгся! Монаэль!
Демон, снова тяжело вздохнув и втянув носом воздух, наконец послушался, подвинувшись на самый край и отвернувшись от Сакуры спиной. Девушка с облегчением вздохнула, поднимаясь с кровати и осторожно перелезая через него. Ну а вдруг он рассердится, что она вот так нагло через него лезет? Однако Сакура, кажется, не предусмотрела, что вполне случайно задела коленом его бедро, так что Монаэль, вытаращив глаза, повалился на пол вместе с ней. Сакура даже не знала, кто из них покраснел сильнее, – то ли она, лёжа на нём, то ли он, распластавшись на полу под девушкой, тараща чёрные глаза. Она уже ожидала от него всего, чего угодно, даже кары, которая на неё обрушиться может, – конечно, демона на пол спихнуть, да где это видано?
– И-извини…
– За что? – нахмурилась Сакура, всё так же валясь на его стройном теле. Он только снова сглотнул, раскрасневшись ещё больше, а Сакура, усмехнувшись, поспешила встать с него, не забыв перед этим с нежностью поцеловать в щёку. – Завтрак я приготовлю, можешь ещё поспать, если хочешь.
Кажется, он совсем не ожидал того, что она его поцелует. Чёрт, она действительно поцеловала его в щёку. «Люциферова содомия, - выругался про себя Монаэль, когда девушка ушла. Он сел на полу, глядя ей вслед. В ванной вскоре зашумела вода – она принимала душ, - да что это сейчас было? Почему она меня поцеловала? Она же упала на меня… и почему она покраснела? Почему все люди такие странные? Но страннее всех эта смертная…»
Он не хотел больше спать, его, вообще-то, дико интересовало устройство жилища Сакуры. Показала она ему, конечно, все комнаты, но она ему сказала не трогать электроприборы… а хороший демон – это тот демон, который нарушает запреты. Улыбнувшись уголками губ, Монаэль поднялся с пола. Когда она закончит, то нужно тоже пойти умыться и согнать с лица остатки сна. Он потянулся, оглядев комнату в поисках своей чёрной водолазки. Нашёл он её, конечно, на подоконнике, где до сих пор лежал его чёрный плащ. Надев водолазку на себя, он снова потянулся, тяжело вздохнув. Чёрт, а ведь действительно: зачем она поцеловала его? Монаэль никогда не был знаком с нежностью, а уж тем более с поцелуями в щёку. В аду было не до того. Случалось так, что во время оргий никто никого не целовал, получали только плотское удовольствие. Мало того, если это был поцелуй, это обязательно был пошлый и развратный поцелуй в губы, после которого они оставались окровавленными и в небольших ранках. А здесь всё совсем иначе… что это за поцелуй такой? В щёку… хм… Монаэль даже и предположить не мог, что в это место на лице вообще можно целовать. Он в который раз хмыкнул, а потом направился прочь из комнаты, оглядев расстеленную кровать Сакуры. Конечно, в аду у него больше кровать, но там он никогда не ощущал такого уюта и тепла, как здесь. Он снова чуть улыбнулся, выйдя из комнаты. Сакура всё ещё была в душе, и Монаэль, покраснев, прошёл мимо двери в ванную, спустившись вниз. Он вновь опустился на диван, который ему так понравился, и стал смотреть, что лежит на столике. То же, что и вчера, ничего не меняется.
Вздохнув, он снова стал думать о том, что произошло с утра. Она упала на него… а он извинился. И только сейчас Монаэль понял, что ему не стоило извиняться перед ней. Только из-за того, что он ничего не сделал, это она виновата. Стоп, а она ведь перед ним не извинилась! Да что это за девчонка такая?! Нахмурившись, Монаэль подпёр голову рукой. Странная смертная, и почему его занесло именно в её дом?
Спустя какое-то время Сакура спустилась вниз, вытирая нежно-розовые длинные волосы. Глядя на них, Монаэль чуть улыбнулся. У неё действительно красивые волосы. Он видел разные цвета волос что в аду, что на земле за эти несколько дней, но нет, такого никогда. Сакура присела рядом с ним. Одета она была так же, как и спала: в короткие шорты, лёгкую майку, и Монаэля это немного смущало… достаточно было просто посмотреть на веснушки на её бледной коже, и уже становилось не по себе. Он откинулся на спинку дивана, скрестив руки на груди.
– Ты извини, что я тебя спихнула, - улыбнулась Сакура, посмотрев на него и отложив в сторону махровое полотенце. Он лишь отмахнулся, отвернув от Сакуры голову:
– Ерунда, всё нормально… зачем ты поцеловала меня?
– Что? – усмехнулась Сакура, притворившись, словно ничего с утра не было. Подумаешь, поцелуй в щёку, почему он к этому придирается теперь?
– Поцеловала?
– Да, - отрезал он, нахмурившись и повернув голову к Сакуре. Глаза стали постепенно светлеть, а значит, скоро они станут красными. Сакура тяжело вздохнула, язвительно посмотрев на него и с сарказмом закатив глаза:
– Тебя что, никогда не целовали в щёку?
Он как-то сразу отвёл глаза, которые вновь почернели, и отвернул от Сакуры голову, вздёрнув прямой нос и стараясь вести себя более-менее естественно. Однако его выдавала краснота обычно бледных щёк, так что Сакура тихо хихикнула, глядя на него. Постепенно она уже приближалась к нему, а он даже этого не чувствовал. Да и, кажется, его способность читать мысли как-то сразу утихла, когда он смутился.
– С чего ты взяла, что меня не целовали… так? – спросил он, так и не поворачивая голову к Сакуре. Девушка лишь чуть улыбнулась, подавшись к нему
совсем близко.– Как? – тихо спросила она, снова поцеловав его в щёку. – Вот так?
Кажется, из-за этого он смутился ещё больше, растерявшись и не зная, что ему делать в такой ситуации. Сакура снова улыбнулась. Чем-то он её привлекал. Может быть, тем, что он весь такой невинный? Да, конечно, по нему не скажешь… наверное, он опытный. Сакура так думала. Но потом сразу же отогнала эти мысли, поняв, что они тут же будут прочитаны. Монаэль опустил длинные ресницы, не зная, что сказать девушке. Признаваться в том, что он никогда не получал поцелуев в щёку, он не хотел, это было бы унизительно. Сакура почему-то снова хотела его поцеловать, однако не решалась, тоже раскрасневшись. А вдруг он оттолкнёт её, когда она снова его поцелует? Хотя так хотелось касаться его гладкой бледной кожи… он кашлянул, так и не поднимая глаз.
– Сакура… - начал он, однако девушка усмехнулась:
– А вот так тебя тоже не целовали?
Следующий короткий поцелуй последовал в уголок его красивых губ, так что Монаэль совсем смутился. Мало того, она тут его целует, так ещё и к губам теперь лезет. Сакура, тихо и с нежностью засмеявшись, вскочила с дивана, подхватив на руки полотенце и снова принявшись вытирать волосы. Как она так может вести себя после такого? Вполне естественно… а вот он нет. Сакура и сама не понимала, что на неё такое нашло сегодня с утра, а он… а он тем более не понимал. О, Люцифер, за что ты сослал бедного демона на землю?! Он же тут с ума готов сойти!
Невольно его пальцы потянулись к тому месту, куда она его поцеловала, и он буквально чувствовал, как кожа здесь так странно теплится. Он даже вспомнил прямо сейчас, как она только что коснулась его губами, а у неё ведь они такие нежные и мягкие… «Пора заканчивать!» - решил про себя Монаэль, встав с дивана и направившись на кухню. Сакура уже что-то готовила, доносился довольно приятный запах приготовленной пищи. Раньше Монаэль никогда не ел ничего подобного. Впрочем, пахнет довольно вкусно, не то, что души грешников, – у кого больше грехов, тот более зловонный. Монаэль неуверенно сел на стул, глядя на то, как Сакура готовит, беря в руки то одно, то другое, то ложку, то вилку, и он не понимал, что же она там делает. Девушка стала жарить что-то на плите, молча, иногда поглядывая на демона и изредка краснея, чему-то улыбаясь. А он и не знал, что думать, смотря за плавными и аккуратными движениями её тонких ладоней. Почему-то он стал бороться со своим желанием сказать ей о том, что у неё красивые руки… и чего это он?
– Что ты молчишь? – горестно вздохнула девушка, слегка насупившись. – Лучше расскажи мне: хорошо ли ты спал?
– Да… - тихо ответил Монаэль, принявшись рассматривать свои руки, снимая перстни с длинных пальцев и снова надевая их обратно. Так он делал только тогда, когда сильно нервничал. – У тебя мягкая кровать…
– А у тебя жёсткая, что ли, в аду? – хмыкнула Сакура, чуть улыбнувшись.
– Там немного скучно спать… - пожаловался он. – Она слишком большая для одного демона, да и холодно там…
Он стал рассказывать ей о том, какая у него кровать и комната в аду. В ней не было ничего особенного: тёмное помещение, освещённое резными факелами, которые висят на стенах, отбрасывая дрожащие тени от огня на каменный пол, застеленный богатым ковром. Там же стоит и большая кровать с пологом, где вполне спокойно могло бы уместиться три или четыре демона, но она предназначена только для одного. Там есть и старый платяной шкаф, обладающий волшебным свойством, – если в него заглянет кто-то чужой, то он тут же станет гореть, сжигая все вещи хозяина. А если вещи хозяина сгорят, значит, кому-то придётся несладко, потому особо никто не заглядывает в комнату Монаэля вообще. Там есть и специальная коробочка со смесями для курения этой самой трубки. В общем, Сакура поняла, что это просто один сплошной, простите, пиздец. Оказалось, что так обставлены комнаты большинства демонов в аду первого ранга. А значит, Монаэль тоже был демоном первого ранга. Он объяснил, в чём различие. Есть девять рангов демонов, самый низший – девятый - подстрекает на плохие поступки грабителей, воров, насильников. Про остальное он рассказывать не стал, объяснил только, что в них нет ничего особенного, это всего лишь типичные человеческие грехи. Он рассказал о первом ранге демонов, это самый высший чин. Конкретно его задача - разжигать в людях страсть и похоть, чем, собственно, Монаэль не занимается. Впрочем, ему тяжеловато заниматься подобным – люди и сами могут разжигать в себе и страсть, и похоть, им не нужен для этого демон. А потому только что Монаэль сделал вывод, что он никому не нужен, и сразу же опустил голову, прикрыв чёрные глаза. Сакуре даже стало его жалко от такого. Выключив то, что жарилось на сковороде, девушка подбежала к нему, принявшись утешать. Неуверенно погладила по голове, провела ладонью по угольно-чёрным волосам, задев кончики рогов, коварно улыбнувшись. Монаэль, зашипев от раздражения и тяжело вздохнув, уткнулся лбом в живот девушки, всё так же тяжело вздыхая.