Наедине с тобой

— Ну, что скажешь?

Она пожала плечами; ей было неприятно, что он застал ее врасплох, когда она с таким интересом осматривала все вокруг, как будто ей было дело до того, где и как он жил.

— Очень мило. Удивляюсь, как тебе удалось это сделать всего за несколько недель.

— Дом, у меня давно. Я купил его вскоре после того, как продал прежний, и держал его готовым на тот случай, когда вернусь в Англию.

Он повел ее за собой вдоль холла, благородно делая вид, что не замечает потрясенного выражения ее лица.

— Почему бы тебе как следует не оглядеться здесь, пока я разберусь со своими делами? Мне нужно сделать еще несколько телефонных звонков, так что располагайся. Моей экономки сейчас нет, так что мы сейчас одни в доме.

Мэгги хотела показать, что ей совершенно безразлично, как он живет, но мысль о том, что ей придется терпеливо сидеть и ждать, пока он уладит свои дела, была невыносима. Она не торопясь пошла вдоль длинного холла, в то время как он исчез, по всей вероятности, в кабинете, заглядывая поочередно в прекрасно отделанные комнаты. Этот дом столь разительно отличался от того, в котором они жили вместе, что она невольно задержалась у входа в гостиную, думая о том, не по той ли причине, что и она, он специально выбрал эти легкие светлые тона?

— Нравится?

Она не слышала, как он подошел, и резко обернулась, выставив вперед руку, так как чуть не потеряла равновесие.

Ее пальцы уперлись в расстегнутый пиджак его костюма, и у нее захватило дыхание, когда она ощутила частое сердцебиение под своей ладонью.

Лишь на секунду ее рука задержалась на его теплой мускулистой груди, а затем она быстро ее отдернула.

— Очень. Красивая комната. Ты приглашал кого-нибудь подбирать цветовую гамму и мебель или все это сделал сам?

Она говорила невнятно и понимала это, слова с бешеной скоростью слетали с ее губ, и он, мягко улыбнувшись, приложил свой палец к ее губам, чтобы остановить этот безудержный поток.

— Тебя не поражает, Мэгги, что ты так волнуешься, хотя утверждаешь, что ненавидишь меня?

Она попятилась от него, глаза ее стали большими и безумными.

— Нет! Если ты собираешься начать все сначала, я сейчас же уйду!

Она покачала головой, внимательно глядя в ее зардевшееся лицо на удивление бесстрастными глазами.

— Не надо. Сейчас неподходящее время начинать еще одно бесконечное повторение того, что уже было сказано. Я взял все, что мне нужно, так что после того, как ты сделаешь что-нибудь с моими царапинами, мы можем идти.

Он провел ее на кухню и открыл один из высоких дубовых шкафов, чтобы взять дезинфицирующее средство и вату.

Мэгги подождала, пока он сядет, а затем сняла с себя пальто и бросила на стул, стараясь выглядеть спокойно. Ему всегда удавалось вывести ее из равновесия, заставить так опасаться его, что даже такое незначительное на первый взгляд дело, как промывание царапин, вызывало в ней нешуточное волнение.

Ее рука дрожала в то время, как она отрывала кусочек ваты и обмакивала его в дезинфицирующее вещество, а затем неуверенными движениями проводила им по его лицу. Он болезненно сморщился, и она испытала некоторое сожаление из-за того, что все так получилось. Мэгги промыла ему все раны, и ей захотелось что-нибудь сказать, чтобы снять царившее в комнате напряжение.

— Ты мне так и не сказал, что делал там, на складах.

— У меня не было возможности! — В его голосе слышался вызов, но она сделала вид, что не за метила его, потому что была полна решимости сохранять мир, и вскоре он продолжил. — Я должен был встретиться там с одним человеком, который обещал передать мне важную информацию. Он предложил это место, потому что там нам никто бы не помешал и не увидел нас вместе.

— Понятно. Все это для меня звучит весьма таинственно.

Он пожал плечами.

— Возможно, но так надо. Двое свидетелей по этому делу уже столкнулись с большими неприятностями, и мы не можем допустить, чтобы подобное произошло с третьим.

Ее рука застыла, и она нахмурилась.

— Какими неприятностями?

— Теми, которые явно были подстроены. — Он резко выдохнул. — Ты, возможно, слышала о краже золотых слитков.

— Да.

— Так вот, мой отец выступал защитником одного из людей, обвиненных в этом. Тот дал показания после того, как ему обещали смягчить приговор. Однако его подельники не хотят, чтобы он выпутался в то время, как их запрячут в тюрьму. Было предпринято несколько попыток запугать присяжных, плюс эти неприятности, суд отложили, а тут умер отец. Я взялся за это дело вместо него.

— Все это выглядит опасно.

— Не более опасно, чем другие дела, в которых я принимал участие. Ты закончила?

— Что? — Сначала она даже не поняла, что он сказал, задумавшись об опасности, которая ему угрожала.

— С моим лицом. Все в порядке?

— Ах да. — Она улыбнулась, чтобы скрыть свои чувства. — Хотя, думаю, комментариев не избежать. Видно, что это царапины. Может, скажешь, что это сделала кошка?

— Кошка… или тигрица? Мне кажется, последнее больше соответствует действительности, как ты считаешь?

Голос его прозвучал так пронзительно, что по ее телу побежали мурашки.

— Мэтью, я не думаю, что…

Его рука скользнула к ее затылку и, нащупав заколку, он щелкнул ею, и волосы густыми шелковыми волнами упали на ее лицо.

— В этом твоя беда, Мэгги, ты всегда слишком много думаешь.

Он слегка поцеловал ее в полураскрытые губы, а затем отстранился.

— Почему ты всегда забираешь волосы назад? Я мечтал, чтобы они были распущены у тебя по плечам, и когда я просыпался рядом с тобой, чтобы они разметались по подушке.

Опять он проделывал это, использовал магическую силу своего голоса и рисовал образы, от которых у нее кружилась голова, и неожиданно у нее не осталось сил, чтобы сопротивляться.

Что-то, должно быть, отразилось на ее лице, потому что издав низкий гортанный звук, он привлек ее к себе и поцеловал с такой нежностью, что у нее на глазах выступили слезы.

— Мне не хватало тебя, Мэгги, так не хватало тебя… Я так хотел тебя.

В его глубоком красивом голосе была печаль, которая задела ее до глубины души, и, обвив его руками за шею, она прижала его голову к своей груди. Она почувствовала, как у него бешено заколотилось сердце, и ее сердце немедленно на это отозвалось и, когда он прильнул к ее груди губами сквозь мягкие складки свитера, она не остановила его, а наоборот, прижала крепче к себе, ощущая сквозь шерсть его теплое дыхание.

— Боже мой, неужели у тебя ничего под этим нет?

Он был поражен, и она тихонько засмеялась от того, какое это на него произвело впечатление, и от удовольствия чувствовать себя женщиной, которая обнимает любимого мужчину.

— Нет, — прошептала она, и в ее голосе было приглашение, которое, она знала, он поймет.

Когда его руки скользнули под край свитера и подняли его, она закрыла глаза, содрогаясь от обжигающего прикосновения его языка. Было безумием дать случиться этому, полным безумием, но она бессильна против всепоглощающего желания быть любимой им.