Шрифт:
Глава 1
Санкт-Петербургская губерния. Второе кольцо. Личная квартира номера сорок один.
Перспективный Одаренный был парализован и избит до такого состояния, что с трудом соображал. Неизвестный вонзил ему в спину клинок, отчего силы начали его покидать с пугающей скоростью. Он не успел вовремя среагировать, хотя и хвалился перед самим собой собственными навыками стремительных атак. Противник оказался быстрее, а после внезапного нападения он уже не оставил ему шансов на сопротивление.
В заплывших пеленой глазах он видел силуэт
Позыв к кашлю исторг из рта побитого человека сгусток крови, который стёк по подбородку, однако благодаря этому картинка в глазах немного прояснилась.
— Даже и не предполагал, что в твоей обители, будет столько ценного. — раздался голос напавшего. Того, кто был в зоне видимости парня.
Раненый воитель, сквозь боль во всём теле осмотрелся сторонам в поисках напарника этого человека, всё же, очевидно, что его одолел кто-то другой и он должен быть рядом.
— Не ищи, тут только мы. — ответил ему силуэт, что начал приобретать некоторые очертания. — Полагаю, ты в последнее время был занят, трудился, раз даже с такими средствами не озаботился комфортом логова, верно? — силуэт приблизился к человеку и приложил ко лбу раненого какой-то предмет, отчего состояние побитого начало быстро улучшаться. Ушла плотная пелена с глаз, зрение приобрело краски, а взгляд сфокусировался на собеседнике.
Ком вновь поднялся к горлу и Сорок первый зашёлся кашлем, выплёвывая сгустки крови.
— Никакого уважения к окружающим. — с некоторым презрением произнёс человек. — Впрочем, от подобного тебе иного ждать, наверное, и не стоило. — добавил он и помолчав, наблюдая за тем, как избитый пытается прийти в себя после вспышек боли от каждого кашля, убрал странный предмет, который до этого держал в руках, обратно в карман.
— Ты кто такой? — наконец, нашёл в себе силы спросить избитый, а после с ужасом понял, что он буквально прибит к бетонной стене. Стальные пруты пробили его руки и ноги, да ещё загнуты в стороны. Если и пытаться вырваться, то нужно выдирать их из стены и только потом вырывать из конечностей.
— А ты не узнаёшь? — с насмешкой спросил человек.
Всего одного осмысленного взгляда хватило, чтобы пленный понял с кем имеет дело, и он не мог поверить в увиденное. Тот, кого он буквально несколько дней назад одолел в стремительной атаке как какого-то ребёнка, стоял перед ним. Тот, кого его мастер приказал не провоцировать.
— Что тебе нужно? — приказ, есть приказ. И пусть Сорок первый был далеко не самым послушным в культе, он ни разу не дал повода усомниться в себя. Даже не допускал мысли, чтобы пойти против приказов хозяев.
И всё же, сейчас, когда вот этот молодой парень, который совсем недавно был наивной собачкой обнаглевшей от собственного величия юной аристократки стоял и смотрел на него с видом победителя, неимоверно бесил воителя. Он, Сорок первый, вырос среди постоянных сражений за собственную жизнь в организации, где тебя могут в любой момент убить или пустить на эксперименты, там, где понятие нормальной жизни отсутствует как класс и полноценный сон такая же редкость как доброе слово, проиграл вот этому ничтожеству?
Он не мог принять такое.— Направление мыслей верное. Мне кое-что нужно. Только я не спрашивать тебя пришёл, а забирать своё. — человек подошёл и бросил перед Сорок первым мешок. Тот самый, который тот у него забрал. — Узнаёшь? Узнаешь. Я пришёл за ним.
Сорок первый был ошеломлён мотивацией этого человека. Он не мог взять в толк, глупец стоит перед ним, или некто, куда опаснее чем все, кого он видел ранее. Культ силен, это даже Император понимает. Но могущество культа не только в голой силе, ведь её одной недостаточно чтобы иметь влияние распространяющиеся и на соседние государства. И этот человек, прежде чем прийти сюда, должен был всё это узнать. Иначе как бы он вычислил это жилище?
— Кто ты такой? — вновь спросил Сорок первый, понимая, что это его последние моменты жизни. Всё его совершенствование и годы тренировок, были напрасны. Он погибнет не в ожесточенном бою на пределе своих возможностей, а как пленник, причем не оказав достойного сопротивления.
— Тот, у кого ты забрал ценность. Я, конечно же допускаю, что это твой, честно добытый трофей, однако ты должен был понимать, какие последствия могли возникнуть, оставляя меня в живых. Вот они и настали, а я, подобной ошибки совершать не стану.
— Тогда по какой причине я по-прежнему жив?
— И вновь, верное направление мыслей. Хвалю. Суть в том, что возможность пережить нашу встречу у тебя есть. Разумеется, если способен удовлетворить мой интерес.
— Я слушаю.
— Слушай. Ты гончий пёс культа смерти. Я так понимаю, они тебя воспитали как меч, но ты заслужил доверие, раз, когда не нужен, свободен от ножен. Не смотри на меня так, мне неинтересны ваши тайны и пытать я тебя не стану. Это глупо, ведь ты, по сути, ничего не стоишь. Мой вопрос заключается в направлении вашей организации. Какую цель вы преследуете и почему вам стал интересен, обычный гражданин с недоразвитым Даром?
— Можешь убивать меня прямо сейчас. Я не способен ответить на твой вопрос.
— Прискорбно. Твои амбиции и труд мне импонировали. Хотя, как по мне, ты только за столь наплевательское отношение к собственному логову заслуживаешь смерти, и я бы всё равно тебя убил. — человек усмехнулся, а Сорок первый лишь улыбнулся. Не убьёт за одно, так за другое. Отвратительный человек, которого, действительно нужно было прикончить на месте. Шанс-то был.
— Слишком много говоришь. Поболтать не с кем? — Сорок первому только и оставалось, что действовать этому человеку на нервы. Он уже перебрал много вариантов для собственного спасения, и все упирались в его положение. Не вырваться, ни попросить помощи. Он обречён.
— Так и есть. И ты прав, что-то мы с тобой заболтались. — человек встал, а у прибитого к стене пленника исказилось от боли лицо, после чего его голова обессиленно упала на грудь. Сердце сорок первого остановилось.
Пять часов спустя. Ресторан «Звёздное небо».
Сменив одежду своего спонсора на другую, под свой размер, мирно трапезничал в одном из ресторанов второго кольца города. Заведение было достойным, а пища отменной, причём тихая обстановка позволяла побыть наедине с самим собой в ожидании нужного мне человека.